Книга Одинокое ранчо (сборник) - Томас Майн Рид

Все еще гадая над природой звенящих в их ушах звуков, друзья видят перед собой зрелище, от которого удивление уступает место радости. Из-за деревьев в нижнем конце озера показывается всадник, за ним второй. Оба совершенно не похожи на Урагу или его улан, они настолько отличаются от предполагаемых врагов, что винтовки Хэмерсли и Уайлдера не открывают огонь, но опускаются прикладом на землю.

Прежде чем обогнуть деревья, оба всадника останавливаются. Только на мгновение, с целью оглядеться. Вид хижины, похоже, изумляет их, как и человек, лежащий перед входом в нее. Они достаточно близко, чтобы разглядеть, что руки и ноги парня связаны, и заметить рассыпанное добро.

Поскольку люди это не из робких, зрелище озадачивает их, но не заставляет отступить. Вместо этого они приближаются, не выказывая ни малейшего страха. За первыми двумя показываются еще двое, потом еще, и так пока все пятьдесят не покидают зарослей и не выезжают на открытое пространство и не направляются прямо к дому.

Толпа одета в грубые плащи темной расцветки, джинсы, одеяла и куртки из замши. Многие оборваны. На них шляпы всех фасонов и стилей, в руках ружья, на поясах пистолеты и ножи боуи. Этих парней никак не спутаешь с облаченными в нарядные мундиры солдатами, лошади которых на рассвете проскакали по этой самой траве. Для наших наблюдателей разница между двумя когортами не может быть разительней. За исключением численности, оба отряда не имеют сходства ни в чем: оружии, экипировке, снаряжении. Даже лошади у них разные. Утренние всадники показались бы карликами по сравнению с теперешними, которых по праву можно назвать великанами.

Какое бы впечатление ни произвели эти гости на молодого прерийного торговца, на экс-рейнджера они оказали эффект, подобный разряду электричества или воздействию веселящего газа.

Задолго до того как первая шеренга достигает середины лужайки, Уолт прыгает к двери, отворяет засов и распахивает двери, едва не сорвав их с петель. Выскочив наружу, он издает вопль, заставляющий каждый камень отозваться эхом, заполнившим самый отдаленный угол долины. Этот радостный клич подобен раскату грома, сопровождающегося разрядом молнии, вырвавшейся из плена тучи, в котором она так долго томилась.

Следом за ним следуют более разборчивые слова, дающие ключ к пониманию столь восторженной реакции:

– Техасские рейнджеры! Вы подоспели как раз вовремя, слава Богу!

Глава 58. Старые знакомые

Нет нужды говорить, что подъехавшие к ранчо всадники – это капитан Хейнс и его рота рейнджеров. Направляемые Барбато, они поднялись по каньону. Обнаружив дом в столь уединенном месте, ренегат удивлен еще сильнее техасцев. Когда он в последний раз бывал здесь в обществе краснокожих сотоварищей-тенавов, около года тому назад, хижины тут не было. Не меньшее изумление вызвал Уолт Уайлдер, вылетевший из двери, хотя это зрелище вызывает у перебежчика совершенно иные чувства. С первого взгляда узнает он в нем гиганта, который так героически защищал караван фургонов. Как и во втором субъекте – Хэмерсли тоже появляется на пороге – человека, который бежал вместе с проводником. Но ведь эти люди погребены заживо!

Это неожиданное воскрешение производит на мексиканца действие почти комическое, только не для него самого. Он, напротив, бледнеет под влиянием суеверного ужаса, и оказывается способен только осенить себя крестным знамением да пробормотать «аве Мария».

При других обстоятельствах такое чудное поведение вызвало бы среди рейнджеров смех, настоящий хохот. Но взгляды их устремлены не на него – все смотрят на двоих, вышедших из дома и направляющихся к ним.

Кое-кто уже узнал старого товарища, и торопливо делится с остальными. «Уолт Уайлдер!» – раздается из дюжины уст, обладатели которых выглядят пораженными, словно перед ними возник вдруг призрак. Но призрак дорогой сердцу – не как в случае с проводником-мексиканцем.

Уайлдер тем временем приближается. Подходя, он продолжает сыпать оживленными репликами, обращаясь к следующему за ним по пятам Хэмерсли.

– Это наяву или ваш покорный слуга спит? Гляньте, Фрэнк! Это же Нэд Хейнс, мой старый капитан! А вот Нат Калли, и Джим Бакленд! Черт побери, да тут вся рота!

