Книга Советский Союз. Последние годы жизни - Рой Медведев

Ослабление партийной дисциплины. Идеологическое и политическое размежевание в КПСС

Уже в 1989 г. можно было видеть повсеместное ослабление партийной дисциплины, которая даже в большей мере, чем единая идеология, являлась источником силы и единства КПСС. Без дисциплины партия начала просто разрушаться как единый организм. Первичные организации не выполняли решения и рекомендации райкомов партии. Народные депутаты СССР, даже избранные от ЦК КПСС, не выполняли рекомендаций партийных лидеров. Региональные и республиканские организации КПСС вели свои дела, мало считаясь с мнением московских партийных вождей, которые не могли так же легко, как раньше, смещать со своих постов неугодных региональных лидеров. КПСС быстро превращалась в колосса на глиняных ногах. Очень мало занимался партийными делами и М.С. Горбачев. Сосредоточившись на выполнении обязанностей Председателя Верховного Совета СССР, а позднее Президента СССР, М. Горбачев почти не работал в своем кабинете Генерального секретаря ЦК КПСС на Старой площади. Небольшой аппарат его помощников по этой должности практически бездействовал. Заметно увеличилось число людей, покидающих ряды партии. В 1987 – 1988 гг. из КПСС вышли несколько сот тысяч человек. В 1989 – 1990 гг. счет пошел уже на миллионы. Политическая активность коммунистов не слишком возросла и во время подготовки XXVIII съезда КПСС. Выборы делегатов на этот съезд было решено провести на принципах альтернативности и состязательности, когда на одно место выдвигалось несколько кандидатов. В Хорошевском районе Москвы, от которого я был избран народным депутатом СССР, за 6 мандатов на партийный съезд боролись весной 1990 г. 65 кандидатов. Контроль аппарата ЦК КПСС за ходом этих выборов был резко ослаблен. Однако авторы такого нововведения не учли, что при ослаблении контроля со стороны центральных партийных структур заметно возрастали возможности контролировать и направлять эти выборы у аппарата областных, городских и районных комитетов партии. Поэтому слова о привлечении «свежих сил», об «участии в выборах всех коммунистов», всей «партийной массы» и т.п. почти везде остались словами. Подавляющее большинство мандатов на XXVIII съезд досталось работникам партийного аппарата различного уровня. В докладе мандатной комиссии съезда говорилось, что из 4685 делегатов съезда более 40% составляли партийные работники, 16% – рабочие и крестьяне и около 8% – представители научной и творческой интеллигенции. Еще большая доля профессиональных партийных работников была в составе российских делегатов съезда. Советская печать много писала о съезде, но граждане страны не проявляли к нему особенного интереса. В распространенной среди делегатов съезда экспресс-информации Центра социологических исследований при ЦК КПСС приведены данные опроса в 18 регионах страны. Был и такой вопрос: «Какие чувства вы испытываете в связи с XXVIII съездом КПСС?» 40% опрошенных подчеркнули «надежду» и «уверенность», 27% – «сомнение», 18% – «безнадежность», 15% – «безразличие».

Горбачев не мог управлять событиями на XXVIII съезде так же, как это удалось ему на XIX партийной конференции в 1988 г. Штурвал то и дело вырывался у него из рук, и речь шла теперь в большой мере о политическом выживании, чем о сохранении проложенного ранее курса. Мало кто вообще обсуждал предложенное съезду Программное заявление «К гуманному, демократическому социализму», и оно было принято без больших поправок. Основная борьба развернулась вокруг судьбы отдельных лидеров партии. Временами казалось, что и сам Горбачев не сможет сохранить пост Генерального секретаря ЦК КПСС, тем более что выборы генсека проводились не на Пленуме ЦК, а на пленарном заседании съезда. Никто, однако, из известных деятелей партии не решился конкурировать с Горбачевым, и он был избран, хотя и далеко не единогласно. На пост заместителя Генерального секретаря были выдвинуты кандидатуры украинского партийного лидера Владимира Ивашко и Егора Лигачева. Лигачев держался решительно, и его выступление вызвало шквал аплодисментов. Однако при первом голосовании он проиграл, недобрав около 500 голосов. Настояв на еще одном голосовании, Лигачев проиграл полностью, получив 5642 голоса «против» и только 776 «за». Александр Яковлев, убедившись в отрицательном отношении к себе делегатов съезда, снял свою кандидатуру. Ни Лигачев, ни Яковлев не были избраны даже в ЦК КПСС. Из прежнего состава Политбюро в новый перешли только два человека. Но это обновление не означало усиления. Большинство новых членов Политбюро были мало известны и потому неавторитетны в партийных кругах. Коммунистам мало что говорили имена их новых лидеров: Гиви Гумбаридзе, Миколаса Бюрокявичуса, Станислава Гуренко, Александра Дзасохова, Абсамата Масалиева, Кахара Махкамова, Галины Семеновой, Ефрема Соколова, Олега Шенина, Геннадия Янаева. Были совсем неизвестны и новые секретари ЦК КПСС В. Анискин, В. Гайворонский, А. Геплиничев, Г. Тургунова. Пожалуй, никогда еще партия не имела такого слабого руководства, как в 1990 – 1991 гг.! Даже члены нового ЦК, собираясь на пленумы, спрашивали соседей, как фамилия многих людей, сидевших в президиуме. Комментарии печати, даже партийной, в связи с окончанием съезда были не слишком оптимистическими. «Партия может потерять себя... обновления партии после 1985 г. не произошло... партия оказалась на обочине стремительных процессов» («Коммунист»). «Съезд не выработал серьезной базы для консолидации» («Народный депутат»). «Партия не смогла разорвать сжимающиеся тиски неверия, безнадежности, безразличия по отношению к КПСС» («Диалог»). Партийная печать и после XXVIII съезда продолжала писать не только об усилении нападок на КПСС, но и об удивительной для переломного времени апатичности и пассивности партийных масс. Кризис Коммунистической партии углублялся. «Проявления этого кризиса, – писал журнал «Коммунист», – увы, многообразны. Они зримо прослеживаются в параличе, охватившем первичные партийные организации, в изменении демографического и социального облика КПСС ввиду массового оттока из нее молодежи и рабочих. Налицо признаки превращения партии из реальной ведущей политической силы в номинальную»[149]. И это писал главный теоретический журнал самой КПСС!

Отнюдь не праздничная атмосфера царила в Москве, да и во всей стране 7 и 8 ноября 1990 г. во время главного официального праздника СССР – 73-й годовщины Октябрьской революции. На параде 7 ноября на Красной площади во главе парадного полка воздушно-десантных войск шел недавний участник XXVIII съезда КПСС генерал-майор Александр Лебедь. Вспоминая этот день, он писал в своей книге: «Парад прошел ровно и оставил на душе тяжелый осадок. Обычной, привычной приподнятости не было... Было ли ощущение, что парад последний? Нет, пожалуй! Было другое – не до конца осознанное понимание, что в государстве сломался какой-то главный опорный державный стержень, и она, держава, пошла вразнос. Именно вразнос, стихийно, дико, непредсказуемо... Государственный корабль несся без руля и ветрил в какую-то гигантскую черную дыру, и неопределенность предстоящих изменений, непонятно с каким знаком, вызывала безотчетную тоску. Держава уплывала из-под ног, переставала ощущаться за спиной, на глазах пропадало что-то такое: большое, надежное, основательное, на чем, собственно, зиждется и смысл жизни, и смысл службы»[150].