Книга Битва - Андрей Круз

Конец тоннеля, стены зала резко пошли в стороны. Потолок низкий, лежит на массивных колоннах, но сам зал большой и, кажется, круглый. Откуда-то сверху через редкие отверстия пробивается дневной свет. Мы резко раздались в стороны, инстинктивно выстраивая полукруг, в центре которого оказалась Маша. Все понимают, что на неё у нас главная надежда, если пули, скажем, не помогут. Я обвёл всех глазами. Лари спокойна, но лицо опять поплыло, став неуловимо нечеловеческим, а глаза светятся изумрудным светом. Балин нервничает, всё время перехватывает «льюис», стараясь взять его половчее. Орри набычился и сопит громко, прижав приклад своего «громобоя» к плечу. Маша вообще глаза закрыла, обратившись к внутреннему зрению. Интересно, видит что-нибудь? А себя мне не видно: зеркал тут не предусмотрено, знаете ли.

— Орри, тихо ты! — прошипел я.

Мне показалось, что я что-то услышал, но сопение гнома забивало все прочие звуки. Вроде как не он один сопел, а ещё кто-то. Не Балин.

— Здесь есть кто-то живой. В этом зале. Там! — сказала Лари, указав дробовиком с фонарём прямо перед нами.

Похоже. Оттуда вроде пыхтение и слышалось. Стоп, слышится, Орри действительно убавил звук. И сопит кто-то всерьёз — лёгкими объёмом так с кузнечный мех примерно.

— Всем укрыться за колоннами! — скомандовал я. — Это что-то большое.

Вопросов никто не задавал, все метнулись к укрытиям. Если тварь велика и тяжела, то у неё зачастую есть привычка атаковать с разбегу, чтобы просто пробежать по тебе и вмять в землю. Поэтому даже дети в Великоречье знают: встретил что-то крупное — сразу встань за любое укрытие, если успеешь, конечно. А колонны здесь капитальные, из дикого камня сложенные, по метру в поперечнике. Даже каменный тролль не сможет свалить эти колонны, хорошо не поработав молотом. Интересно, а если ракшаса мечом? Вдребезги разлетелась бы, наверное. Ракшасу больше не хочу, пусть даже тролль будет.

За одной колонной со мной укрылась Маша. Я выглядывал справа, а она — слева, сжимая в кулачке свой амулет-медальон. Она явно была растеряна и крутила головой во все стороны.

— Что такое?

— Не понимаю, — прошептала она. — Я ещё чувствую нежить, совсем рядом и очень много. Вокруг нас, словно мы окружены… Но какую-то странную нежить.

— Чем странную? — спросил я, чувствуя, как сердце начало свой путь вниз, от законного места в груди до самой нижней точки желудка.

Вот только нежити вокруг нас, и чтобы очень много, нам только и не хватало для полного счастья. Кого мы пока ещё не встретили? Правильно, нежити. Соскучиться успели… Шучу. Плоско.

— Ещё какой-то барьер есть между нами, и…

Договорить она не успела. Пахнуло вонью и жаром, послышался тяжёлый топот, сопровождаемый клацаньем крепких когтей по камню, и из-за ближайшей колонны в луч фонаря выбежало нечто огромное, сгорбленное, покрытое с головы до ног свалявшейся в колтуны серой шерстью. Существо напоминало одновременно ставшего на дыбы медведя и огромную обезьяну… Нет, всё же именно гигантскую обезьяну, но с огромной пастью, набитой кривыми клыками, над которой расплылся широкий нос и алели крошечные красные глазки. Кожа на морде — лоснящегося чёрного цвета и сплошь покрыта морщинами, толстые пальцы на огромных ладонях заканчивались не слишком длинными, но явно острыми когтями. В довершение всего в одной лапе обезьяны был огромный обоюдоострый боевой топор.

— Ночной гость! — заорал Балин, и в ту же секунду по ушам хлестнуло грохотом пулемётной очереди.

