Книга Экзорцисты - Джон Сирлз

– Конечно, нет, – сказал отец, которого обидели ее слова.

– Ты не упомянул Роуз, когда говорил о своем предстоящем путешествии.

– Ну, во-первых, это не мое, а наше путешествие. И кто, по-твоему, так напряженно работал, чтобы помочь Роуз? Я. Но раз уж нам предстоит в ближайшее время лететь в Новую Зеландию, я решил, что она не сможет к нам присоединиться.

– Тогда и я не смогу, потому что не буду чувствовать себя спокойно так далеко от дома, когда Роуз остается в том… месте. Не говоря уже о путешествии с дочерью чужого нам человека. Так что нам нужно либо отказаться, либо поездку отложить до тех времен, когда все снова встанет на свои места.

– Ладно, – сказал отец. – Ладно, ладно. – Я видела, что он отошел к краю скамейки. Мне показалось, что он хотел сесть рядом, но скамейка была слишком кривой. Наконец он отказался от своего намерения и остался стоять. – Я понимаю твои доводы. Кроме того, у нас есть другие предложения, ближе к дому. А осенью выйдет книга Сэма. К этому моменту мы будем еще более востребованы. Когда я встречался с ним несколько недель назад, он сказал, что издатель сообщил ему, что к книге уже проявляют интерес средства массовой информации.

Я посмотрела на сидящую на скамейке маму – она раскачивалась и кусала губы.

– Девяносто дней, – только и сказала она.

– Не понял?

– Правила школы Святой Иулии. Мне кажется, это очень долго.

– Так вот ты о чем. Вот увидишь, время пройдет в мгновение ока.

– Может быть. Но я бы хотела иметь возможность хотя бы поговорить с ней по телефону…

– Зачем? Возобновить прежние ссоры?

– Услышать голос. Узнать, что с ней все в порядке.

– У нее все хорошо. Более того, она исправляется. Мы получим ее обратно как новенькую.

Потом они замолчали. Наверное, меня немного отнесло в сторону, потому что я оказалась в холодной воде. Она проникала в меня, как проникает в тело алкоголь, по рассказам отца, и мне стало холодно. Я отплыла в сторону, разбрызгивая воду, чтобы показать, что не подслушиваю их разговор. Абигейл вылезла на затопленный причал, словно русалка на нос обреченного корабля, ее бледные руки и лицо купались в лунном свете, волосы снова стали виться от воды. Она пристально посмотрела на меня и на моих родителей. С такого расстояния она вряд ли слышала их разговор. И все же она так на них смотрела, что я засомневалась – ведь голоса разносятся над водой достаточно далеко.

– Рано или поздно лето закончится, – сказала мама, когда я снова легла на спину. – Начнутся занятия в школе. Сильви будет учиться в восьмом классе. Мы запишем Роуз в местный колледж. И тогда, осенью, наша жизнь вернется в прежнюю колею. Из чего следует…

Тут, словно радиоприем дал сбой, я пропустила несколько фраз. Тогда я решила подплыть поближе – вдруг они не заметят.

– Школа Святой Иулии обходится недешево, – говорил отец, когда я снова начала их слышать. – Дополнительные деньги, если честно, нам просто необходимы. В особенности если ты хочешь на некоторое время отложить лекции.

– Как бы сильно мы ни нуждались в деньгах, мы не можем принимать более одного приглашения за один раз. У меня есть ощущение, что нам следует…

– Что нам следует?

– Что-то сделать.

– Например?

– Например… – Казалось, мама, как и я, пытается дрейфовать, она сделала несколько вдохов, словно тщательно подбирала слова. – Я не знаю. Сообщить о ситуации в какое-нибудь агентство. Рассказать, что отец не вернулся за своим ребенком.

– Ты знаешь, как это будет выглядеть с точки зрения нашей репутации? К тому же я не вижу никаких проблем. Он присылает чеки, так что нельзя сказать, что он ее бросил. А сегодня у нас и вовсе получился чудесный вечер.

– Я знаю, Сильвестр. Жаль только, что ты не устраивал такие чудесные вечера, когда наша другая дочь была дома.

После стольких усилий отца – мороженое, поездка к пруду – последние мамины слова его глубоко задели. Я почувствовала, как его плечи поникли, он посмотрел на воду, а я нырнула и проплыла между водорослями. Вынырнув на поверхность, я услышала, как он зовет меня и Абигейл.

– Я здесь! – крикнула она в ответ.

– Я здесь! – отозвалась я, точно эхо.

– Пора возвращаться, – сказал отец, и мне показалось, что его голос звучит как-то слабо. – Считайте, что у вас осталось еще три минуты.

После этого наступила тишина. Однако я заметила, что Абигейл продолжает следить за моими родителями. Отец вернулся к маме, все еще сидевшей на кривой скамейке. Что-то в его походке напомнило историю их знакомства. Девушка устроилась на своем чемодане. Девушка с зубной болью. Девушка в метель. Теперь вместо того, чтобы отнять сосульку от ее щеки, он наклонился и поцеловал маму.

– Мне очень жаль, – сказал он.

– И мне, – ответила мама.

– Давай заключим сделку. Мы постараемся получить удовольствие от этого лета. Никакой работы, за исключением нескольких лекций, на которые я уже дал согласие. А осенью мы позаботимся о том, чтобы отец забрал Абигейл. И, если Роуз будет готова, мы вернем ее домой. Как тебе нравится такой план?

Мама подняла руку и коснулась пальцами своих губ, словно трогала место его поцелуя или место, где была сосулька. Я услышала всплеск на противоположной стороне пруда – Абигейл спрыгнула с причала и поплыла к нашему берегу. Я тоже поплыла обратно, думая о том, что отец придумал превосходный план – за одним исключением: мама еще не рассказала ему, что знает о рукописи Хикина и о том ущербе, который понесет их репутация после того, как книга осенью выйдет в свет. Но когда я оказалась у берега и встала, вновь почувствовав под ногами острые камушки, мама посмотрела на отца и ответила:

– Что ж, мне это кажется разумным.

– Сильви?

Я проснулась в своей постели. Моя комната была пуста, за исключением лошадей на полке, где им не хватало места. Довольно долго я лежала и считала ноги и хвосты, и стало казаться, что меня кто-то звал во сне.

– Сильви? – голос доносился через стенку, со стороны спальни Роуз.

– Да?

– Ты проснулась?

– Да.

– Извини, что я тебя потревожила.

Мы с сестрой никогда не разговаривали через стену, потому что ее кровать стояла с другой стороны комнаты. Возможно, Абигейл переставила мебель за то время, что жила там. Семнадцать дней превратились в двадцать, и в двадцать четыре, а потом неожиданно наступил август. Я не заметила никаких признаков возврата к прежней жизни – скорого прибытия Роуз или отъезда Абигейл. Мы продолжали жить вчетвером, отбросив прежние традиции и создавая новые. В церкви по воскресеньям люди смотрели на нас и перешептывались относительно нового члена нашей семьи и подозрительного отсутствия моей старшей сестры, пока однажды отец не заявил, что больше мы не станем ходить в церковь. «Лучше молиться дома», – сказал он. По вечерам, после обеда, мы отправлялись в кафе, чтобы поесть мороженого, затем ехали на пруд купаться. Мама настояла на том, чтобы отец нашел владельца и попросил у него разрешения. Старик сказал, что он и раньше радовался, когда люди приходили туда купаться, так что у него нет никаких возражений.