Книга Кровавый гимн - Энн Райс

Глава 30

До рассвета оставался еще час, когда я после долгих бескровных блужданий по городу вернулся на ферму Блэквуд и рухнул в кровать. Кухонный комитет, как называл их Квинн, уже замесил тесто и попивал кофе.

Я пропустил отъезд Томми. Он оставил мне записку – доброжелательную и в своем роде уникальную, в которой благодарил меня за то, что я помог призраку Пэтси найти дорогу к Свету.

Я подскочил на кровати и обследовал стол, который облюбовали призраки. В выдвижном ящике, ключ от которого был утерян, я обнаружил листок бумаги и написал письмо Томми. Я написал, что верю в то, что он станет выдающимся человеком, совершит немало удивительных дел и все будут им гордиться.

«Избегай обыденности, – написал я. – Стремись к прекрасному и недостижимому. Я верю: это девиз фермы Блэквуд».

Жасмин, которая к этому времени уже была в форме – синий костюм с шелковой блузкой и белый фартучек, – пришла в восторг от моего почерка. Где я научился так ловко выводить ручкой все эти причудливые завитушки?

Но откуда мне было взять силы, чтобы ответить? Я чувствовал себя не лучше, чем в ту ночь, когда Пэтси перешла в иной мир. Действительно ли Джулиен ушел навсегда?

Жасмин положила мое письмо в конверт и сказала, что отправит его с первой же посылкой сливочных помадок, которые уже приготовили для Томми.

– Знаешь, Квинн и Мона уехали на неделю, – сообщила она мне. – На весь дом остались только ты и Нэш, а ты совсем не притрагиваешься к нашей стряпне. Ты такой особенный. Если ты уедешь, останется один Нэш, а я умру от тоски.

– Что? – не понял я. – Куда они уехали?

– Откуда мне знать? – спросила Жасмин и всплеснула руками. – Они даже не попрощались. Пришел какой-то джентльмен и сообщил нам, что они уехали на некоторое время. Это был самый странный мужчина из всех, кого я видела в своей жизни. Кожа у него такая белая, что лицо похоже на маску. И черные как смоль и длинные, до плеч, волосы. А какая улыбка! Я даже чуть не испугалась, когда он мне улыбнулся. Он заглядывал в комнату тетушки Куин, когда ты спал. Оставил тебе записку на столе.

– Его зовут Каймэн. Он добрый. Я знаю, куда они поехали. – Я вздохнул. – Ты позволишь мне занимать комнату тетушки Куин, пока они в отъезде?

– О, прикуси язык, – возмутилась Жасмин. – Это твоя комната. Ты думаешь, я пускала пузыри от счастья, когда Мона, как какая-нибудь царица Савская, переворошила весь гардероб тетушки Куин и разбросала по полу меха и туфли в стразах? Вот уж нет. Но ничего, я все там прибрала. Иди спать.

Мы вместе вышли в коридор. Комнату тетушки Куин освещали только лампочки туалетного столика, я постоял немного, просто вдыхая аромат ее духов, и думал о том, как долго я смогу играть эту блистательную роль.

Кровать уже застелили, поверх одеяла лежала свежая фланелевая ночная рубашка. А на маленьком столике, нечего и сомневаться, как говорят на ферме Блэквуд, лежало письмо.

Я присел, вскрыл конверт из пергамента и развернул лист с напечатанным курсивом текстом.

Мой дорогой бунтарь.

Твои возлюбленные безумно хотели, чтобы я приняла их у себя. Мне пришлось пойти навстречу их желанию. Как ты знаешь, пригласить в свой лагерь таких молодых новичков – необычный для меня поступок. Но существует ряд очень веских причин, по которым Квинну и Моне действительно стоит провести некоторое время со мной, ознакомиться с архивами, встретиться с другими моими гостями. Возможно, у меня они смогут развить дарованные им таланты и оценят свои дальнейшие перспективы.

Меня не покидает ощущение, что их решение существовать среди смертных – не вполне мудрое. Их приезд ко мне, жизнь с бессмертными послужат для них прививкой от шока, который они могут испытать в будущем. Ты прав, если опасаешься, что Мона не понимает до конца священную силу Крови. Но Квинн, он ведь прошел Обряд против воли, тоже не понимает. Еще одна причина того, что я увезла их к себе, заключается в том, что я, благодаря нашим контактам по поводу Талтосов, стала для них реальной. Я хотела бы развеять все вредные мифы, которые окружают мою персону, чтобы они не засоряли их юные мозги.

Они здесь, чтобы узнать, какова я на самом деле. Возможно, они по достоинству оценят тот факт, что наши корни восходят не к великой богине, а к обыкновенной личности, которая отточила свои таланты во времени и связана со своими мечтами и желаниями.

Оба твоих создания, что, впрочем, неудивительно, оказались одаренными. Меня впечатляют твои успехи, как и твое терпение.

Я понимаю, что сейчас тебе больно. Очень хорошо это понимаю. Но я также абсолютно уверена в том, что ты будешь действовать, руководствуясь высокими стандартами, которые сам для себя определил. Твоя моральная эволюция просто не позволит тебе изменить своим принципам.

Уверяю, ты всегда желанный гость для меня. Я бы легко могла сделать так, чтобы ты прибыл ко мне вместе с Квинном и Моной. Но я знаю, что ты не хочешь этого.

Можешь провести несколько недель в доме смертных, отдыхай на кровати тетушки Куин, перечитывай Диккенса. Ты заслужил отдых.

Маарет

Вот я его и получил – свидетельство моего поражения с Квинном и Моной и подтверждение невероятной душевной щедрости Маарет. Нигде в мире они не нашли бы учителя лучше, чем она.

Я по-своему поделился с Моной и Квинном всем, что мог им отдать. Этого оказалось недостаточно. Точнее, явно мало. И проблема, вероятно, заключалась в моей, как назвала это Маарет, моральной эволюции. Но я не был до конца в этом уверен.

Я хотел сотворить из Моны «совершенного вампира». Однако мой план быстро поглотили силы, которые научили меня тому, чему я никогда не смог бы научить других.

И Маарет была абсолютно права: я не хотел оказаться в лабиринтах ее прославленного лагеря. Эти каменные помещения с внутренними перегородками, где правит древняя женщина, больше напоминающая гипсовую статую, чем живое существо, вместе со своей безгласной сестрой-близнецом… Нет-нет – это место не для меня. Что касается легендарных архивов с их древними дощечками, свитками и рукописными книгами, полными невероятных откровений, – я мог бы еще вечность не прикасаться к этим сокровищам. То, что не может быть открыто миру смертных мужчин и женщин, не может быть открыто мне. У меня нет склонности к копанию в архивах, да и усидчивости тоже не хватает.

Я выбрал совсем другое направление. Ферма Блэквуд – затерянный южный уголок, где все было таким приземленным, – привлекала меня гораздо больше.

Там я нашел успокоение. Душа моя ослабла. И причиной тому была моя схватка с Джулиеном, а его, можно не сомневаться, нигде в округе не было.

Я сложил письмо.

Разделся.

Аккуратно, как порядочный смертный, повесил одежду на плечики, надел ночную рубашку и вытащил из-под подушки «Крошку Нэлл». Я читал до тех пор, пока солнце не начало подкрадываться ко мне из-за горизонта. И тогда я погрузился в умиротворяющую пустоту.