Книга Память о смерти - Нора Робертс

– Правда? Мне не помешала бы такая помощь.

– Я постараюсь тут по-быстрому разобраться и сама тебе помогу.

– Не знаю, что бы я без тебя делала все эти дни. – Как и следовало ожидать, ее большие голубые глаза увлажнились. – Дай мне немного времени. Одеться и все такое.

– Не спеши. У меня тут и другой работы полно. Я просто скажу патрульным, чтобы привезли тебя сюда, когда будешь готова. Договорились?

– Договорились.

В дверь постучали, и Ева вздохнула:

– Минуты спокойно поговорить не дают. Этим утром здесь черт знает что творится.

– Я даже вообразить не могу. Спущусь, как только буду готова.

– А куда ж ты денешься, – пробормотала Ева, отключив связь. – Входи, Рио. – Она кивнула хорошенькой, светловолосой прокурорше. – Я замечательно провела Рождество, ты тоже и все такое, а теперь к делу.

– Привет, Ева. Симпатичный свитерок и все такое. По твоему делу: все, что у тебя есть, умозрительно, улики в лучшем случае косвенные, мы не можем предъявить обвинение, а уж тем более идти с этим в суд.

– Я соберу доказательства. Но мне нужны ордера.

– На обыск могу добыть. Вещи, пропавшие из комнаты убитой, «пальчики» невестки, а также кровь в соседнем номере – все это хорошо. Совпадение по губам – это очень хорошо. Это даст нам отличный толчок, но это все еще в области умозаключений. Губы – это не стопроцентное опознание.

– Я достану еще, – повторила Ева. – Я уже над этим работаю. Добудь мне ордер на обыск и изъятие. Она скоро прибудет на допрос. Я знаю, как ее обработать.

– Тебе понадобится ее признание, чтобы закрыть это дело.

– Я его добуду, – пообещала Ева.

– Хотелось бы мне на это посмотреть. Я достану ордер на обыск, приведи ее сюда.

Когда Рио ушла, Ева позвала Бакстера и Трухарта:

– Она едет сюда. Езжайте в гостиницу, найдите то, что мне нужно. Когда вернетесь с уликами, пошлите мне сигнал на рацию. Когда буду готова, я пошлю за ними Пибоди.

– Она казалась такой нормальной, – заметил Трухарт. – Даже милой.

– Не сомневайся, она сама себя такой считает. Но это не мой вопрос. Это для Миры.

Миру Ева тоже хотела пригласить. Позвонила ей на работу и прорвалась через секретаршу.

– Вы мне нужны в зоне наблюдения, комната для допроса «А».

– Прямо сейчас?

– Через двадцать минут. Я буду допрашивать Зану Ломбард. Я считаю, что на самом деле ее зовут Марни Ральстон. Она взяла себе новое имя, получила новое удостоверение личности, чтобы проникнуть в дом Ломбардов. Посылаю вам свой отчет. В прокуратуре меня поддерживают. Мне нужны вы.

– Сделаю все, что смогу. Постараюсь освободиться.

Ева поняла, что большего ей не добиться. Оставалось смириться с тем, что есть. Она сделала еще несколько звонков, потом отодвинулась от стола и привела в порядок мысли.

– Даллас? – Пибоди просунула голову в кабинет. – Они уже поднимают ее в лифте.

– Хорошо. Игра начинается.

Ева вышла и встретила Зану с ее сопровождением в оживленном коридоре у входа в свой отдел. «Одета соответственно», – подумала Ева. Если она не ошиблась – а в последнее время она научилась разбираться в этих женских штучках, – на Зане был светло-голубой кашемировый пуловер с цветочной вышивкой на рукавах. Это соответствовало описанию одной из покупок Труди.

«Наглая, самодовольная дрянь», – подумала Ева.

– Спасибо, что согласилась прийти. Я тебе очень признательна. С этими праздниками мы тут зашиваемся.

– После всего, что ты сделала для меня и Бобби, это самое меньшее, что я могу. Я с ним поговорила перед самым уходом: сказала, что ты обещала мне помочь перевезти его в гостиницу из больницы.

– Я обязательно постараюсь сдержать слово. Слушай, я собираюсь воспользоваться одной из комнат для допроса, чтобы с этим покончить. Там нам будет удобнее, чем у меня в кабинете. Хочешь что-нибудь? Очень скверного кофе или шипучку?

Зана оглядела толпу в коридоре как туристка, оказавшаяся на уличной ярмарке.

– Я не против шипучки. Любой, кроме лимонной.

– Пибоди, ты не займешься этим? Мы будем в комнате «А».

– Конечно, без проблем.

Ева на ходу перехватила повыше папку с бумагами под мышкой.

– Бумажная работа меня доконает, – доверительно призналась она. – Но мы должны все расставить по местам и разложить по полочкам, чтобы вы с Бобби могли спокойно вернуться домой.

– Мы уже начинаем тревожиться. Работа накапливается, и Бобби пора за нее приниматься. Знаешь, я думаю, мы бы ни за что не прижились в большом городе. – Зана вошла в комнату, когда Ева распахнула дверь, и вдруг остановилась как вкопанная. – О, это и есть комната для допросов?! Прямо как в кино про полицейских.

– Да. Самый надежное место, где можно перепроверить показания. Ты не против?

– Даже не знаю. Вообще-то это даже интересно. Я никогда раньше не была в полицейском участке.

– Мы пропустим заявления Бобби, сделанные в гостинице, поскольку он пострадал. Но мы можем разобраться с твоими показаниями, это поможет ускорить ваше возвращения в Техас. Присядь.

– Многих преступников ты здесь допрашивала?

– На мою долю хватило.

– И как только ты это делаешь? Ты всегда хотела этим заниматься?

– Сколько себя помню. – Ева села за стол напротив Заны, небрежно откинулась на спинку стула. – Я думаю, отчасти на мое решение повлияла Труди.

– Я не понимаю.

– Бессилие. От меня ничего не зависело, когда я жила у нее. Я была беззащитной, для меня это было тяжелое время.

Зана опустила глаза.

– Бобби мне рассказывал, что она была не очень добра к тебе. А теперь смотри, вот ты здесь, работаешь не покладая рук, чтобы найти ее убийцу. Это…

– Ирония судьбы? Да, мне это приходило в голову. – Ева взглянула на вошедшую Пибоди.

– Взяла вам вишневую, – сказала Пибоди Зане. – А тебе пепси, Даллас.

– Спасибо, я очень люблю вишневую. – Зана взяла банку и соломинку. – Итак, что мы теперь будем делать?

– Чтобы все было официально… Я ведь в прошлом была связана с Труди, поэтому надо соблюдать формальности. Итак, чтобы все было официально, я должна зачитать тебе права.

– Как это? Зачем?

– Это для защиты твоих прав. И моих тоже, – объяснила Ева. – Если это дело окажется висяком…

– Висяком?

– Если оно останется нераскрытым. – Ева покачала головой. – Ни за что себе не прощу, если дело окончится ничем. Но на всякий случай… Словом, нам же будет лучше, если все формальности будут соблюдены.