Пули вздыбили грубую длинную шерсть на груди существа, брызнула кровь, но никакого другого эффекта это не произвело. Оно даже не покачнулось, а лишь рванулось к гному, на ходу занося топор и придавая ему убийственный замах. Но и гном не зевал — неожиданно ловким скачком скрывшись за колонной, в которую, выбив огромный пучок искр, врезалось полукруглое острое лезвие. А заодно тварь издала такой рёв, что и тур-ящер бы постеснялся впредь с ним состязаться, а у меня сразу заложило уши.

Увидев, что немедленная гибель Балину не грозит и он даже успел перебежать за следующую колонну, я сдержал уже давивший на спуск палец — позиция не давала возможности выстрелить так, чтобы поставить точку. Обезьяна оказалась ко мне спиной, сплошь покрытой могучими мышцами под ковром свалявшейся в войлок шерсти, а уязвимый затылок исчез за могучими покатыми плечами.

Загрохотали выстрелы «тарана». Лари тоже стояла за колонной, с невероятной быстротой передёргивая цевьё и выбрасывая из толстого дула длинные всплески синеватого пламени. Но стреляла она картечью, что для этой тварюги было не опасней щекотки — всё путалось в шерсти, выбивая из неё облака пыли и грязи, как мне кажется, не причиняя твари не то что вреда, а даже боли.

Сомкнутые ладони Маши налились красноватым сиянием, но она держала, не отпускала заклятие, — всё же на это хватало выдержки. Я бросился за следующую колонну, обегая тварь по кругу, чтобы влепить две «колотухи» с усиленным зарядом в морду существу.

Обезьяна разозлилась. Гигантская секира описала стонущий полукруг в воздухе, целясь в демонессу, но та тоже увернулась, с кошачьей грацией и скоростью скрывшись за колонной. А опустевший дробовик покатился по полу, под ноги твари, заставив её на секунду отвлечься. Видать, Лари решила за карабин схватиться, пули из которого мало какая шерсть удержит. Это и стало последней секундой жизни моего «тарана» — огромный топор снова свистнул в воздухе, и оружие разлетелось пополам, разрубленное прямо посреди ствольной коробки. Половинки его, скользя по камню и вращаясь, исчезли в темноте, озарившейся было огнём от выбитых искр, а демонесса, успевшая укрыться за следующей колонной, вскинула СКС-М и с огромной скоростью расстреляла в обезьяну целый магазин.

Эти выстрелы попали в цель. Обезьяна взвыла, дёрнулась, огромная лапа с громким хлопком закрыла морду, из-под пальцев потекла кровь. Ага, работают пули! Да и от пулемётной очереди, что Балин в тварь засадил, шерсть у неё на груди вся промокла от крови. Остроконечная высокоскоростная пуля — это вам не картечь.

Однако точку в поединке поставил Орри. С поднятым штуцером он выступил из-за колонны, прицелился и… Сверкнуло, все мгновенно оглохли, сноп пламени, как будто вырвавшийся из главного калибра канонерки, разогнал тьму, гном чуть не сел на задницу, а обезьяна будто попала под невидимый грузовик, сбивший её с ног и покативший по полу. Вылетевший из лапы топор беспомощно закрутился на камнях, после чего замер.

Я ничего не слышал, но понял по шевелению бороды и усов, что гном выругался, сам поражённый мощью своего оружия. Я перевёл взгляд на обезьяну. Она лежала на полу, упав мордой вниз, и из полуоткрытой пасти на камень вытекала красноватая, смешанная с кровью пена. Кровь текла и из пустой глазницы, куда угодила пуля из карабина. Конечности и спина твари мелко подёргивались, что сразу наводило на мысль о предсмертной агонии.

Медленно, прижав приклад ружья к плечу, я приблизился к твари, но так, чтобы оказаться за пределами досягаемости её длинной лапы, навёл стволы ей в лоб, низкий, покатый и морщинистый. Такой «колотухи» могут и не пробить. Зато мозги через уши вышибут.