Книга Курс на Марс. Самый реалистичный проект полета к Красной планете - Роберт Зубрин

Я встречался с Айзенахом несколько раз, и мы придумали идею законопроекта «Марсианская премия». Вот как это будет работать. Правительство США объявит награду в 20 миллиардов долларов, которую получит первая частная организация, успешно посадившая экипаж на Марс и вернувшая его на Землю, а также несколько призов около миллиарда долларов за различные значимые достижения на этом пути.

Это по меньшей мере новый подход к исследованию космоса, которое до сих пор оставалось прерогативой правительства. Он также имеет ряд замечательных преимуществ. В первую очередь то, что перерасход средств делается невозможным. Государство не потратит ни пенни по тех пор, пока не будут достигнуты желаемые результаты, и ни пенни сверх той суммы, которая будет согласована с самого начала. Успех или неудача при этом подходе зависят исключительно от изобретательности американского народа и работы системы свободного предпринимательства, а не от политических дрязг. Эта тактика гарантирует не только экономичные, но также быстрые и рациональные результаты. Когда люди ставят на карту собственные деньги, они куда охотней склоняются к практическим и взвешенным решениям инженерных задач, чем в случае бесконечных прений, обычных для государственной бюрократии. Читатели могут вспомнить, что, когда Чарльз Линдберг летел через Атлантику, он делал это не в рамках программы, финансируемой правительством, а в погоне за обещанным призом. В первые годы становления авиации было много таких призов, выдаваемых за прорывные технические достижения. Эта традиция продолжается и сейчас. Ее последнее достижение – выигрыш 10 миллионов долларов[35] от фонда X-Prize («Икс-Прайз») за полет на 100 километров ракетоплана «Спейс Шип Уан» Берта Рутана в октябре 2004 года – в настоящее время это позволяет доставлять самолеты в космос. Как результат этого успеха, коммерческая версия ракетоплана Рутана, получившая название «Спейс Шип Ту», как сообщается, в ближайшее время сделает суборбитальные рейсы доступными для обычных людей, способных их оплатить. Эти результаты были получены в заданные сроки и в рамках бюджета, что было бы немыслимо в современном НАСА.

У данного подхода к полету на Марс также есть и другие преимущества. Он простимулирует экономический рост при любых государственных расходах. Кроме того, многомиллиардные награды за прорывные достижения в космической промышленности не только спровоцируют личную космическую гонку но и могут породить новый вид аэрокосмической промышленности, основанной на производстве по минимальной цене. Существующая аэрокосмическая промышленность так не работает. Скорее, большие аэрокосмические компании заключают контракт с правительством, чтобы выполнить работу с дополнительными издержками, то есть при любой стоимости проекта они берут с правительства определенную дополнительную сумму, как правило, от 8 до 12 %. Поэтому чем больше денег крупные аэрокосмические компании тратят на выполнение работы для правительства, тем больше денег они получают. По этой причине их штабы набиты бесполезными дорогостоящими «менеджерами матрицы» (которые не управляют ничем), «рыночниками» (которые не занимаются торговлей) и «планировщиками» (планы которых никогда не будут использоваться). Единственная функция всех этих людей – увеличивать расходы компании. Поскольку правительству нужно доказательство того, что компания действительно понесла заявленные расходы, привлекается огромное количество учетчиков, чтобы отслеживать, как много рабочих часов тратится на каждый отдельный договор. Чтобы дать вам представление о том, насколько это плохо, приведу в пример главный завод «Локхид Мартин» в Денвере, где я раньше работал и где производятся ракеты-носители «Титан» и «Атлас». Работой на заводе занимается на самом деле лишь небольшая часть всего персонала. Тот факт, что «Локхид Мартин» с экономической точки зрения может конкурировать с другими крупными аэрокосмическими компаниями, указывает, что остальные компании столь же неэффективны.

Призовая система может изменить все это, потому что прибылью компании станет сумма приза за вычетом затрат на выполнение проекта, и точка. У компаний не будет оснований завышать расходы. Наоборот, у них появятся все основания снизить затраты. Они снизятся уже потому, что уменьшится бремя учета и бюрократии. Благодаря созданию новых аэрокосмических компаний или реформированию уже существующих «Марсианская премия» в конечном итоге будет экономить правительству и сопутствующей коммерческой индустрии миллиарды долларов, так как все космические системы и аппаратура для запусков станут обходиться гораздо дешевле.

