Книга Смертоносный экспорт Америки - демократия. Правда о внешней политике США и многом другом - Уильям Блум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вот слова Сэма Смита, редактора газеты «Прогрессив ревью» (Progressive Review):
«Безопасность родины — это доктрина правых, которую создали после событий 11 сентября, ставших ответом на просчеты внешней политики на Ближнем Востоке в течение 50 лет. Количество мер по обеспечению безопасности страны, в которых мы действительно нуждаемся, обратно пропорционально тому, насколько хороша наша внешняя политика».
В статье в «Вашингтон пост» от 30 января 2007 года под названием «Гибель солдата усиливает антивоенную решимость сенаторов» говорится, что сенаторы Кристофер Додд (Christopher Dodd), демократ от Коннектикута, и Джон Керри, демократ от Массачусетса, сильно расстроились, узнав о гибели в Ираке армейского капитана, с которым они познакомились во время посещения страны в декабре 2006 года и который произвел на них сильное впечатление. Статья также сообщает, что в своем сопротивлении войне Додд был настроен радикально, а Керри выглядел возбужденно.
Нужно задаться вопросом, необходима ли была гибель случайно встретившегося человека, чтобы разжечь антивоенные чувства? Миллионы американцев и людей по всему миру активно и громко протестуют против войны, не зная лично ни одну из ее жертв. Что есть такого у протестующих, чего, кажется, нет у очень многих членов Конгресса?
«Это был человек, которого нельзя забыть, — сказал Кристофер Додд. — Вы говорите о трех тысячах погибших и 22 тысячах раненых, а ваши глаза почти не тускнеют. Но речь идет об одном человеке, таком, как этот капитан, который делал свою работу, адскую работу. Но он также хотел говорить о том, что было неправильно. Это действительно один из способов узнать человека».
Дорогой читатель, действительно для вас это безразлично? Тускнеют ли ваши глаза, когда вы читаете или слышите о погибших и раненых гражданах Ирака?
Ни тот, ни другой сенатор не были, очевидно, достаточно озабочены, чтобы потребовать немедленного вывода американских войск из Ирака. Это было бы слишком «радикально».
Эта эмоциональная и интеллектуальная пропасть между конгрессменами и нормальными людьми существует длительное время. Движение против войны во Вьетнаме началось в августе 1964 года, когда сотни людей вышли на демонстрацию в Нью-Йорке. Многие из тех ранних инакомыслящих принялись критически обсуждать заявления администрации о происхождении войны, ее состоянии и розовой картине в будущем. Они обнаружили многочисленные упущения, противоречия и ложь, быстро превратились в циников и потребовали немедленного и безоговорочного вывода войск. Понадобились интеллект и принципиальность для того, чтобы добиться поддержки членов Конгресса — тогда их было меньшинство. Удалось это сделать только к 1970-м годам. То же самое можно сказать и о средствах массовой информации. И тогда, и сегодня наша политическая элита и СМИ смотрели на Вьетнам только как на «ошибку». То есть то был неправильный способ борьбы с коммунизмом, а не применение Соединенными Штатами насилия во всем мире против любого, на кого налепили ярлык коммунизма. Единственная существенная вещь, которую эти яркие личности вынесли из уроков Вьетнама, — то, что мы не должны были воевать там.
В своей авторской песне «Революция не будет передаваться по телевидению» Гил Скотт-Херон (Gil Scott-Heron) рассказывал людям в 1970-е годы (которые, как мне кажется, были похожими на легендарные 1960-е) о том, что наступает революция, что они не в состоянии будут жить обычной жизнью, что они больше не должны хотеть жить обычной жизнью, что они должны научиться более серьезно относиться к вещи, о которой они всегда только болтали. Эта вещь называется революцией.
Перенесемся вперед — 26 августа 2009 года. У Гила Скотта-Херона, теперь зрелого шестидесятилетнего мужчины, «Вашингтон пост» взяла интервью:
«Вашингтон пост»: В начале 1970-х вы выпустили композицию «Революция не будет передаваться по телевидению» об эрозии демократии в Америке. Вы почти предсказали, что будет революция: нация, которой промывают мозги, придет в себя. Что вы думаете об этом теперь? У нас была революция?
Скотт-Херон: Да, избрание Обамы президентом стало революцией. О, так это революция? Мы занесли дубинки над головами людей… слезоточивый газ, тюремные камеры, постоянный надзор полиции и ФБР., появление миллионных тиражей подпольной прессы? Получить президента, у которого нет революционной косточки? Ни один мускул, ни одна клетка, ничего не шевельнулось у сильных мира сего от серьезных вопросов о терроризме, непрекращающейся войне, Израиле, пытках, марихуане, здравоохранении, приоритете прибыли по отношению к окружающей среде. Карл Маркс, конечно, в гробу перевернулся бы. Если бы современные контрреволюционные Соединенные Штаты существовали во времена американской революции, то революция бы погибла. А колонизатор Барак Обама (белый) трудился бы не покладая рук, чтобы достигнуть своего рода двухпартийного компромисса с королем Англии и сообщить ему, что мы смотрим вперед, а не назад».
Вот разговор с пресс-секретарем Белого дома Даной Перино (Dana Perino) на брифинге для прессы 20 марта 2008 года:
«Репортер: Американцев просят умирать и платить за это. И вы говорите, что они имеют право голоса в этой войне?
Перино: Я этого не говорила… этот президент был избран…
Репортер: То, что вы говорите нам, равнозначно тому, что мы не принимаем никакого участия ни в чем.
Перино: Принимаете. Американский народ участвует каждые четыре года в выборах. Так устроена наша система»[398].
В 1941 году редактор и священник Эдвард Доулинг (Edward Dowling) заметил: «Самые большие препятствия для распространения демократии в Соединенных Штатах: во-первых, широко распространенное заблуждение среди бедных, что у нас она есть, а во-вторых, постоянная забота богатых о том, чтобы ее не было».
Некто Генри Эллингем (Henry Allingham) скончался в Великобритании 18 июля 2009 года в возрасте 113 лет. Он считался самым старым человеком на планете. Ветеран Первой мировой войны, он прожил свои последние годы, напоминая народу Великобритании об их соотечественниках, погибших на войне. Их было около миллиона человек. «Я хочу, чтобы каждый знал, — сказал он в одном интервью в ноябре, — что они умерли за нас»[399].
Целый миллион? Каждый из них погиб за Великобританию? В самой бесполезной империалистической войне XX столетия? Нет, позвольте мне поправить: самой бесполезной империалистической войне всех времен.
