Книга За кромкой миров - Игорь Осипов

– Поворачивай! – крикнул я, когда мелькнул просвет дороги среди деревьев.

Света выкрутила руль, и машину занесло. Галька и вода сменились потоками песка и листвы, поднимающихся в воздух. Трясти меньше не стало и тогда, когда выскочили на открытое пространство.

Я старательно высматривал погоню, выглядывая в узкое окно внедорожника. Когда проехали примерно километр, сзади стали доноситься гулкие взрывы. Лес затрясся и заполнился едким пороховым дымом. Я очень надеялся, что это не люди, а прозрачные создания Великого Дома, без раздумий бросившиеся за нами вдогонку.

– На хрен! На хрен все это! – вдруг заорала Света, резко сбросив скорость.

– Ты что делаешь?! – взвизгнул бес. – К стажеру хочешь?!

– Иди на фиг! Вперед смотри!

Я тоже повернул голову по направлению движения. И сразу стало понятно, почему тормозит Светлана. Дорогу нам преграждали люди, люди и нарони. Но это были не воины. Женщины и дети стояли плотной цепью, держась за руки.

– Тормози! – заорал я, упершись руками в переднюю панель машины.

– Дави их! – кричал бес.

Света бросила взгляд в зеркало заднего вида и еще больше сбросила скорость. Обернувшись, я увидел выскочивших из леса крабов, которые мчались за нами так, словно это были беговые тараканы. Они держали в клешнях оранжевые искры, но не стреляли. Просто старались нагнать.

– Вот блин, вот блин, – прошептал я, лихорадочно соображая, что можно в этой ситуации сделать. Монстры приближались, а до живой преграды осталось всего пятьсот метров.

– Открой, – услышал я шипящий голос, доносившийся из борсетки на поясе.

Это высунулся полоз. Я не стал размышлять, а просто доверился змею. Когда я открыл дверцу, он выпал в траву и стал увеличиваться, ползя к реке. Пока он полз, по его телу проскакивали волны фиолетового свечения. С каждой такой волной он увеличивался, а увеличиваясь, двигался все быстрее. Вскоре он стал размером не менее двух десятков метров и толщиной с добрую свинью.

Полоз быстро скользнул к людям и, подняв голову на высоту человеческого роста, громко зашипел:

– Проч-щ-щь!

А потом древний змей открыл пасть и бросился в толпу. Он не хотел никого убивать, но во всех нас сидит первобытный страх перед ползучими гадами, ну а уж если перед тобой сам прародитель этих созданий, то инстинкт подскажет только одно: бежать. Я видел, как люди и нарони с криками и вытаращенными глазами бросились врассыпную.

– За ним! – прокричал я. – Газу! Газу!

Одновременно с этим со стороны «Урала» в группу монстров с характерным свистящим ревом ушел, оставляя едва заметный дымный след, гранатометный выстрел. Одного из крабов взрывом отбросило назад, где он стал кувыркаться на месте, поднимая конечностями камни, комья земли и пучки вырванной травы.

Полоз быстрыми зигзагами добрался до реки и скользнул в воду. Течение даже не замедлило этого колдовского исполина. Когда голова его показалась на том берегу, хвост только нырнул.

– Воду раздвигай! – закричала Света.

– Ближе давай! – ответил я, стараясь сосредоточиться.

Барьер я привык ставить, а вот делать из него плотину приходилось впервые. Я вытянул вперед руку, концентрируясь на чародействе, истощенный роем пчел и защитой от той массированной атаки. Но почему они не выщелкивали в нас свои рыжие огоньки? Почему? Ведь мы сейчас были почти беззащитны, да к тому же потеряли время.

Если блок взрыва силовым щитом похож на удар по голове, то удерживание потока целой реки сродни зубной боли, выворачивающей наизнанку, заставляющей стискивать руками поручни, вызывающей желание скорейшего избавления от нее. В глазах стояла красная пелена, а само восприятие замутилось.

Река впереди выгнулась двумя стоячими волнами по обе стороны, образуя брод. С каждым мгновением левый водяной вал все нарастал, норовя сломать барьер. Если Моисей действительно существовал и действительно, заручившись поддержкой Всевышнего, сделал так, что море расступилось, то мощь Всесоздателя даже трудно представить. Ни одному магу не достичь и миллионной доли его могущества.

Машины нырнули в обмельчавшее русло реки, подняв фонтаны брызг и ударив нас о камни. От неожиданности я выпустил поручень и разбил себе губу, из которой по подбородку побежала кровь, капая крупными каплями на форму и снаряжение. Боли я даже не почувствовал. А впереди, в двух километрах от нас уже начал кружиться вихрь портала.

– Тормози! – закричал я, когда «Тигр» выскочил на противоположный берег.

Бронированный джип заскреб колесами мокрую гальку, когда Света нажала педаль. Я выскочил из кабины и, шатаясь, подошел к воде. «Урал» вылезал из обмелевшего русла наполовину, а БМП еще плелась по реке.

Я наклонился, все еще держа барьер и ожидая Оксану. Она не могла не заметить наше форсирование вброд.

И не зря я поставил защитный барьер, выжигая последние силы. По голове несколько раз прокатилась тупая боль от блокированных щитом «апельсинок», пущенных со стены. Они били редко, стараясь прицельно поразить меня. Я поднял «Каштан» и пустил короткую очередь, заставив стражников попрятаться в бойницы. Но в ответ в землю воткнулся целый десяток обычных стрел.

– Лови! – раздался крик, а следом Оксана уцепилась мне за штанину пальцами, взбивая воду хвостом.

Снова прилетели стрелы, проскользнув совсем рядом. А еще к нам по уцелевшему мосту бежали стражники, оставшиеся в городе.

Я ухватил навью за руку, а потом меня отбросило от реки волной воды. Перед глазами мелькнуло огромное щупальце, которое, казалось, даже стало больше. Загрохотал кувыркающийся по берегу «Урал», выламывая дуги, рвя тент, коверкая кабину. Осколки вылетевшего стекла смешались с брызгами холодной воды и поднятой в воздух галькой. Он сделал пару оборотов и остановился, лежа на боку. Стажер, которого я притянул к кузову нехитрым спасательным заклинанием, работавшим как страховочный трос у альпинистов, цеплялся за землю руками, волоча сломанные ноги и закинув АК-74М за спину. Он сейчас не чувствовал боль, будучи превращенным приказом беса в боевой механизм, идущий на смерть.

Ангелина копошилась в смятой кабине, потом та с лязгом вспучилась, как просроченная консервная банка, высвобождая свою пленницу. Девушка выпала через пустующий проем лобового стекла. Она держалась за ушибленную или сломанную руку, а по ее лицу текла кровь из рассеченного лба.

После такого удара все колдовство, наложенное на машину, развеялось. Теперь на земле валялись помимо обломков все наше оборудование, палатка и вспученные бочки, из которых струями била солярка.

Рядом что-то глухо хлопнуло, потом на щупальце мелькнула яркая белая вспышка. Я, как в тумане, повернул голову. Это стажер выстрелил из подствольного ГП-25 зачарованной гранатой.

Щупальце опять поднялось в воздух, но на этот раз сжав БМП в своих кольцах, сминая и ломая, как пивную банку. И по нам били стрелы. Одна из них вскользь обожгла мою спину, воткнувшись в землю, а вот Оксане досталось целых четыре, пригвоздив навью к грунту, как бабочку булавкой. Еще три десятка воткнулись совсем рядом.