Книга Полный форс-мажор - Владислав Вишневский

— Ооо… Мама моя родн… — холодея, в испуге икнув, воскликнул полковник, при виде трёх крепких мужских фигур, в странных чёрных одеждах, в чёрных масках с прорезями для глаз, полукругом стоящих возле его кровати, молча разглядывающих испуганного полковника. Что он полковник, можно было понять только по рубашке с полковничьими погонами и штанам, валяющимся на стуле. Всё остальное на Ульяшове было сугубо гражданским.

— Кто вы? — вновь в испуге икнул Ульяшов, тонким, неожиданно для себя писклявым голосом спросил, и задохнулся… от ужаса. — Как вы сюда…

Один из троих, прижал палец к губам.

— Лампу погаси, — глухим из-под маски с прорезями голосом, приказал он. — Погаси лампу.

Ульяшов машинально дёрнул за шнур. Свет погас. Возникла чёрная вяжущая темень. Тёмные силуэты в ней мгновенно растворились. Ульяшову показалось, что это всего лишь сон, плохой, конечно, страшный и… только сон. Потому и выключил лампу. Сон. Ну конечно, сон. Это ему привиделось. Кошмар какой-то, ужастик. Он действительно перед сном — дурак! — смотрел по телику какой-то детский ужастик. Вот и привиделось. Проверяя себя, Ульяшов на всякий случай дёрнул ещё раз за шнурок, свет вспыхнул. Нет! Фигуры были на месте, как одна, все три… Угрожающе тёмные и страшные! Не-е-ет!! Ульяшов снова дёрнул за шнурок… Фигуры растворились в темноте.

— Давай, братан, спокойно поговорим, без эксцессов, — через паузу, в полной темноте, прошелестел низкий голос одного из них — которого? — и кровать рядом с Ульяшовым под невидимым телом просела.

Ульяшов сжался. Он ничего не видел, зато слух у него от страха обострился сильно, он даже слышал стуки своего сердца и… в голове гудело, как гулкий колокол.

«Это не жена… — сквозь грохот в голове, как заведённая, запоздало мелькала мысль — Ужас! Это… Кто?»

— Короче, так, дядя, ответь на один вопрос. — Чётко произнёс голос рядом с ним, почти на ухо. — Повторяю, отвечай без соплей и истерик. Нас никто не видел и не слышал. Не соврёшь, значит, мы уйдём, соврёшь — извини…

— Скажу. А что… Как вы сюда…

— Тихо! «Какать» потом, дядя, будешь. — Всё так же уверенно, тихо, без угрозы произнёс голос. Даже лениво вроде произнёс, нехотя, остальные двое молчали, как и не было их… Но они здесь, здесь, все трое, знал Ульяшов, невидимые, но они тут, возле. Убийцы!! Они убийцы!! Грабители! Мама… — Отвечай на вопрос, — прогудел над ухом сухой, трубный голос. От чего Ульяшову совсем плохо стало. — Что у вас там плохого сделал прапорщик Кобзев, говори.

— Прап… — в ужасе переспросил Ульяшов, но голос его предал, сорвался. — Какой прап…щик Кобзев? Я не знаю.

— Знаешь, он у тебя в полковом оркестре служит.

— Прапорщик Кобзев? — Искренне удивился Ульяшов, потому что действительно не мог вспомнить никакого Кобзева, он и свою-то фамилию вряд ли бы сейчас назвал, с мыслями никак собраться не мог. В голове гудело.

— По твоему приказу его арестовали в Мурманске и этапирвали сюда, на базу. Военком доложил. Ну! — Невидимая рука, жёстко ткнула Ульяшова в бок. Ульяшов чуть сознание не потерял. Потому что, во-первых, в таком где-то состоянии и пребывал, как «отъезжал», во-вторых, больно было. Но следующий, благотворительный хлопок по его спине, спасительно наполнил лёгкие воздухом. Ульяшов как с того Света вернулся, как с того берега. — Вспомнил? — спросил невидимый грозный собеседник.

