Книга Германия без вранья - Александр Томчин

Одни эмигранты, если они не могут найти работу и вынуждены жить на социальную помощь, стесняются этого. Но попадаются и другие, молодые и энергичные, которые говорят открыто и с гордостью: «Ха! Буду я на этих немцев работать! Я у себя на родине наработался. И вообще они нам должны». Для немцев жизнь на социальное пособие – это позор, крах, предел унижения. А кое-кто из наших соотечественников гордится тем, что ему удается жить за счет государства. Кто больше выпросит – для некоторых это вид спорта. Откажут? Ну и что, кто не рискует – не пьет шампанского.

Немецкий чиновник порой не понимает нашего земляка. Перед ним сидит здоровый мужчина в дорогом костюме, который говорит на ломаном немецком языке, что он кандидат наук. Работы по специальности для него нет, а ничего другого он делать не хочет. Ему лучше получать пособие, чем подметать дорожки в парке или работать санитаром в доме престарелых. Но немецкий чиновник рассуждает иначе – если он не нашел работу по специальности, значит, не такой уж он ценный специалист. Говорит по-немецки косноязычно – неужели у него есть ученая степень? Свое враждебное отношение к таким людям немецкие чиновники переносят порой без всякого на то основания на всех эмигрантов.

В материальном отношении жизнь на пособие по бедности в Германии – скромная, но лучше, чем жизнь в России средних пенсионеров и даже широкого слоя работающих людей с низкой зарплатой. Нет проблем ни с едой, ни с одеждой, ни с лечением.

Это неправда, возразит читатель. Наши эмигранты из Германии рассказывают, что они наслаждаются жизнью, путешествуют по Европе. Да, часто, соглашусь я, но только не на социальное пособие. Порой им удается подрабатывать в немецких семьях уборщицами, домработницами или садовниками – женщины такую работу могут найти. Но работают, как правило, нелегально. По закону наши эмигранты, получающие социальную помощь, много подработать не могут, и жить за пределами прожиточного минимума им удается, как правило, лишь при условии нарушения законов. Хотя там прожиточным минимумом считается совсем не такой уровень доходов, как у нас.

10.6. Еврей-дворник – анекдот или реальность?

«За границей живет 20 миллионов наших, – говорит писатель М. Жванецкий. – Кем же они работают? Конечно, среди них есть большие писатели, музыканты и ученые. Но в основном наши ученые становятся инженерами, инженеры – рабочими, а рабочие – безработными». Молодые люди овладевают немецким языком и могут хорошо устроиться. Люди среднего возраста если и находят работу, то с понижением своего социального статуса. После 40 лет найти работу очень трудно, а после 50, за редкими исключениями, невозможно. Из всех иностранцев в Германии только 2 млн легально работают и 8,8 % из них имеют собственное дело. Из эмигрантов по еврейской линии около 80 % не нашли там работы. Сравним: в Америке либерально относятся к полезным для общества иммигрантам и куда жестче к не легальным, легко выдают иностранцам разрешение на работу, но труднее – социальное пособие. В ФРГ все на оборот. В США наших специалистов считают полезными людьми для развития экономики, науки и культуры и приобщают их к выполнению национальных задач. Немцы же лишь принимают беженцев и помогают им выжить, а квалифицированной работой не обеспечивают. По-видимому, не только вследствие безработицы, но и из-за особенностей немецкого образа мыслей, комплекса превосходства. Немецкие работодатели считают, что эмигрантам не хватает знания немецкого языка, а опыт их работы на родине обычно не принимают во внимание.

Руководитель Департамента по работе с иностранцами в Берлине Барбара Йон говорит, что положительный образ России «создают интеллигентные люди из числа иммигрантов. Например, русские евреи. Они легко и быстро приспосабливаются к новым обстоятельствам». Однако нужны ли в Германии эти интеллигентные люди? Требуются ли наши артисты, художники, музыканты – люди искусства? Как правило, нет. Большинству из них приходится трудиться на фабриках, на конвейере, в детских садах, приторговывать, убирать и развозить пиццу и т. п. Требуются ли наши научные сотрудники, физики, химики, инженеры? Если вы плохой специалист и плохо знаете язык, то место себе не найдете, потому что там большая конкуренция. А если вы – хороший специалист и хорошо знаете язык, то вас тоже могут не взять. Опять же из-за конкуренции и безработицы. У программистов, инженеров и врачей шансы лучше, но реализовать их тоже нелегко.

