Книга Древний мир - Анна Ермановская

Холм Гиссарлык расположен в северо-западном углу Малой Азии. В нескольких километрах к западу от него – берег Эгейского моря, а в нескольких километрах к северу – пролив Геллеспонт (Дарданеллы), которым начинается морской путь из Эгейского моря в Черное. Город отделен от Эгейского моря долиной реки Скамандр. На севере река впадает в пролив. Согласно «Илиаде», ахейцы высадились в бухте, открывавшейся в Геллеспонт, то есть в пролив. Это значит, что они высадились в устье Скамандра, севернее города, и должны были наступать на город по долине реки. Но из целого ряда стихов «Илиады» ясно, что река протекает между городом и ахейским лагерем, а в каком-то ее месте есть брод, который часто упоминается в поэме, – видимо, он имел немаловажное значение для переправы. Так где же находился ахейский стан? Если на Геллеспонте, в устье Скамандра, то это не за рекой от города, а если на западе, за рекой, то не на Геллеспонте, а на Эгейском побережье.

Шлиман считал, что высадка произошла на Геллеспонте, а русло реки тогда проходило восточнее, по самому краю поймы, под стенами крепости. Отсюда и необходимость для войск переправляться через реку. Английский гомеровед У. Лиф, много занимавшийся географией Троады, принимал эту версию, но с тем отличием, что предпочитал как раз западное русло Скамандра: ведь в «Илиаде» река не у самого города, а ближе к ахейскому стану. Но тогда переправы через нее не должно быть. Помощник и преемник Шлимана В. Дёрпфельд после долгих колебаний высказался за версию, помещавшую стан ахейцев на Эгейском побережье, в бухте Бешика. По этой версии, Геллеспонтом могли называть не только пролив, но и прилегающую часть Эгейского моря. Однако это вдвое дальше от города (около 9 километров), что не очень вяжется с обстоятельствами эпических сражений.

Причиной путаницы многие исследователи считали недоступность Троады для певца или певцов VIII века до н. э., сложивших «Илиаду»: предание неточно донесло до них через века сведения о театре военных действий, а сами певцы не могли там побывать, поскольку греки тогда еще не утвердились в Илионе.

Между тем, в своих представлениях о карте театра военных действий все ученые исходили из давнего обследования Троады, которое провел приглашенный Шлиманом знаменитый ученый В. Вирхов. Он пришел к выводу, что отложения, сформировавшие пойму Скамандра, очень древние и что за несколько тысяч лет топография местности не изменилась. Однако современные геологи, участники экспедиций К. Блегена, провели интенсивный зондаж поймы и выяснили, что на ее месте в эпоху предполагаемой Троянской войны и даже в гомеровские времена была обширная бухта, с тех пор полностью занесенная речным илом и песком. Бухта, врезаясь в материк с севера, оставляла на западе от себя длинный выступ (Сигейский мыс), его восточное побережье и было местом, где расположение ахейского стана удовлетворяло всем условиям «Илиады»: находился на Геллеспонте, но был отделен от города рекой.

Таким образом, лишь сравнительно недавно стало известно, что окрестности Гиссарлыка очень хорошо соответствуют топографическим указаниям «Илиады». Говорит ли это о том, что Троянская война происходила именно здесь? Нет, даже наличия новых данных недостаточно для такой уверенности: Гомера отделяло от воспетых им подвигов несколько веков. Зато прибавляя полученные сведения к некоторым древним данным (детальный перечень в «Илиаде» мелких речек и городков Троады, безошибочное описание пейзажей, видов на горы и острова), мы может уверенно сказать, что певец, слагавший «Илиаду» (или, по меньшей мере, один из певцов), представлял себе войну именно здесь, что он хорошо знал эту местность и явно здесь побывал, а может быть, и жил. Не больше того, но и не меньше.