— А, Коб-зев… — от страха икая, эхом повторил Ульяшов. — Да-да, вспомнил… — Он действительно вспомнил этого музыканты, сейчас только, только сейчас. — Так он же…

— Что?

— Что?!

— Что с ним, тебя спрашивают, колись?

— Ааа, с ним всё в порядке. Кажется… А что?

Они убийцы! Точно убийцы! Бандиты они! Ворюги! Подлюги…

— За что его арестовали?

— Его не арестовали, его вернули. Он нам нужен был, майору Суслову в смысле. Я не в курсе… А что? Вы меня не…

— Он не под следствием?

— Не понял… Под каким следствием? Вы меня не…

— Мозги прочистить?

— Не надо. Я сам…

— Так он свободен? Он не под следствием?

— Отпустите меня. Я ничего не знаю, от меня жена ушла… ничего не понимаю… Денег у меня нет, жена всё с собой взяла, честное слово. Слово офицера. Я военный человек. Меня искать будут. У меня презумпц… Только не бейте.

— Цыц! Замолчи, «презумпция». Никто тебя пока не бьёт. А нужно было бы, ты бы… не пикнул. Короче, значит, с ним всё в порядке?

— С кем?

— С Кобзевым, ё… — Человек грубо выругался, Ульяшов в темноте машинально сжался, ожидая непременный удар или выстрел. Нет, ничего подобного не последовало.

— А, с ним… С ним всё в порядке… — заторопился полковник, — вчера было… я помню. У нас конкурс на носу, у нас проблема, большая проблема, они и… А что? Что вам нужно, что вы хотите?

— Ты отвечаешь, что с ним всё в шоколаде, отвечаешь?

— Да, отвечаю, отвечаю. Отпускные и всё что положенное они получили, я отвечаю.

— Так, — пробасил в темноте голос. Затем человек видимо отодвинулся, кровать заметно выпрямилась, ниндзя исчез, как растворился. Остальные две чёрные тени молча придвинулись к кровати Ульяшова. Ульяшов уже кое-что различал, кажется, или пригляделся, или рассвет сквозь ночные шторы пробивался, или ему это так показалось.

Ульяшов, всё так же молча, пуча глаза, оцепенев сидел на кровати, двое стояли напротив, угадывал полковник, третьего видно не было. Зато было слышно, как он — третий — с кем-то тихо говорил по телефону. Из другой комнаты, из зала.

— Да, «Тайфун», я «Кальмар», всё в порядке, мы на месте. Докладываю, с объектом всё в порядке, потерь нет, но у них какая-то проблема… SOS просят… Не знаю… Что? Нет, этот говорит, полковник… Дать ему трубку? Даю.

Тёмный видимо вернулся, Ульяшов это почувствовал, когда этот нвидимый ниндзя сунул в скрюченные от страха и ужаса пальцы телефон.

— Держи, — приказал «главный», — с тобой говорить будут.

Всё, это конец, это «пахан», едва не выронив, с опаской беря телефон, мгновенно догадался Ульяшов, это их главный бандит, всё, мне конец, кранты… Мама!

— Я слушаю, — с трудом проглатывая ком в горле, едва выговорил он.

— Товарищ Ульяшов…

— Да, — жалобно доложил тот. — Я.

— Вы извините, тут такое дело…

Уже через минуту Ульяшову всё стало ясно и понятно… А через две минуты он уже с жаром рассказывал далёкому (И не «пахан» вовсе, а офицер, хороший человек!), вежливому, пусть и незнакомому пока капитану второго ранга о своих проблемах, вернее о том, что очень не уверен в успехах своей самодеятельности, и что авиаторов необходимо победить. Крайне необходимо! Обязательно! Просто ужас как! SOS, в смысле. Что музыкант Кобзев отличник боевой и прочих подготовок, хороший человек, почти друг Ульяшову и вообще… Незнакомый капитан второго ранга всё внимательно выслушал, немного помолчал, потом твёрдо заверил, что с Ульяшовым обязательно, наверное, свяжутся, и попросил передать телефон ночному невидимому гостю.