Книга Утраченный трон - Эд Гринвуд

Когда кинжал настигал жертву, как заметила Владычица Самоцветов, он медленно таял, но нанесенная им рана оставалась. Эмбра взвизгнула, когда один кинжал нацелился прямо ей в глаза, и отбросила его в сторону отчаянным взмахом руки, после чего ладонь обожгло как огнем. Кинжал отлетел прочь и исчез, но ей даже не надо было смотреть, она и так знала, что ее ладонь стала мокрой от крови.

— Эмбра! — рявкнул Хоукрил, и его лицо исказилось от боли — он остановил в воздухе кинжал голой ладонью, и кинжал проткнул ее насквозь. — Сделай что-нибудь!

27 СЮРПРИЗЫ БОГОВ

ВЛАДЫЧИЦА Самоцветов посмотрела на Хоукрила и на снующие вокруг кинжалы, с трудом глотнула и крепко задумалась. «Поток молний»? Она не располагала ничем, что могло бы заманить в ловушку и сбить эти кинжалы, а ее «изгнание» способно уничтожить только один летающий клинок, а не все заклинание в целом. Если бы она сумела убить или хотя бы на время отключить мага, который его сотворил…

Но Сараспер начал действовать первым. Незамеченный бардами и воинами противника, он взобрался на груду упавшей мебели и притаился у самой ее вершины. Теперь он подпрыгнул высоко в воздух, словно гигантский мохнатый паук, и приземлился на все лапы, толкнув вперед кучу обломков. Старое, тяжелое дерево обрушилось лавиной на Ресшевена и погребло под собой изумленного мага, который успел только вскрикнуть.

Чернокрылые кинжалы, заполнявшие всю комнату, внезапно исчезли.

Сараспер съехал на гребне лавины из обломков мебели прямо в середину воинов Силптара. Латники отпрыгивали или отбегали прочь, но им не хватало места и времени для бегства, и они отлетали в разные стороны, словно тряпичные куклы. Не успела груда дерева остановиться, как длиннозуб спрыгнул с нее прямо на грудь Нлорволду, который только что поднялся на ноги и стоял, опираясь на посох и тяжело дыша.

Маг упал, и волчьи челюсти вырвали ему горло, а когти оторвали голову и швырнули на колени какому-то перепуганному барду. Движения длиннозуба были так стремительны, что все началось и закончилось прежде, чем воины Силптара сумели хотя бы закричать.

Мохнатые лапы попытались ухватить падающий посох, промахнулись, потом все-таки поймали его. Один из воинов бросился вперед и в отчаянии ударил мечом по лапам волка-паука.

Вслед за ударом вспыхнули голубые искры и вырвались языки пламени, а Сараспер взревел от боли и отпрянул назад. Осмелевший воин снова нанес удар, и еще один его товарищ пришел ему на помощь. Два, три мощных удара обрушились на Сараспера, прежде чем Хоукрил с воплями прорубил себе дорогу и пробрался к нему, увязая по колено в обломках.

И тут Губительный Посох взорвался.

Сила взрыва отбросила длиннозуба через всю комнату, сбила Хоукрила с ног и отшвырнула к основанию колонны в центре комнаты. Во все стороны полетели части тел воинов, кувыркающиеся, вопящие барды, обломки мебели. Лежащий на носилках Флаерос Делкампер содрогнулся и обхватил полузажившими руками голову, в отчаянии сжавшись в комок, а мир вокруг него с грохотом разваливался на части. Сила взрыва развернула носилки в противоположную сторону и вынесла обратно в дверной проем со страшным треском. Через несколько мгновений голова другого латника пролетела над ними, чуть не задев лица Флаероса, а потом шлепнулась где-то далеко в проходе.

И тут, к изумлению онемевших и оглушенных людей, которые еще остались в живых, тишина воцарилась в комнате у самого центра башни. Флаерос взглянул в просторное помещение со своих сломанных носилок и увидел, что некоторые из его товарищей-бардов делают то же самое, а остальные стонут и корчатся от боли.