В какую же именно эпоху надо поместить истоки Троянского цикла и какую эпоху лучше освещает «Илиада»? По этому поводу в науке существовало много различных мнений. В течение длительного времени многие историки считали, что «Илиада» отражает историю Микенского периода (XVI–XIII века до н. э.). Некоторые ученые относили возникновение гомеровского эпоса к «Темным векам», когда погибли дворцы Пилоса и Микен и исчезла письменность (XI–VIII века до н. э.). Другие считали, что в нем отражена культура греческой архаики, и соответственно датировали возникновение поэм VII–VI веками до н. э., а части эпоса очевидно более ранней стилистики относили к пережиткам, сохранившимся в поэтической памяти, к художественным средствам искусственного удревнения. Наконец, третьи пришли к выводу, что в поэмах отражены разные эпохи в смешении и, стало быть, поэмы вообще не отражают какое-либо реальное общество, то есть что изображенное в эпосе общество «героического века» никогда не существовало. Только к середине XX века самого творца (или творцов) «Илиады» удалось прочно «поселить» в VIII–VII веках до н. э. Но вопрос о том, какая эпоха описана в поэме, все же требовал ответа.

Микенская Греция «ожила» после расшифровки табличек с крито-микенской письменностью. Сейчас их накопилось уже много, и общество, обрисованное ими, резко отличается от предстающего в гомеровских поэмах. Там, во дворцах Микен, Кносса и Пилоса цари-жрецы «анакты» ведут жизнь земных богов, управляя через многоступенчатую придворную бюрократию и писцов огромным дворцовым хозяйством, куда значительная часть добра поступает в качестве дани. Здесь, в гомеровских поэмах, мелкие царьки-воины «басилевсы», полуразбойники-полукупцы, ведут личное хозяйство и делят власть с советом знати и народным собранием.

На нынешнем уровне знаний ясно, что правы были те, кто отрицал микенский облик «героического века» Гомера. Да, эпос донес до нас некоторые реалии микенской эпохи, но из них четкой характеристикой, указывающей на эту эпоху, является только одна: бронзовое оружие (позже оно стало железным).

Гомеровские герои молились в храмах, где поклонялись статуям богов в полный рост, как в классической Греции, а микенское общество не знало ни храмов, ни таких статуй. Зато в микенских дворцах были фрески и ванны, у микенцев имелись перстни и печати, таблички с письменами – ничего этого не знали гомеровские герои. Они мылись в «прекрасно полированных тазах» и оставались поголовно неграмотными. Только один раз упоминаются в «Илиаде» «злосоветные знаки» на деревянной дощечке – их посылают в чужую страну. Микенскую знать хоронили в роскошных шахтных гробницах и голосах (купольных гробницах), а гомеровских покойников кремировали и урну с прахом помещали под курган, как делали греки в конце «Темных веков». Таким образом, создатели «Илиады» совершенно не представляли себе реалий микенского общества.

Но этот вывод совсем не дает оснований отрицать сам факт войны. Совпадение различных расчетов – по генеалогиям знатных греческих родов, спискам царей Спарты, спискам фараонов Египта – давно позволило отнести эпоху Троянской войны ко времени между концом XIV века и серединой XII века до нашей эры, и наиболее вероятным принято считать XIII век до н. э. Эту датировку Троянской войны подтвердил тот факт, что именно на этот век и в Гиссарлыке пришелся слой, где обнаружены остатки осаждавшегося, сожженного и разрушенного штурмом города, имевшего связи с Микенами.

В ходе раскопок на Гиссарлыке слой осады и сожжения неуклонно поднимался. Сначала Шлиман ожидал найти Гомерову Трою в самом низу, то есть полагал, что это слой «Троя I». Затем после некоторых колебаний избрал второй снизу слой («Троя II» – слой грандиозного пожарища и кладов). После его смерти Дёрпфельд, опираясь на находки микенского типа в шестом снизу слое, поднял город Приама в «Трою VI». В XX веке руководитель новых раскопок К. Блеген, сделав разбивку на слои более дробной, поднял взятый ахейцами город еще выше – в слой VII А, где также были обнаружены следы разгрома и пожара. Детальная классификация и изучение керамики позволили отнести этот город к XIII веку до н. э. Гибель города пришлась, по Блегену, примерно на 1240 год до н. э. Это и должна быть дата окончания Троянской войны.