Книга Последний бой Пересвета - Татьяна Беспалова

– Нет, – отрезал Ослябя.

Яков покорился, но всё-таки решил хоть словом помочь Пересвету:

– Дядя, противник твой мечом вовсе не владеет. Коли ты копьё его разрубишь – считай победа за тобой. У него, конечно, и шестопёр увесистый, но сам-то он – просто тупая орясина. Слышь, как вопит?

– Мею тую ипать!!! – ревел среди поля Челубей.

– Разрубить Дрыною копьё? Да оно толщиной с десятилетнюю березу! Тут топор нужен! – покачал головой Пересвет и посмотрел в сторону Челубея, будто примериваясь ударить.

– Он его петлями к плечу, да к предплечью крепит, – говорил Яков. – Бьет острием в нагрудный доспех со всего скоку, вышибает из седла. Коли противник шею не свернет – значит, быть ему живым. Если свернет – его неудача.

– Это ты на потешных поединках видел, – зло усмехнулся Ослябя. – А теперь он наконечник-то заточил. Остро заточил. Насадит супротивника на копьё, как на вертел.

– Ну, так и я его насажу, – сказал Пересвет и заорал, обращаясь к строю ратников: – Эй, братья! Кто из вас имеет самое длинное копьё? Выходи-ка наперёд!

Выбрав себе копьё, Пересвет принялся расстёгивать пряжки доспеха.

– Что ты творишь, дядя?! Зачем снимать доспех?! – закричал Яков.

– Без доспеха я вёрткий, – ответил Пересвет. – Глядишь, и уклонюсь от копья-то Челубеева, и сам ударю.

Не слушая более никого, Сашка избавился от доспеха. Обмотав конский повод вокруг луки седла, чтоб не занимал рук, взял копьё в правую руку, а в левую – Дрыну. Послушный Радомир готов был повиноваться и без повода, по воле хозяина рванул навстречу супротивнику.

Яков посмотрел на поле. Пересвет и Челубей неслись навстречу друг другу по ещё не утоптанной траве. Скоро её потопчут, скоро она обагрится кровью ратников!

Оглушительный рёв висел над полем. Челубееву грудь закрывал всё тот же памятный Якову доспех из толстой кожи, с нашитыми металлическими пластинами и кольчужной юбкой. Голова воина по-прежнему оставалась без шлема. Пересвет был вовсе без доспеха. И копьё у Сашки оказалось короче на целый локоть или даже на полтора, но зато в другой руке была Дрына.

Пересвет нёсся на врага. Борода вздыблена, губы сурово сомкнуты. Выражение на лице сосредоточенное.

– Он мертвец, – тихо произнёс Ослябя.

Яков видел, как от строя на противоположной стороне поля отделились ряды пехоты, закрытые высокими щитами, – генуэзцы. Мамай не хотел дожидаться конца поединка.

Тем временем Челубей и Пересвет сшиблись. Сашка наклонился чуть влево, уходя из-под удара своего супротивника, но кованый наконечник длиннющего татарского копья всё-таки вошел в Сашкино тело, распорол бок. Зато сам Сашка ткнул своё копьё туда, куда хотел, – в середину кожаного нагрудника, в просвет меж пластинами – да так ткнул, что оно осталось торчать там. Челубей содрогнулся, охнул, безвольно опустил руки. Кожаные петли, помогавшие держать огромную его лесину, именуемую копьём, сползли. Лесина с окровавленным наконечником шумно упала в траву, но ещё до того мгновения взвилась в воздух и опустилась на шею Челубея огромная пересветова Дрына, снесла татарину голову. И вот уж разумный Радомир скачет к строю Передового полка, неся на себе довольного Сашку, а у Сашки из бока хлестает кровь, да так сильно, что залила и штаны, и сапог. Всего-то минутка прошла, и Пересвет среди своих, но самому сойти с коня уже не осталось сил.

Ослябя и Яков, спешившись, сняли Пересвета с седла, положили на землю. Яков не изумился, увидев огромную рану на дядином правом боку. Вокруг неё вся рубаха, вышитая руками Зубейды, сделалась алой, мокрой. Радомир стоял рядом, низко склонив печальную голову.

– Я победил! – Сашка улыбнулся, заметив Якова. – Я остался в седле, а Дрынушка срезала с плеч его башку. Эх, храбрый оказался этот Челубей. Только вот рожа уж больно страшна. Думал, от страха помру, а оно вот как…

– Гляди-ка, Пересвет помер! – сказал кто-то из ратников и тут же сам упал замертво, сражённый вражеской стрелой.

Яков, не долго думая, схватил щит, прикрылся им. И вовремя! Тут же в окованное железом дерево вонзились жала шальных стрел. Ослябя оказался тут как тут, рядом под щитом.

– Скачи в лесок, в Засадный полк! Теперь ты под началом у Боброка Волынца, там твой конь нужнее! – приговаривал Андрей, прикрывая Якова щитом, помогая взобраться в седло. – И передай весть, что великий князь не в Передовом полке.

– А где же? – удивился Яков, который сам видел, что вот тут рядом мелькает всем знакомый алый плащ и золочёный островерхий шлем.

– Пускай не верят глазам своим. В княжьих доспехах – не Дмитрий Иванович, а Бренок. Так и скажи Боброку. Пускай не вздумают раньше времени с места срываться и человека в красном плаще выручать. Его я выручать стану.

Стрелы свистели у них над головами. Рядом ложились на землю ратники Передового полка.

– Держись, отец! – прокричал Яков напоследок. – Только держись, не погибай!

* * *

Генуэзцы шли вперед, не сбавляя шага, не размыкая строя. Прикрытые высокими щитами спереди, сверху и с боков, они не боялись вражеских стрел. Ослябя, сидя в седле, сжимал в руке короткие копья, ждал, когда латинские пехотинцы подойдут на расстояние броска. Из-за спин Передового полка в фалангу генуэзцев плотною тучей летели стрелы, но редкая из них достигала цели. Супостаты приближались. Ратники передового полка слышали слитный грохот – это в центре строя генуэзцев работали барабанщики. Ослябя видел и надвигающиеся справа и слева тучи вражеских всадников. Их увидели и лучники Большого полка, стоявшего за спинами Передового. Увидели и начали пускать стрелы по новым целям. Ослябя слышал сигнал трубача. Видел, как от Правого и Левого полка отделились отряды и сшиблись с неприятельской конницей, обходившей Передовой полк. Пыль поднялась в месте стычки. Когда она улеглась, Ослябя увидел спины отступавших ордынцев. А вот генуэзцы всё приближались.

– Положим латинян, братья! – и Ослябя одно за другим метнул три коротких копья в один и тот же щит.

Щит упал. В строю образовалась едва заметная брешь.

Ослябя извлёк из ножен меч и дал пятками по бокам коня.

– За православную веру!

* * *

Яков видел, как медленно, но неотвратимо погибал Передовой полк. Видел, как латиняне в тяжёлых доспехах, с длинными пиками, теснили конников Большого полка, пытавшихся помочь. Видел, как исчез боевой порядок Передового полка.

– Началась резня, – произнес Боброк Волынец.

– Побоище, – подтвердил Владимир Андреевич. – Почему нам не вступить в бой? Их же перебьют!

– Терпи, Володимер. То ли ещё будет!

Над их головами шелестела изумрудная, с частыми крапинами желтизны листва березовой рощи. Яков слышал отдаленный лязг металла, выкрики, видел падающих замертво людей. А рядом стояли его товарищи – ратники Засадного полка. Стояли так же, как он, всматриваясь, прислушиваясь, страдая.