Книга Восстание Персеполиса - Джеймс Кори

– «Предштормовой», схема охраны Медины и десант, – подсчитала Бобби. – Похоже, появляется шанс на три из трех.

– И пленные, – напомнила Наоми. – Освобождение пленных.

Алекс понимал, что она думает о Холдене. Бобби тоже поняла.

– Это ясно без слов, – сказала она.

Глава 38

Син

Сину всегда тревожно было думать о долаконских временах. Когда его родители решились на переход, он был так мал, что и не помнил другого дома, кроме Лаконии. И все же Лакония оказалась не первой из тринадцати сотен миров. Первой колонией стал шарик из воды и земли, названный поселенцами Илосом.

Правительство Земли, устрашившись перспективы разведывать, изучать, а затем и эксплуатировать огромное в потенциале богатство новых миров, поступило, как поступало всегда. Передало контракт частной компании – пусть стараются за власти. Однако к тому времени, как разведывательное судно «Роял Чартер Энерджи» прибыло на планету, названную ООН Новой Террой, там уже обосновались две сотни самозахватчиков, копавших руду и считавших себя независимым государством.

Дальше было немало кровопролития. «РЧЭ» покинуло планету. Илос добился от ООН отдельного соглашения и до недавних пор был членом-основателем Ассоциации Кэрри Фиск и экспортером лития, а также тяжелых металлов.

Джеймс Холден оказался там в разгар первых схваток. Сейчас он сидел под взглядами камер, за лодыжки прикованный к палубе.

Син разглядывал его на своем мониторе. Холден оказался старше, чем ему представлялось: виски совсем белые. На давнем фото из публичных архивов то же открытое, с серьезным взглядом лицо принадлежало человеку немногим старше Сина.

Сейчас Холден сидел, склонив голову. На рукавах и груди тюремной робы – полосы крови. Круглые пятна и на бумажных тапочках. Одной рукой он зажимал живот. На опухших щеках синяки. Сидел он на одноногом табурете, привинченном к палубе, и раскачивался взад-вперед, словно убаюкивал сам себя. Наручники выглядели черными ленточками на запястьях, но Син знал: скорее сломаются человеческие кости, чем порвутся эти ленточки. Перед Сином был не человек, а воплощенное несчастье.

– Я бы должен спросить, какая часть его ранений вызвана взрывом? – заметил Син.

Оверстрит не то чтобы улыбнулся, но в глазах мелькнуло веселье.

– Если для вас это важно, сэр, я, разумеется, могу выяснить.

Пленник был схвачен, когда запустил ложные тревоги по всему машинному отделению. Через пять минут после этого появился настоящий повод для тревоги. При других обстоятельствах Холден уже был бы покойником. Если он до сих пор оставался в живых, то лишь из-за своей связи с террористами и собственного упрямства.

Так или иначе, Сину нужен был способ достучаться до него. Наладить человеческие отношения с тем, кто из предубеждения и ненависти готов был убивать лаконцев. Для этого придется поверить, хоть ненадолго, будто в нем есть что-то хорошее. Для этого необходимо иначе взглянуть на Холдена, увидеть не то, что у Сина перед глазами.

– Он ведь предупредил людей? Сигналы тревоги перед взрывом? Они позволили отправить в убежище больше народу. И когда его задержали, он предупредил силы безопасности, что надо укрыться. Если бы не он, потери оказались бы больше.

– Это верно, – признал Оверстрит. – Хотя он мог бы просто не подрывать запасы воздуха.

Что он за человек? Патриот своего правительства? Или его толкнул на насилие страх перемен? Или он – анархист, для которого губернаторство Сина лишь предлог, а беспорядки он бы устраивал в любом случае?

Син вернулся – заставил себя вернуться – к той же мысли: Холден позволил себя захватить, чтобы спасти людей. Не много, но большего взять неоткуда.

– Ну, – сказал он, – давайте разбираться, что происходит.

* * *

Когда он вошел, Холден поднял голову. Левый глаз пленника почти закрылся, рассеченная верхняя губа запеклась кровью. Пока охранник ставил для губернатора легкое кресло, Холден кивнул.

– Капитан Холден, – начал Син, – сожалею, что мы знакомимся при таких обстоятельствах.

– И я сожалею, – отозвался Холден. Голос у него был низкий, с хрипотцой. Син догадывался, что он не всегда так звучит.

– Вам что-нибудь нужно? Воды?

– Кофе, – сказал Холден. – От кофе я бы не отказался.

Син отстучал команду на своем мониторе, и через минуту тот же охранник принес грушу. Холден взял ее обеими руками, сделал глоток. Улыбнулся с неподдельным удовольствием.

– Право, очень неплохо.

– Рад, что вам нравится. Сам я предпочитаю чай.

– Я и чай пью, когда припрет, – сказал Холден и встретился с Сином взглядом. Взгляд был на удивление ясным, осмысленным, сосредоточенным на происходящем. – Давайте уточним: вы ищете ко мне подход или я к вам? Мне не совсем ясно.

– Думаю, и то и другое, – ответил Син. – Я раньше подобным не занимался. Новичок в этом деле.

– Ну да. Без обид, но вы и выглядите мальчишкой.

– В моем возрасте вас вышвырнули с земного флота.

Холден рассмеялся. Теплый, горестный смешок.

– Вы не льстите себе, сравнивая себя со мной тогдашним. Я был порядочным идиотом.

Смешок в ответ дался Сину без труда. Он вполне мог представить, что этот человек ему нравится. Вот и хорошо. Тем проще. Тем легче будет перейти к дальнейшему.

– Так за что вы нас ненавидите? Вы позволите этот вопрос?

– К вам лично никакой ненависти. А вот эта конкистадорская затея… о ней я и впрямь невысокого мнения.

Син откинулся назад, заинтересованно склонил голову.

– То есть для вас это вопрос политики? Для вас важно, чьи замыслы вдохновляют правительство, а не сами замыслы?

– Слишком мудрено сказано, – возразил Холден. – Я много лет добивался, чтобы люди ладили друг с другом, никого не нагибая. А вы задумали как раз то, против чего я всю жизнь боролся.

– Вы в самом деле считаете нас такими злодеями? Посмотрите: что мы сделали и как сделали. Мы ни разу не открыли огонь первыми. Какой завоеватель за всю историю мог бы сказать это о себе? Мы даем место самоуправлению. Любая подчинившаяся нам колония имеет возможность сохранить местную власть и свои обычаи.

– Пока они не противоречат вашим.

– Разумеется.

Холден сделал глоток кофе.

– В том-то и дело. Людям, которыми вы управляете, не дано права голоса в вопросе, как ими управлять. Пока все дудят в одну дуду, может быть, все и прекрасно, но стоит возникнуть разногласию, решаете вы. Так?

– Есть способы прийти к окончательному решению.

– Нет таких способов. Как только политики начинают толковать об окончательном решении, жди жестокостей. Человечество достигло поразительных успехов, толкаясь локтями, споря, жалуясь друг на друга, сражаясь и торгуя. Это грязно, это выглядит недостойно, но так лучше всего, потому что в этих делах у каждого есть свой голос. Пусть даже остальные норовят его перекричать. Когда все решает один голос, получается ужасно.