Книга Endgame. Ключ Неба - Джеймс Фрей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Четыре щелчка.
Она смотрит, как движутся фиолетовые точки.
Две зеленые приближаются.
До них уже всего 65 футов.
Эшлинг перехватывает фалькату двумя руками. Ждет.
Лицо обращено к дороге. Они совсем близко.
Она слышит их шаги. Точки на экране приблизились уже почти вплотную. Эшлинг отключает экран, чтобы тот не мешал восприятию, приседает, упирает конец меча в землю и ждет.
Из-за камня появляется мужчина. На плече у него – автомат Калашникова, а дуло указывает куда-то чуть выше головы Эшлинг.
Одним стремительным движением она вскакивает, бросается вперед и ударяет мечом по ногам противника. Автомат стреляет, пули пролетают у нее над плечом. Лицо мужчины искажается болью и ужасом, когда меч Эшлинг описывает идеальную дугу и практически отделяет его ногу от тела.
Эшлинг толкает противника в грудь и бросает на камни. Тот роняет автомат и замирает. Эшлинг отпрыгивает в сторону: в бой вступает вооруженная дробовиком женщина лет тридцати. Женщина спускает курок, но Эшлинг успевает ударить краем меча по стволу дробовика. Пуля уходит в землю, а дробовик превращается в бесполезную железяку: Эшлинг перерубила ствол пополам.
Женщина отшвыривает дробовик и бросает в Эшлинг нож, который она только что беззвучно извлекла из рукава куртки. Целит в горло. Эшлинг отклоняется назад, нож пролетает мимо, и тогда кельтка делает стремительный выпад мечом.
Она рассекает грудную клетку хараппанки прямо сквозь сердце.
Упирается ногой в бедро своей жертвы и выдергивает меч.
Хараппанка оседает на землю без движения.
Эшлинг снова включает экран. Смотрит на фиолетовые точки, пришедшие в движение. Четыре оставшиеся зеленые точки сбились в группу. Через 4,6 секунды начинается пальба: знакомый свист винтовки SCAR, треск автомата Калашникова, три очереди из пулемета M60. Она узнает голос каждого оружия, его характер, его роль.
Стрельба продолжается 17 секунд.
Затем раздается хлопок гранатомета Джордана – и громкий взрыв.
Тишина. Фиолетовые точки приходят в движение. Зеленые – нет, их жизненная сила понемногу тускнеет.
Шум дождя и шорох ветра смешиваются со звуками ее дыхания.
Сердце стучит как бешеное.
– Эшлинг, все чисто. Доложите обстановку, прием.
– Джордан, все чисто.
– Макклоски, все чисто.
– Дед, все чисто.
– Я почти на месте, – говорит Маррс, решивший воздержаться от профессионального жаргона.
Первый контрольный пункт они прошли.
Эшлинг вытирает лицо. Смотрит на кровь, алеющую на перчатке.
Чужую кровь.
Маррс приближается к ней сзади.
– Господи Боже, – выдыхает он, когда видит резню, которую она устроила.
Глаза Эшлинг широко распахнуты.
Ее лицо раскраснелось.
Она убирает меч в ножны. Поднимает обе свои винтовки.
– Пойдем, Маррс. Это только начало.
Боливия, у западной границы муниципалитета Тиауанако, Камино Антигва-а-Ла-Пас
Для Сары это утро было долгим и неприятным. Ренцо вывел ее из дома Тлалоков через кладовую на кухне, вниз по проходу, ведущему на склон холма. Охранник, обычно патрулировавший этот выход, теперь сидел, привалившись к стене, и ни на что не реагировал.
– Пришлось усыпить его, – объяснил Ренцо.
Когда они подошли к хэтчбэку марки «Мазда», Ренцо открыл пассажирскую дверь. Сиденья откидывались назад, а под ними был спрятан секретный отсек.
Очень маленький.
– Прямо как «Пежо-307», да? – спросила она.
– Если бы. Он пригоден только для провоза контрабанды.
– Что, никакого вооружения? Экрана ночного видения?
– Ничего. А теперь, пожалуйста, залезай.
Сара медлила. На самом деле она с легкостью могла бы устранить Ренцо, украсть машину и сбежать. Но она помнила, что у Тлалоков есть небольшая армия наемников. Не было ни единого шанса прорваться через заставы на этой машине.
И еще кое-что. Сара хотела услышать, что скажет Яго. Он забросила внутрь сумку, легла на нее сверху и свернулась в клубок, крепко сжимая в руках Ключ Земли. Ренцо указал на трубку около ее головы, ведущую в резервуар с холодной водой. Затем закрыл ее в отсеке, сел за руль и поехал.
Помчался.
Путешествие оказалось просто ужасным. Саре казалось, что Ренцо нарочно собирает все ямы и кочки, чтобы доставить ей побольше неудобств.
Раздразнить ее.
Разозлить ее.
Вывести ее из себя.
Если так, это ему удалось.
Саре оставалось только радоваться, что к тяжелым испытаниям ей не привыкать. Как, например, в тот раз, когда она провела в гробу 62,77 часа. Или когда просидела трое суток в углу, где не то что лечь, выпрямиться не получалось, пока не стихла чудовищная метель, – а потом пришлось выбираться из-под пятифутовых завалов снега. Или когда ее привязали к стулу, привинченному к полу, и ушли, оставив еду и воду на столе в шаге от нее. Каждые 0,8 секунды раздавался пронзительный писк, бьющий по ушам. Освободиться ей удалось только через 14,56 часа.
Эта поездка не слишком отличалась от тренировок. И, как всегда в таких испытаниях, Сара ушла в себя. Перед внутренним взором один за другим возникали образы: осенние поля пшеницы; ноги, гудящие от долгого бега; то, как они играли с Тейтом, когда еще были детьми; их общий домик на дереве у реки Ниобрара.
Но потом машина подпрыгнула на ухабах, и в ноги впились сотни маленьких иголок. В какой-то момент Сара поняла, что больше их не чувствует, а шея стала будто деревянная. Снова вспомнилось, как ее хоронили заживо, а затем – Тейт (мертвый) и Кристофер (мертвый). Мысли отправились дальше в прошлое, и Сара пришла в ужас: ей показалось, что сейчас она сломается и разум покинет ее, как тогда, после получения Ключа Земли. Она вытащила резиновую пробку и стала пить воду из трубки. Пила до тех пор, пока желудок не заполнился и мочевой пузырь не начал подавать сигналы бедствия. Дискомфорт и боль помогали сохранять ум в порядке.
Они останавливались всего три раза. В первый, как предположила Сара, чтобы пройти контрольно-пропускной пункт под холмом Тлалоков. Во 2-й, судя по тому, как просела машина, – чтобы подобрать Яго. 3-я остановка случилась минут 40 назад и продлилась дольше всего.
