Книга Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало - Карина Тихонова

Вернувшийся Андрей действия соседей полностью одобрил, за взломанную дверь претензий никому не предъявил, более того: вызвался возместить соседям материальный ущерб, если таковой имеется.

К великому огорчению соседей, пожар не успел распространиться за пределы кухни Андрея, и дело, таким образом, в сферу финансовых расчетов не перешло. Но несколько дней после этого, как говорят соседи, Андрей прекрасно жил со сломанным замком. Уходил из дома, оставлял не запертой дверь и оправдывал свою беспечность тем, что красть у него все равно нечего.

Так что вполне мог оставить странный мальчик дверь своей квартиры незапертой в тот последний вечер.

И тут возникает второе маленькое «но».

Мужичок из соседней квартиры услышал, как из квартиры Андрея кто-то вышел. Кто это был, сказать не берется, не видел. Но, высунув свой любопытный нос на лестничную клетку, уловил запах духов. Опять-таки, неуверен, мужских или женских. Сам он парфюмом не пользуется. Считает это признаком голубизны.

Так что был у альфонса какой-то посетитель в тот, последний вечер его жизни. И был в то самое время, когда, по словам медэксперта, потомок славного французского рода Девиллье приказал долго жить.

Совпадение?

Возможно, да. А возможно, и нет.

Интересно, где была его тетка Евдокия в это время?

В принципе, вполне возможно, что она не имеет к смерти мальчишки никакого отношения. Действительно, чем он мог держать ее за жабры? Делом двадцатилетней давности?

Рассчитывать на тетушкину откровенность не стоит. Уж больно цепкая и хваткая ему досталась родственница. Он заранее знал, что при любых, самых возмутительных намеках с его стороны, тетушкино лицо сохранит такое же добродетельное и честное выражение, какое сохраняется на лицах чиновников, когда заходит речь о коррупции в верхних эшелонах власти.

Кстати, кто придумал дурацкую формулировку, насчет эшелонов?

«Это проявление нашего казарменно-воинственного менталитета», — думал Сергей Владимирович, выезжая на кольцевую дорогу. «Эшелон!» Одни ассоциации чего стоят!

Эшелон, серые шинели, взрыв, сошел с рельс, рухнул под откос…

Еще иногда говорят так: в высших политических кругах.

Но у нас это клише почти не прижилось.

Круг — это нечто замкнутое, устойчивое, равномерно циркулирующее… В общем, образ, не находящий поддержки в умах соотечественников. Вот эшелон — другое дело. Наш паровоз, вперед лети…

Тут Сергей Владимирович оборвал поток собственных мыслей и остановил машину перед воротами поселка. Нажал на сигнал и сделал приветственный жест охранникам, выглядывающим из окна сторожевого домика. Те даже сверяться со списком не стали, сразу открыли ворота и чуть ли не вытянулись по стойке смирно, отвечая на его приветствие. Да, знает народ своих героев…

Он медленно ехал по гладкой хорошо заасфальтированной дороге поселка, время от времени наклонял голову и осматривал крыши домов, выступающие из-за высоких заборов.

Вот этот нехилый домик принадлежит депутату Мосгордумы. Этот, еще лучший, — совершенно непримечательной личности: помощнику лидера одной политической фракции, работающему на общественных началах, без зарплаты… А вот этот домик…

«Странно, — подумал Сергей Владимирович, — я не знаю, чей это дом. Нужно полюбопытствовать. Возможно, соседями будем».

И Сергей Владимирович коротко усмехнулся, въезжая в распахнутые ворота тетушкиного особняка.

— Здравствуй, Сергей.

— Евдокия Михайловна!

И Сергей Владимирович отвесил иронический полупоклон.

Тетка приняла его (иначе не скажешь), сидя в огромном темном кресле, которого он прежде никогда не видел. Черный свитер и черные брюки почти сливались с фоном обивки, и от этого казалось, что над деревянной спинкой торчит отрубленная женская голова с мрачными длинными глазами, неподвижно глядящими в пространство.

«Эффектная мизансцена», — одобрил мысленно племянник и спросил:

— Можно присесть?

— Садись…

— Ох! Я машину не закрыл, — спохватился вдруг Сергей Владимирович и сделал движение назад. Но тут же остановился и сказал:

— Хотя что это я… У вас здесь соседи не воруют.

— Почему же «не воруют»? — не согласилась тетка. — Воруют. Но не здесь, как ты правильно заметил. Так что можешь сесть и успокоиться.

Голос у тетки был непривычно хриплый, надсаженный, словно она незадолго до его приезда выкурила две пачки сигарет подряд или долго-долго рыдала с громкими причитаниями, как рыдают деревенские бабы на похоронах. Хотя племянник, знавший ее характер, был твердо уверен: ни того, ни другого тетка делать никогда не станет.

— Как твое здоровье? — с заботливой иронией осведомился племянник.

— А почему тебя это волнует?

— Видишь ли, — объяснил Сергей Владимирович, — разговор нам предстоит долгий, и, боюсь, не очень приятный. Так что, если тебе нужно запастись валерьянкой, сделай это сейчас.

Зрачки длинных неподвижных глаз чуть дрогнули и сфокусировались на ухоженном, красивом человеке, сидящем напротив.

— Вот как!

И Евдокия Михайловна задумчиво опустила ресницы.

— Ты прав, — сказала она через минуту и поднялась с кресла. — Я принесу свое лекарство.

Тетка вышла из комнаты, оставив племянника одного. Тот уселся поудобней в своем кресле и обвел одобрительным взглядом огромную гостиную с большим мраморным камином, темной громадой рояля, мягким диваном и креслами, уютно расставленными по всей комнате.

Хороший дом. Пожалуй, и переделывать в нем почти ничего не придется. Только выбросить этот портрет, висящий над камином, — и все дела.

— Вот и я, — сказала тетушка. Поставила на столик перед своим креслом поднос с большим стаканом воды, пузырек с какими-то таблетками и спросила:

— А тебе?

— Благодарю. Я хорошо себя чувствую.

— Рада за тебя. Только с чего бы тебе хорошо себя чувствовать?

— Есть повод. Сейчас поделюсь.

Евдокия Михайловна открыла пузырек и бросила на язык пару таблеток в желтой гладкой оболочке. Запила их водой и объяснила:

— В таком случае, приму-ка я лекарство заранее. Мне почему-то кажется, что твое хорошее самочувствие будет мне дорого стоить.

Сергей Владимирович от души рассмеялся.

— Прекрати! — велела тетка. — Траур в доме.

— Да что ты! И по кому?

— Ты сам прекрасно знаешь.

— Знаю. И ты знаешь. Не делай вид, что тебе неизвестно имя этого парня.

Наклонился вперед и уточнил:

— Настоящее имя.

Как он и предполагал, тетушка не дрогнула.