Книга Псы границы - Андрей Быков

Мой же отряд, увидев подошедшую подмогу, с такой яростью кинулся в бой, что удержать людей было уже просто невозможно. В драку ввязались все: и пехотинцы, и стрелки, все, кто мог держать оружие и был способен биться.

Теперь победа явно начала склоняться на нашу сторону. Резервная полусотня, слегка приняв вправо, развернулась и со всего разгона ударила по правому флангу пикинёров противника, с ходу смяв его и заставив отжаться к центру. После этого, ещё раз довернувшись, нанесла удар уже точно в тыл дерущихся с нами горцев. Это была та самая, последняя капля в переполнявшейся чаше сегодняшней битвы. Получив удар в спину, горцы не выдержали и бросились бежать. Следом за ними начали сдавать свои позиции и регулярные конники. Их отступление ещё нельзя было назвать бегством, но и на организованный отход это тоже уже мало походило. Наконец, не выдержав нашего совместного с королевскими пикинёрами давления (а после бегства горцев мой отряд накинулся на регуляров), они развернули коней и бросились вскачь к выходу из ущелья. Мало кто из моего отряда преследовал их. Люди устали, вымотав последние силы, и телесные, и духовные. Лишь конные пикинёры продолжали преследование, подкалывая бегущих пиками, рубя мечами и отлавливая арканами.

Когда бой закончился, остатки моего отряда собрались возле нашей повозки. Почти все были ранены. Кто-то ещё во вчерашнем бою, как Цыган. А кто и перетягивал куском чистого холста свежую, полученную всего несколько минут назад рану, как Дворянчик, не уберёгшийся от укола копьём в правое бедро. Но, по крайней мере, все были живы. Все, кроме одного… Погибший Степняк лежал на ней, в залитых кровью доспехах и плаще и с глубокой резаной раной поперёк горла. Санчара уже омыла его лицо, руки и шею. И теперь тихонько сидела сбоку, стараясь не поднимать на нас глаз. Я подошёл и осторожно положил ей на голову свою ладонь. Она чуть заметно вздрогнула и как-то вся сжалась.

— Успокойся, девочка, — устало произнёс я, — никто тебя ни в чём не винит. Сегодня мы бились с людьми из твоего племени. И тоже многих убили. Поэтому для тебя сейчас главное — думать не о том, что о тебе скажут наши люди, а о том, чтоб не почувствовать злобу и ненависть к нам. Ведь среди нас есть тот, кого ты любишь. И сегодня он стоял рядом с нами. Ты поняла, что я хочу сказать? — я аккуратно взял её за подбородок и приподняв её лицо, заглянул в глаза.

Сколько ожидания, надежды и глубоко запрятанного страха было в этих бездонных чёрных зрачках!

— Ты поняла меня? — повторил я вопрос.

Она судорожно сглотнула и быстро кивнула в ответ.

— Молодец, — с трудом растягивая губы в улыбке, сказал я и повторил, — ничего не бойся!

Выпрямившись, я повернулся к Зелёному и одними глазами указал ему на лекарку. Тот понятливо кивнул и присел рядом с ней, накрыв своим плащом и обняв за плечи. Санчара прижалась к нему и затихла, устало прикрыв глаза.

Вместе с беженцами из пограничного посёлка мы уходили к городу, в котором год назад началась моя пограничная служба в восточных горах. Из девяти человек моего отряда трое остались лежать в этой земле. Грызун нас по пути от ущелья к городу не догнал, и я не знаю, где он теперь и что с ним случилось. Жив ли он или тоже погиб, выполняя своё последнее задание на королевской службе? Степняка, так же, как и всех остальных, погибших в ущелье, мы похоронили неподалёку от старой крепости, возвышавшейся немного в стороне от пути на горное плато ставшего для всех нас хорошей школой. А для некоторых — и последним пристанищем.

Я не знал, что ждало впереди каждого из нас. Но в одном я был твёрдо уверен: никому не избежать начавшейся войны. Та армия, чей генерал (или кто он там ещё) решил вторгнуться в наше королевство, задержится на обрушенной дороге дня на два-три, не более. Ещё день-два уйдёт у её командующего на то, чтобы перевести войска через перевал, собрать их и привести в порядок. Это как раз то самый срок, за который мы со своими беженцами успеем добраться до города и сообщить вышестоящему командованию о начале войны. На этом мой отряд может считать свою миссию завершённой. Весь дальнейший ход событий будет зависеть уже от наших генералов и самого короля.

Оторвавшись от остальных, подъехал Хорёк и, прерывая мои размышления, спросил:

— Что будете делать дальше, господин сержант?

— Вернусь в столицу, в свой полк, — ответил я, — задание своё я выполнил. Потому и быть мне здесь больше не за чем. Меня ведь из Лейб-гвардии не отчисляли. Просто был направлен на границу с особым поручением.

— А мы?..

— Вы? Вы вернётесь в свой полк, к майору Стоури. Характеристики я вам всем выдам самые наилучшие. Признаюсь честно — есть за что, — я невольно улыбнулся, мельком припомнив все события прошедшего года, — а как вам быть дальше — решайте сами.

— Мы ещё встретимся с вами, господин сержант?

— Кто знает, Хорёк, кто знает?