50-летнему Владимиру В., доктору физико-математических наук из Москвы, по знакомству предложили работу в университете – подменить ушедшую в декрет лаборантку на кафедре анатомии, вырезать подопытным крысам глаза и выполнять биохимические анализы.

Вот еще пример – о нем рассказывает Ольга Бешенковская. Научный работник средних лет зарабатывает тем, что разгуливает на праздниках в шкуре медведя, раздает какие-то листовки и еще часть времени работает сторожем в психиатрической клинике. Он оказался упорным, написал диссертацию, выступил с докладом в университете и даже был близок к успеху. Но когда ему задали вопрос: «Кто финансировал вашу работу?», он растерялся и ответил: «Психиатрическая лечебница». Мне известно немало подобных историй.

В России еврей-дворник – это самый короткий анекдот. А в Германии у меня был такой знакомый. Я знал одного кандидата наук из Москвы, которого с учетом его возраста – 62 года – социаламт не подталкивал к работе. Но он сам не хотел сидеть без дела и сказал, что готов на любую работу. Ему предложили в компании с бомжами убирать мусор на территории университета ежедневно рано утром, с 5 до 8 часов. Он от такой работы отказался. А его 30-летний сосед по дому, тоже беженец по еврейской линии, согласился.

Многие наши специалисты оказываются на дне немецкого общества. Немцы быстро теряют к ним интерес и уважение, узнав, что имеют дело с получателями социальной помощи. Что делать, если нет настоящей работы по специальности? Почти каждый кого-нибудь страхует. От всего – от импотенции, старости, от столкновения с НЛО и от нападения инопланетян. Другие что-нибудь распространяют и зарабатывают на посредничестве. Естественно, среди своих, немцам же лапшу на уши не повесишь. Кое-кто втягивается в «пирамиду» – продажу стиральных порошков, пылесосов и так далее, но круг знакомых быстро исчерпывается.

Русские немцы без высшего образования работают в ФРГ рабочими: бульдозеристами, водителями, грузчиками. Самые лучшие шансы найти работу имеют водители, слесари, механики, электрики – после дополнительного обучения. Женщинам предлагают переобучение на парикмахера, повара, кассира.

Приведу пример с семьей наших друзей. Маша – женщина 38 лет, русская, приехала в Германию вместе с мужем – русским немцем. Муж устроился водителем грузовика и в последний месяц получил чистыми 1650 евро. Не так плохо, они даже только что слезли с социального пособия. Но Маша на родине работала бухгалтером, а в Германии нашла только временную работу в какой-то конторе дней на десять в месяц. И еще она 3 раза в неделю работает в немецких семьях уборщицей. В конторе трудятся почти сплошь женщины, среди них встречаются и немки, а мужчин только двое – поляк и югослав. Все сидят за столом и вкладывают в конверты какие-то листочки с рекламой. Маша работает с 8 до 17 часов практически без перерывов. Даже время хождений в туалет нужно свести до минимума. Время от времени подтаскивает тяжеленные ящики с этими листочками и продолжает работу. Быстрее, быстрее, еще быстрее… Она оказалась одной из самых шустрых и зарабатывает в час примерно 8 евро – это за 300 конвертов. За спиной ходит хозяин, он приветлив и даже шутит. Но если Маша чуть замедлит свои движения, он ее больше не пригласит. Болят рука в локте и поясница. Рядом немка средних лет жалуется своей пожилой соседке: терпеть не могу русских, от них даже пахнет противно. Пожилая поддерживает: я их с войны ненавижу, они наших женщин несколько раз в день насиловали. Начинаются крик и скандал. Потом первая немка жалуется хозяину: она терпеть не может русского языка.