Но как можно назначить «Марсианскую премию» всего в 20 миллиардов долларов? Разве я не упомянул, что программа «Марс Директ», вероятно, обойдется правительству дороже 30 миллиардов долларов? Даже если назначить дополнительные призы в размере от 10 до 20 миллиардов, вряд ли частные организации захотят участвовать в соревновании.

Но моя оценка стоимости миссии «Марс Директ» в 30 миллиардов долларов основана на модели Кеннеди, то есть рассчитана при условиях, когда НАСА финансирует существующих крупных аэрокосмических подрядчиков, которые расходуют лишние средства, и в то же время НАСА тратит много денег на собственную внутреннюю «программу менеджмента». Если бы миссии «Марс Директ» или «Марс Полудирект» были сделаны на подлинно частной основе, когда люди вправе покупать что хотят и где хотят, я полагаю, что стоимость работы находилась бы в диапазоне от 4 до 6 миллиардов долларов. Это звучит невероятно, если сравнивать с оценкой в 30 миллиардов долларов для «Марс Директ», не говоря уже о 450 миллиардах долларов на «90-дневный отчет», но, если сосредоточиться на том, что действительно необходимо, и воспользоваться преимуществами дешевых российских ракет-носителей и других способов сэкономить, будет трудно понять, почему программа должна стоить именно столько. В реальном мире на 4 миллиарда долларов можно купить очень много.

Рассмотрим следующие условия: в качестве общего стандарта аэрокосмические инженеры назначают стоимость разработки одного фунта массы нового истребителя с высокой производительностью в 5000 долларов. Таким образом, стоимость одной тонны аппаратуры при разработке таких сложных аэрокосмических систем, как жилые модули, марсианские взлетные модули, спускаемые капсулы и другое оборудование для миссии «Марс Директ», составляет около 10 миллионов долларов. (Тестовый экземпляр ракеты с одноступенчатым двигателем «Макдоннелл Дуглас DC–X» обошелся в 6 миллионов долларов за тонну.) Общая сухая масса аппаратуры, необходимой для миссии «Марс Директ» или «Марс Полудирект», без учета массы ракет-носителей заведомо меньше 100 тонн. Назначим для миссии стоимость в 1 миллиард долларов. Чтобы запустить к Марсу все, что вам нужно, необходимо будет поднять около 300 тонн (включая большое количество топлива для вывода аппарата с НОО на траекторию к Марсу, которое стоит дешево – меньше, чем 1000 долларов за тонну). Триста тонн на низкую околоземную орбиту можно было бы поднять тремя российскими «Энергиями», которые обошлись бы приблизительно в 300 миллионов долларов каждая [53], – в общей сложности 900 миллионов долларов на запуск плюс, возможно, 500 миллионов долларов на возрождение производство «Энергий». Общая стоимость всей разработки оборудования и запуска составила бы, таким образом, 2,4 миллиарда долларов. Если добавить еще 600 миллионов долларов на обслуживание, менеджмент программы, судебные издержки и другие мелочи, мы получим стоимость в 3 миллиарда долларов. Даже если «Энергия» или другие российские ракеты-носители (например, «Протон», стоимость запуска которого составляет около 4 миллиона долларов за тонну на НОО) не будут разработаны или разрешены к использованию, миссия по-прежнему не должна стоить так много. Текущие затраты на запуск с использованием современных ракет-носителей США, таких как «Титаны», «Атласы» или «Дельты», составляют около 10 000 долларов за килограмм, или 10 миллионов долларов за тонну на НОО. При таких суммах – хотя тяжелые ракеты-носители, например «Шаттл Си» или «Арес», оказались бы гораздо экономичнее – запуск необходимых 300 тонн стоил бы 3 миллиарда долларов. Добавим это к 1 миллиарду долларов на разработку оборудования и опять же увидим, что общая стоимость программы составляет менее 5 миллиардов долларов.