Книга Разведчики-нелегалы СССР и России - Николай Шварев

Следует отметить, что у всех руководителей Группы особых заданий судьба оказалась трагической.

Так, в 1938 году был арестован и приговорён к расстрелу Яков Серебрянский. Только с началом войны он по ходатайству начальника 4-го управления НКВД Павла Судоплатова был освобождён из тюрьмы и восстановлен в прежней должности. В августе 1953 года после расстрела Л Берии Я. Серебрянский вновь был арестован и умер на допросе в прокуратуре в 1956 году.

В ноябре того же года был арестован первый руководитель Группы особых заданий С. М. Шпигельглас. Судом был приговорён к «вышке» и в январе 1941 года расстрелян. Реабилитирован в 1956 году.

Эйтингон, руководивший операцией «Утка», в период войны являлся заместителем генерала П. Судоплатова, будет арестован в 1951 году как участник «сионистского заговора». Затем его освободили, а в 1953 году вновь арестовали, на этот раз — по «делу Берии».

Из тюремного заключения его освободили только лишь в 1964 году. Он станет работать старшим редактором издательства «Иностранная литератур».

Между тем осенью 1941 года обстановка на фронте стала приобретать критический характер. В ноябре танки Гудериана вплотную подошли к Москве, началась эвакуация правительственных учреждений в Куйбышев. В Москве было введено осадное положение. Для поднятия духа в германских войсках вовсю раздавались приглашения для участия в параде на Красной площади.

Чекисты приступили к подготовке и реализации диверсионного плана на случай взятия гитлеровскими войсками Москвы. Они исходили из того, что в этом случае Гитлер и другие руководители Третьего рейха непременно примут участие в намеченных «торжествах». Такие мероприятия могли состояться в двух местах — в Кремле или Большом театре.

Практической боевой подготовкой чекистов руководил Яков Серебрянский. В условиях абсолютной секретности создавались диверсионные группы, часть разведчиков и контрразведчиков перешла на нелегальное положение. Сотрудники госбезопасности минировали штольни и подземные тоннели глубокого залегания в центральной части Москвы, израсходовав для этого несколько вагонов со взрывчаткой. Мины были заложены и в Кремле и под Большим театром. Анне Камаевой по личному указанию Л Берии отводилась ключевая роль — осуществить покушение на самого Гитлера. Отрабатывались различные варианты выполнения, однако все они однозначно показывали, что шансов уцелеть у разведчицы не имелось.

Но, к счастью, этот план так и остался на бумаге. Москва выстояла. Западному фронту под командованием генерала армии Жукова удалось остановить, а затем отбросить гитлеровских захватчиков на несколько сот километров от столицы. В тот период Анна находилась во вражеском тылу в своём родном Подмосковье по линии 4-го управления НКВД. Как отмечалось в рапорте командира Отдельной мотострелковой бригады особого назначения полковника Гриднева, «Камаевой предстояло принять участие в проведении специальных крупномасштабных диверсионных акций против немецко-фашистских войск на ближних подступах к Москве».

В ноябре 1941 года, в разгар битвы за Москву, Анна была приглашена в штаб командующего Западным фронтом Г. К. Жукова. В приёмной она встретилась со своим будущим мужем Михаилом Филоненко. Здесь он находился, чтобы получить из рук полководца орден за руководство отрядом разведчиков, совершивших рейд по тылам врага. Когда Михаил, раскрасневшийся от гордости и смущения, вышел из кабинета Г. К. Жукова, он поймал на себе любопытный взгляд Анны, сидевшей на большом кожаном диване. Разглядев петлицы на её гимнастёрке, он подумал: «Какая хорошенькая, и работаем мы в одном ведомстве — Наркомате внутренних дел».

Ещё во время учёбы в школе, а затем и в институте преподаватели предсказывали Михаилу, что своё истинное призвание он найдёт на поприще точных наук. А известные шахматисты не сомневались, что он станет гроссмейстером с мировым именем. Однако судьба распорядилась иначе: после института он пошёл во внешнюю разведку органов госбезопасности. Во время войны Михаил, как и Анна, служил в 4-м управлении НКВД, которое занималось организацией и проведением разведывательно-диверсионных операций в тылу противника. В приёмной генерала Жукова состоялось его первое свидание с Анной Камаевой. Но их дороги тут же разошлись на долгие месяцы. Анна стала радисткой в одном из партизанских отрядов, действовавших в Подмосковье, а Михаила назначили комиссаром в партизанский отряд, который сражался в глубоком тылу врага.

Воевал Михаил в Украине. В оккупированном нацистами Киеве руководил разведывательно-диверсионной группой. Благодаря добытым Михаилом сведениям об обстановке на правобережье Днепра командованию Красной армии удалось подыскать оптимальные участки для форсирования реки нашими частями в ноябре 1943 года. Михаил хорошо знал о партизанских отрядах Ковпака, Фёдорова и Медведева. При выполнении диверсионной операции в Польше Михаил был тяжело ранен. Врачам удалось спасти жизнь отважного разведчика, однако он стал инвалидом второй группы. Из военного госпиталя разведчик вышел с тросточкой, с которой уже не расставался всю жизнь.

С Анной он вновь встретился только после войны. А пока она воевала в партизанском отряде. Когда непосредственная угроза захвата Москвы миновала, Анна была отозвана в столицу и стала вновь работать в центральном аппарате 4-го управления НКВД. С июля по декабрь 1942 года девушка училась в Свердловской школе НКВД, а затем была направлена на курсы иностранных языков при Высшей школе НКВД СССР в Москве. Здесь она совершенствовала знание испанского, изучала португальский и чешский языки. Руководство разведки планировало использовать её на нелегальной работе за рубежом.

В октябре 1944 года Анна была направлена в нелегальную резидентуру в Мексику, где вместе с другими разведчиками готовилась к проведению дерзкой операции по освобождению из тюрьмы Рамона Меркадера, который ликвидировал Льва Троцкого и был осуждён на 20 лет тюремного заключения. Вместе с товарищами по резидентуре она разрабатывала план нападения на тюрьму. Однако в последний момент операция была отменена. В 1946 году Анна возвратилась в Москву. А Рамон Меркадер вышел из тюрьмы в 1960 году и стал Героем Советского Союза.

После войны Анна и Михаил поженились. Руководство решило направить их на учёбу в Высшую разведывательную школу (или, как её ещё называли, Школу № 101), готовившую кадры для внешней разведки. В течение трёх лет продолжалась напряжённая подготовка будущих нелегалов к работе в Латинской Америке. С октября 1948 года по август 1964 года они совершали регулярные поездки в различные страны этого региона под видом иностранных граждан. Одновременно их сын обучался испанскому языку. По решению руководства нелегальной разведки он должен был выехать за рубеж вместе с родителями в соответствии с разработанной для них легендой-биографией. Павлик был способным мальчиком, и испанский давался ему хорошо.

«Обкатка» разведчиков-нелегалов до их направления в долгосрочную командировку проходила в сложных условиях. Перед переброской в Латинскую Америку они для начала должны были, выдавая себя за «беженцев» из Чехословакии, легализоваться в Шанхае, где после войны осело много европейцев. В ноябре 1951 года супругам Филоненко вместе с четырёхлетним сыном пришлось переходить советскую границу по пояс в снегу. В то время Анна была снова беременна. Впрочем, до Харбина, где прошёл первый и наиболее опасный этап их легализации, они добрались вполне благополучно. Здесь у них родилась дочь. По легенде, «беженцы из Чехословакии» были ревностными католиками, поэтому, в соответствии с традициями Европы, новорождённую окрестили в местном католическом соборе.