Книга Соперница - Нора Робертс

– Ты просто чудо, Ди. – Сам он чувствовал себя мерзавцем. – Я лучше пойду. Мне еще надо напечатать несколько текстов. – Роджер встал, не прикоснувшись к сандвичу. – Хорошо, что ты опять здесь. Сама знаешь, что если тебе понадобится ухо друга, то у меня их целых два.

– И только между нами?

Он даже покраснел.

– Конечно. Только между нами.

Дина протянула ему обе руки, словно забирая свои слова обратно.

– Извини. Кажется, я еще слишком раздражена. Я скажу Кесси, чтобы она назначила это интервью через день-другой, ладно?

– В любое время, когда будешь готова. – Роджер направился к двери. – Как это мерзко! – пробормотал он, плотно закрывая за собой дверь.

– Скажешь тоже. – Она откинулась на спинку стула, закрыла глаза, прислушиваясь к монотонному бормотанию телевизора у противоположной стены. Анджела умерла, подумалось Дине, и от этого стала самой интересной темой для новостей… Интересней, чем когда-либо, пока она была жива.

Но самым ужасным, по мнению Дины, было другое. Она сама тоже стала горячей темой для новостей. А горячие новости существуют для того, чтобы подогревать рейтинги. Со времени убийства «Час с Диной» – повторы «Часа с Диной», поправила она себя – взлетел вверх во всех таблицах, полностью раздавив конкурентов.

Хотя Анджела надеялась уничтожить свою главную соперницу, она сама же стала причиной ее грандиозного успеха. Только для этого ей пришлось умереть.

– Дина?

Ее сердце подпрыгнуло, как сумасшедшее, глаза резко распахнулись. С другой стороны стола Саймон дернулся так же сильно, как и она.

– Извини, – быстро сказал он. – Наверное, ты не услышала, как я стучал.

– Все в порядке. – Испытывая почти что отвращение к себе, она слабо хихикнула. – Кажется, мои нервы не настолько сильны, как я думала. У тебя измученный вид.

Саймон попытался улыбнуться, но так и не смог.

– Плохо сплю по ночам. – Он ощупью достал сигарету.

– Я думала, ты бросил.

– Я тоже. – Смутившись, он повел плечами. – Я знаю, ты говорила, будто хочешь начать съемки с понедельника.

– Верно. Какие-то проблемы?

– Нет, только… – Он замолчал, глубоко затягиваясь сигаретой. – Я думал, в этих обстоятельствах…

– Что?

– Сцена, – выдавил он и нервно провел рукой по редеющим волосам. – Я подумал, может быть, ты захочешь поменять обстановку. Кресла… ты понимаешь.

– О боже! – Она прижала кулак ко рту, а перед глазами возникла Анджела, мертвая Анджела, удобно сидящая в просторном белом кресле. «О боже, я не подумала!»

– Извини меня, Дина. – Не придумав ничего лучшего, он похлопал ее по плечу. – Я не должен был ничего говорить. Я просто идиот.

– Нет. Нет. Слава богу, что ты сказал. Наверное, я не смогла бы справиться… – Она представила, как выходит на сцену, затем останавливается от шока и ужаса. Что она сделала бы? Убежала бы с криком, как тогда? – Ох, Саймон. Ох, господи боже мой!

– Ди, – он опять беспомощно похлопал ее по плечу. – Я не хотел тебя расстраивать.

– Думаю, ты только что спас мой здравый ум. Саймон, пожалуйста, пригласи декоратора сцены. Пусть он все поменяет. Основные цвета, кресла, столы, цветы. Все. Скажи ему…

Саймон уже достал блокнот и записывал ее поручения. Этот простой, привычный жест немного подбодрил Дину.

– Спасибо, Саймон.

– Я ведь специалист по мелочам, помнишь? – Он стряхнул пепел с наполовину выкуренной сигареты. – Не ожидал, что это так сильно меня потрясет. – Он засунул блокнот в карман. – Я столько лет работал с ней. Не могу сказать, что очень ее любил, но я ее знал. Я всегда стоял здесь, на этом самом месте, а она сидела вон там. – Он опять посмотрел вверх, встретившись с Диной глазами. – Теперь она умерла. Не могу не думать об этом.

– Я тоже.

– И это сделал кто-то из тех, кого мы знаем. – Он настороженно оглядел комнату, словно ожидая, что кто-нибудь выскочит из-за угла с оружием в руках. – О господи, извини меня. Так я только пугаю нас обоих до смерти. Наверное, я никак не могу успокоиться из-за того, что сегодня вечером ее похороны.

– Сегодня? В Нью-Йорке?

– Нет, здесь. Кажется, она хотела быть похороненной в Чикаго, там, где впервые стала знаменитостью. Будет только служба в похоронном зале. Думаю, я должен пойти.

– Скажи Кесси, где и когда, ладно? Думаю, я тоже должна пойти.

– Это не просто глупо, – заявил Финн, едва сдерживая ярость. – Это нездорово.

Дина смотрела на «дворники», сметавшие с лобового стекла гадкую ледяную грязь. Весь день с небес падали снежные хлопья, которые к вечеру превратились в маслянистые серые лужи у обочин.

Хороший вечер для похорон.

Она вздернула подбородок, выпятила челюсть.

– Я ведь сказала, что тебе не обязательно идти со мной.

– Ага, точно. – Он заметил толпу репортеров у входа в похоронный зал и, не останавливаясь, проехал мимо. – Черт побери эту прессу!

Она чуть было не улыбнулась от такой реплики, почувствовав легкомысленное желание рассмеяться. Но испугалась, что это будет похоже на истерику.

– Извини меня, – повторила Дина, когда они припарковались. – Извини, что притащила тебя сюда. – У нее болела голова, но она не осмелилась об этом сказать.

– Не припомню, чтобы меня кто-нибудь тащил.

– Я знала, что ты не отпустишь меня одну. Так что получается то же самое. Я даже себе не могу толком объяснить, почему чувствую, что должна быть здесь. Но я должна.

Внезапно она прижалась к нему, сильно сжав его руку.

– Тот, кто ее убил, тоже мог прийти. Все спрашиваю себя: знаю ли я его? Пойму ли я, если посмотрю ему в лицо? Я ужасно боюсь, что пойму.

– Но ты все равно хочешь пойти туда.

– Я должна.

Под ногами толстым ковром лежали пышные темно-красные розы, заглушая их шаги, пока Финн и Дина шли по широкому залу. Все боковые двери, массивные, из дуба, были почтительно закрыты. Лишь в дальнем конце зала двери были распахнуты.

Почувствовав, как она задрожала, Финн крепче обнял ее за талию.

Они молча проскользнули внутрь.

Потолок, как в церкви, расписанный херувимами и серафимами, гулко отражал доносившиеся отовсюду шепот голосов и мелодичный звон бокалов.

В зале было полно людей. Переводя взгляд с одного лица на другое, Дина спрашивала себя, найдет ли она следы горя, или страха, или просто сожаления. Что почувствовала бы Анджела – так ли ее оплакивают, как должно? Пришел ли ее убийца, чтобы посмотреть на похороны?

Никто не плакал, отметил Финн. Он видел и потрясенные, и спокойные глаза. Голоса были почтительно приглушены. А камеры записывали все происходящее. Удастся ли им, подумал Финн, случайно и беспристрастно запечатлеть то лицо, того человека, который не сумеет полностью скрыть свое знание и торжество? Он крепко держал Дину рядом с собой, понимая, что убийца мог быть здесь, в этом зале, и сейчас наблюдать за ними.