Прямо перед ним два латника из Силптара брели, пошатываясь, туда, где среди мусора что-то шевелилось. Вдалеке Флаерос заметил квартирмейстера и Владычицу Самоцветов, которые тоже едва держались на ногах.

Затем, скалясь от ярости, стиснув зубы, Ресшевен из школы Двух Лун встал на ноги с помощью двух латников. Лицо его было залито кровью.

Подняв дрожащие руки со скрюченными, как когти, пальцами, он старался унять дрожь, и как только ему это удалось, сотворил заклинание, а затем обернулся и вытянул руки в сторону госпожи Эмбры Серебряное Древо.

— Умри, королевская шлюха! — крикнул он, и что-то сорвалось с его пальцев, что не было ни огнем, ни молнией, но рассыпало красные и белые искры, и это нечто стремительно полетело вперед через всю комнату в луче, похожем на древко брошенного копья.

Эмбра сделала отчаянный прыжок в сторону, пытаясь увернуться. Разрушительный колдовской луч пролетел мимо нее и Краера и ударил в основание одной из массивных колонн, подобно волне, разбивающейся о скалы на диком берегу.

С ослепительной вспышкой и грохотом, больно отозвавшимся в ушах, и без того полных звона, камень разрушился и разлетелся во все стороны. На короткое мгновение между полом и остальной частью колонны на высоте примерно человеческого роста оставался только стремительный воздушный вихрь.

Затем со стоном, который потряс Дом Безмолвия, колонна оторвалась от свода, увлекая за собой куски потолка, и обрушилась, подобно огромному каменному дереву шириной с целый мир. И дерево это рухнуло в сторону Флаероса.

Почему-то он не забыл закричать.

Лежа в открытом гробу, Ингрил Амбелтер вздрогнул. Он почувствовал внезапный поток магии, хлынувший из костей Гадастера, которые на мгновение вспыхнули ослепительным светом.

— Трое на небесах! — прошипел в потолок Повелитель Заклинаний. — Кто использует такую сильную магию и зачем?

На секунду его охватило неистовое желание достать для себя тело и подняться во дворец, чтобы узнать… а еще через секунду он очень обрадовался, что лежит на самом нижнем уровне, в прохладной темноте пустой комнаты, о которой никто не знает, где ему придется оставаться еще некоторое время. Это поможет ему выжить.

Комната задрожала, потом все в ней подпрыгнуло, задребезжали плитки пола, и могучая колонна обрушилась, накрыв двух бегущих бардов. Третий менестрель, рыдая от страха, бежал к Флаеросу и кричал:

— С дороги! С дороги! Прочь! Прочь! Прочь!

Флаерос пытался подняться или откатиться в сторону, но обезумевший от ужаса человек подпрыгнул в воздух, нырнул головой вперед через носилки и вылетел в проход. Двум раненым бардам пришлось перебираться через обломки носилок, поэтому они не пожалели времени, чтобы рывком поднять Флаероса и протащить его несколько шагов по проходу. Потом они, задыхаясь, опустили юношу на пол, и он велел им оставить его. Певцы с благодарностью взглянули на него и без единого слова побежали по проходу вслед за своим уже исчезнувшим из виду собратом.

Флаерос Делкампер с трудом сел и прислонился к стене, всхлипывая. Ему казалось, что у него опять сломана нога. Кусая губы, он собрал всю свою волю, приказал себе не замечать боли и стал смотреть в комнату. Носилки так прочно застряли в дверном проеме, как будто срослись с ним.

Эмбре казалось, что она ползет уже очень долго. Кашляя в густой пыли, она с трудом передвигалась по острым осколкам камней. Одна нога у нее не действовала. К тому же что-то болело внутри, справа, внизу, хотя в нее попало только несколько небольших камней.