Уолт уже почти поравнялся с головами коней, но всадники хоть и уверились, что перед ними не привидение, еще ошарашены. Некоторые поворачиваются к мексиканцу за объяснениями. Они полагают, будто Барбато наврал им, будто их товарищ остался в пещере, заваленный камнями, хотя представления не имеют почему. Внешность ренегата не обещает пролить свет на загадку. Он стоит, как вкопанный и шепчет «Отче наш». Но теперь уже другим тоном, потому как причина его страха уже не лежит в области сверхъестественного. Разум берет верх, и перебежчик отбрасывает идею о восставших из мертвых душах. Перед ним те, чью кровь он помогал пролить, и чьи тела, по его убеждению, давно должны гнить в темной пещере. Барбато бледен, как смерть, и боится он не божьего суда, но земного возмездия. Причем сурового, так как мексиканец осознает всю жестокость преступления, в котором был замешан.

Какие бы опасения не обуревали его, некоторое время они никого не интересуют. Бросив на него беглый взгляд, рейнджеры поворачиваются к двоим, которые уже совсем близко. Спрыгнув с седел, они окружают приятелей. На языках у них вертятся вопросы, а в глазах застыло ожидание.

Первыми слово берут капитан и Калли.

– Неужто это ты перед нами, Уолт? – спрашивает бывший командир Уайлдера. – Собственной персоной?

– Чтоб мне провалиться, если я знаю, кэп, – отвечает тот. – После всего, что стряслось, я ни в чем больше не уверен. Особенно встретив тебя с остальными ребятами. Скажи, кэп, чего ради занесло вас сюда?

– Из-за тебя.

– Меня?

– Да. Мы ехали тебя похоронить.

– Так оно и есть, – поддерживает капитана Калли. – Мы собирались предать погребению твои кости и не ожидали найти на них столько мяса. Ради этого мы перлись сюда всю дорогу от реки Пекан. А зная о твоей горячей привязанности к этой стреляющей железяке, я захватил ее с собой, чтобы положить в твою могилу.

С этими словами Калли соскальзывает с седла и заключает товарища в крепкие объятия, а потом вручает винтовку.

Ни слова, ни оружие не проясняют ситуацию для Уолта, скорее даже наоборот.

– Ерусалим! – восклицает он. – Это я или кто-то другой? Сон или нет? Это моя стреляющая палка, точняк. Я оставил ее на моей лошади, после того как перерезал бедному созданию глотку. Может, и коняга с тобой? Теперь я ничему не удивлюсь. Ну, Нат, не стой столбом, а расскажи все по порядку. Где ты раздобыл ружье?

– На Пекан-Крик. Там мы настигли отряд тенава-команчей под командой вождя, которого они кличут Рогатой Ящерицей. Ты про него слышал. Теперь, впрочем, не услышишь, потому как его стерли с лица земли, как и большую часть шайки. Это наша работа. Стычка произошла у реки, где они разбили лагерь. Много времени это не заняло, и как только все было кончено, мы стали осматривать тела и нашли красавчика-вождя, а руки у него сжимают мертвой хваткой твое ружье. Мы, естественно, заподозрили, что с тобой недоброе случилось. Но винтовка не сообщила нам ничего об обстоятельствах, при которых вы с ней расстались. На удачу, среди индейцев захватили мы перебежчика-мексикина – вон того субчика. Он примкнул к сброду Рогатой Ящерицы и прожил среди инджунов какое-то время. Поэтому мы накинули ему лассо на шею и пообещали вздернуть. Тут мерзавец и выложил все как на духу: про нападение на караван, и про то, как тебя с товарищем – этим парнем, как понимаю, – замуровали в пещере. Мы решили разыскать твои кости и предать их более христианскому погребению. И направились к той пещере, следуя указаниям этого ринигада. Он сказал, что путь можно срезать через каньон, из которого мы только что вышли, взобравшись на одну из вершин Луизианской возвышенности. Вот уж срезали – так срезали – бьюсь об заклад, наш малый оказался более прав, чем сам ожидал! Вывел нас прямо на твой скелет, только мяса на нем оказалось еще больше, чем раньше было. Ну вот, я рассказал тебе нашу историю, теперь излагай свою, которая, сдается мне, содержит куда больше необъяснимых загадок, чем моя. Так что отвязывай язык, старый конь, и рассказывай все по порядку.