Книга Возлюбленная из Ричмонд-Хилл - Виктория Холт

– Да, Лиз, не надо было мне так мчаться сюда. Лучше бы я еще побыл в Италии.

Лиззи склонна была согласиться с Фоксом.

– Ты только представь себе, какой я совершил промах! «Право» на регентство! Конечно, принц имеет такое право, но говорить об этом было неэтично.

– Я тебя предупреждала, не стоит доверять принцам.

– Да, я делал глупость, когда доверял кому-либо, кроме тебя, Лиз.

– Ладно, куда мы поедем отсюда? Снова в Италию?

– Какая приятная перспектива! У меня нет ни малейшего желания идти в парламент и отвечать на вопросы этого Ролле. И зависеть о того, захочется ли ему вернуться к истории о женитьбе принца…

– Но, с другой стороны, твое здоровье в последние недели расшаталось. Поэтому, может, лучше побыть немного дома и поболеть? Я превосходная сиделка.

– Ты превосходна во всех отношениях, Лиз. Я допустил промах и не желаю участвовать в дебатах. Да, Лиз, пожалуй, я немного поболею.

– Это мудрое решение, – поддержала Фокса Лиззи. – А я, не теряя ни минуты, начну за тобой ухаживать.

* * *

В начале года при дворе только и говорили, что о билле, касающемся регентства.

Общество разделилось на два лагеря: одни были за принца, другие – за короля. Герцогиня Девонширская была целиком на стороне вигов и принца Уэльского; все, кто приходил на ее вечера, надевали регентские шапочки. Герцогиня Гордон, преданная тори душой и телом, устраивала приемы, на которых дамы носили ленты с надписью «Боже, храни короля!» Мария веселилась как никогда – ведь она была во главе лагеря, поддерживавшего принца.

Когда билль о регентстве вынесли на обсуждение в парламент, не затронуть вопрос о женитьбе оказалось невозможно.

Один из пунктов гласил, что, если принц поселится за пределами Великобритании или же женится на католичке, он утратит свою власть.

Мистер Ролле пытался внести поправку в эту статью. Он хотел добавить:

«А так же в том случае, если будет доказано, что он уже заключил церковный или гражданский брак с католичкой».

Однако мистер Питт заявил, что поправку принять нельзя, поскольку статья взята в том виде, в котором она входила в другие билли о регентстве, и, по его мнению, там и так содержатся надежные гарантии.

Шеридан и Грей кинулись в атаку на мистера Ролле. Противники не оставили без внимания и отсутствие мистера Фокса; его опасения сбылись: вопрос о женитьбе принца вновь был поставлен на повестку дня.

Грей сказал, что, если бы мистер Фокс не был совершенно уверен в истинности своего предыдущего заявления, он бы, рискуя жизнью, невзирая ни на какие болезни, явился бы теперь в парламент.

Ситуация создалась сложная.

Принц узнавал о ходе дебатов и терялся в догадках, не понимая, что будет дальше.

Как и в прошлый раз, больше всего принца беспокоила Мария. Ради Марии он был готов на все, ничего не боялся. Вот и сейчас он попал в такое неловкое положение исключительно из-за нее. На какие же великие жертвы он пошел из-за Марии!

Принц каждый вечер приглашал гостей либо в Карлтон-хаус, либо в дом на Пелл Мелл. Он навестил Фокса и, увидев, что тот действительно нездоров, почувствовал угрызения совести. Чарлз был ему хорошим другом, и, оказавшись рядом с принцем, вспоминал об этом. Принц легко умилялся; когда он заговорил с Фоксом о старых добрых временах, к его глазам подступили слезы. Лиззи – она была, как всегда, очаровательна, – тоже не осталась в стороне и время от времени скромно вставляла в их беседу несколько слов.

– Когда эта печальная история закончится, Чарлз, – сказал принц, – вы станете моим премьер-министром.

«Премьер-министром… – думал Чарлз после ухода принца. – Да, это была мечта всей моей жизни».

Потом он, правда, засомневался, выполнит ли принц свое обещание. И вспомнил про письмо, которое так и не отдал ему… пожалуй, это письмо может послужить предупреждением в критический момент.

Для человека столь гениального ума он сумел добиться не очень многого. Фокс совсем недолго был членом парламента. Однако если он действительно станет премьер-министром!.. Да, это все искупит!

Однако он ощущал усталость и разочарование. И по-прежнему мечтал об оливковых рощах Италии, мечтал о том, как Лиззи будет сидеть рядом с ним и читать вслух какую-нибудь книгу или же говорить о картинах, которыми они любовались днем в одной из галерей.

* * *

Принц был окружен друзьями.

Каждый день они ожидали новостей из Кью. Герцог Камберлендский внедрил туда своих шпионов, чтобы они докладывали о продвижении его брата по пути безумия. Принц пообещал наградить дядю орденом Подвязки, когда придет к власти. Ну, и конечно, их сразу допустят ко двору, ведь такое изгнание просто нелепо, сказал он герцогине.

Шеридан станет казначеем флота.

«Пост, конечно, хороший, – думал Шеридан. – Но разве его сравнить с постом премьер-министра? Да, Фокс, видно, до сих пор лелеет надежду. Но вполне может быть, что со временем».

Он не желал отказываться от мечты.

А дебаты в парламенте продолжались. И званые вечера тоже. Принц щедро раздавал обещания, и пока друзья королевы молились за исцеление Его Величества, друзья принца говорили о регентстве и с нетерпением предвкушали, когда начнется эпоха нового правления.

Затем поступили известия, встревожившие принца Уэльского и порадовавшие сторонников короля. Здоровье Его Величества несколько улучшилось: теперь у него бывают периоды просветления.

Врачи верили, что прогноз очень благоприятный, король может выздороветь.

* * *

В январе и начале февраля у короля все чаще бывали периоды просветления, и, учитывая его любовь к свежему воздуху, доктора решили разрешить ему недолгие прогулки по парку в сопровождении врача или придворных.

Король знал о своей болезни и был очень этим удручен; он все еще говорил без умолку, пока не начинал хрипеть, и хотя разум его прояснился, подчас король вел себя весьма странно.

Когда к нему привели любимую дочь Амелию, он так крепко обнял малышку, что она запротестовала и попыталась вырваться, однако он не отпускал ее и прижимал к себе, пока девочка не закричала и не позвала на помощь. Придворные высвободили ее из объятий короля, и Амелия, рыдая, выбежала из комнаты, а ошеломленный, несчастный король никак не мог понять, почему любимая дочурка от него ускользнула.

И все же здоровье короля несомненно улучшилось за то время, что продолжались дебаты по поводу билля о регентстве.

* * *

Фанни Берни, здоровье которой пошатнулось из-за суровых условий жизни при дворе – в коридорах гуляли сквозняки, приходилось часами прислуживать вечно недовольной Швелленбург, да и вообще в королевских апартаментах в те дни царила меланхолическая атмосфера, – доктор посоветовал гулять по парку Кью, и она регулярно выполняла его предписания.