Книга Лагуна фламинго - София Каспари

Бланка задумчиво повертела стакан с лимонадом в руках.

— Но зачем? — тихо спросила она.

— Ну… — Пако улыбнулся. — Я метис, но индейцы — тоже мой народ.

«О господи… — подумала Бланка. — Я ведь уже знала человека, которого потеряла по этой же причине. “Мой народ”… — Девушка горько улыбнулась. — Ах, Хулио…» Она усилием воли отогнала от себя это воспоминание.

— Ты такой же белый, как и я, — решительно заявила она.

— Но это не так, — серьезно ответил Пако. — Они нас такими не считают. Посмотри на меня. И посмотри на себя. Мои глаза слишком черные, а кожа слишком темная.

Бланка задумалась. Да, может, он и прав, но разве это означает, что нужно бороться? Девушка вздохнула и произнесла первое, что пришло ей в голову:

— Но что, если бы я не хотела жить в таком мире?

— В том-то и дело, Бланка! Я тоже. Ты у нас теперь тоже стала фантазеркой и мечтаешь о другом мире? На одних мечтах далеко не уедешь.

— Ну уж нет. — Бланка решительно тряхнула волосами.

— Чтобы осуществить свою мечту, нужно что-то делать.

— Ну, не знаю… — Девушка покачала головой.

Она не хотела сражаться. Всю свою жизнь она с чем-то боролась.

Мина налила в кувшины лимонад и разложила на блюдах tamales, лепешки из кукурузной муки. Аннелия попросила помочь ей в кухне, но Мина была уверена, что мать просто хочет поговорить с ней. Поэтому слова Аннелии ее не удивили.

— Я вижу, как он на тебя смотрит, Мина. Будь с ним осторожна.

— Но мама… — Мине уже надоело говорить одно и то же.

Ей исполнилось двадцать пять лет, но у девушки складывалось впечатление, будто Аннелия по-прежнему считает ее ребенком. Мина уже давно поняла, что Эдуарда она не интересует. Он пригласил их с Аннелией в Ла-Дульче, но не по этой причине. Тут они были в безопасности. И не нужно было стараться ему понравиться. Никому не нужно было нравиться. Мина вздохнула.

— Пако любит Бланку. И на меня уж точно не смотрит.

— Ты хочешь сказать, что он предпочтет тебе эту черномазую?! Быть этого не может!

— Мама, что за слова ты используешь?! Ты раньше никогда так не говорила! И Пако вправе интересоваться кем-то кроме меня.

— Я же говорю тебе, ты ошибаешься.

— Нет. Пако и Бланка подходят друг другу. Кроме того, я не забуду Франка. И Пако об этом знает.

Мина вспомнила, как Пако после первой совместной поездки в Буэнос-Айрес на День Независимости спросил у нее, отчего она грустит.

Мать откашлялась.

— Но ты не ходила на площадь имени Двадцать Пятого Мая с тех пор… — с триумфом начала Аннелия.

Мина не дослушала до конца. Встав, она молча вышла из комнаты.

Глава 5

Однажды утром — к этому времени она провела в Ла-Дульче уже четыре месяца — Марлена вновь взяла в руки записную книжку и карандаш. Она уже давно подумывала о том, чтобы написать что-то о пампасах, о здешней жизни, а главное, о тяжелой судьбе женщин, chinas, как их называли гаучо. Поэтому в первую очередь она решила пообщаться со здешними жительницами. Большинство из них были красивы, но от чудовищных условий рано состарились. Мина подсела к ним и попросила рассказать об их жизни. Вначале женщины удивились — похоже, им раньше никогда не задавали такого вопроса, — но затем с готовностью начали рассказывать.

Мина узнала, что их семьи жили в небольших хуторах или в маленьких городках в глубине страны. Многие женщины воспитывали детей в одиночку, потому что мужчины вынуждены были покидать свои семьи — либо из-за работы, либо из-за службы в армии, либо из-за арестов. Пока мужчин не было, всеми делами занимались женщины, да еще ко всему растили детей и вели хозяйство. В имениях их труд был востребован во время стрижки овец. Они готовили еду, как Аполлония, стирали белье, гладили, штопали, шили изящные пончо и другую одежду, готовили вкуснейшее варенье из лимонов, персиков, апельсинов и абрикосов.

Аполлония рассказала, что ее мать много лет проработала повитухой, а потом занялась выпечкой хлеба. Чтобы продать хлеб, ей приходилось долго скакать на лошади от имения к имению. Но женщины в пампасах отлично умели ездить верхом. Некоторые даже отправлялись за покупками в город на лошади, устроив у себя за спиной ребенка.

Женщинам здесь не просто нелегко жилось, они еще и страдали от несправедливости.

— Но почему вы ничего с этим не делаете? — однажды спросила Марлена у Аполлонии. Эта женщина была одной из первых, кто начал ей доверять. — Мой дядя, конечно, хороший человек, но другие землевладельцы ужасно с вами обращаются. Нет законов, которые бы вас защищали. Или я чего-то не понимаю?

Аполлония задумчиво посмотрела на девушку, словно сама никогда не размышляла над этим.

— Мы не учились бороться с этим, сеньорита Вайнбреннер, и мы почти ничего не знаем о наших правах. Как бы то ни было, сейчас я бы всеми силами боролась ради моей дочери, но тогда, когда я сама была юной… Когда patron захотел со мной переспать, мой отец просто отвернулся. И когда patron приставал к моей матери, тоже.

— Какой ужас… — не сдержалась Марлена.

Одна из женщин кивнула.

— Мой отец вел себя точно так же. В конце концов, слово patron’а — закон.

Остальные женщины согласились с ней.

В разговоре с ними Марлена узнала и об одном ужасном обычае в пампасах.

Если женщина изменила своему мужу, независимо от того, согласилась ли она на это или ее принудили, обманутый муж мог отрезать ей косы, а затем привязать их к хвосту своей лошади, чтобы унизить женщину и публично ее пристыдить.

— А как тут выходят замуж? — спросила Марлена. — Я не видела ни одной церкви, да и священников не встречала.

— Да, это действительно проблема, — согласилась кухарка. — Здесь сложно найти людей, которые бы женились так, как в городе.

— Ехать очень уж далеко, — объяснила ей одна женщина.

— Тем не менее, — Аполлония разгладила складки на юбке, — есть определенные правила. Например, пара не может жить вместе просто так, это неприемлемо.

Марлене стало так любопытно, что она даже подалась вперед.

— А как вы вышли замуж, Аполлония?

Лицо женщины оставалось непроницаемым. Марлена вспомнила тот день, когда впервые заговорила с кухаркой. «Quien sabe? Кто знает?» — ответила она на один из вопросов Марлены с типичной для жителей пампасов лаконичностью. Вначале Марлену это отпугнуло, но потом она поняла, что люди здесь часто употребляют этот оборот, когда им не хочется говорить.

— Расскажите, — попросила она.

Аполлония улыбнулась. Марлена знала, что кухарка все еще жила вместе с мужем. Их считали счастливой парой, с хорошим patron’ом и пятью здоровыми детьми.