Книга Бедная Настя. Книга 1. Там где разбиваются сердца - Елена Езерская

— Он хотел меня предупредить, что Андрей Платонович не тот, за кого себя выдает.

— Что это значит? — нахмурилась княгиня.

— А я дальше вырвалась, и слушать не стала.

— Вот что, милая, — твердо сказала Долгорукая после повисшей в кабинете паузы. — Узнаю, что это — очередная твоя уловка, чтобы свадьбу отменить, накажу.

— Он сказал, что знает что-то о моем женихе!

— Довольно! Ступай сейчас же к себе, ложись в постель и постарайся заснуть, чтобы всякая дурь из твоей головы за ночь выветрилась.

— Я никуда не пойду, пока не поговорю с Андреем. Где он?

— Андрей уехал в Петербург.

— Как уехал в Петербург?! И со мной не попрощался?! — Лиза была готова заплакать. — Вы нарочно сделали, чтобы он уехал!

— Лиза, не говори глупостей!

— Ничего у вас, маменька, не получится! Я не выйду замуж за господина Забалуева — это он виноват в том, что со мною случилось! Он кричал на меня, он меня ударил! — Лиза обвиняюще указала рукой на Забалуева.

— Ой, ударил, — улыбнулась Долгорукая, — подумаешь! А как тебя иначе привести в чувство? Будь я на его месте — поступила бы точно также! Повторяю, последнее время ты ведешь себя отвратительно, Лиза!

— Вы знали?

— Андрей Платонович все объяснил мне. И я, должна признаться, чуть со стыда за тебя не сгорела, пока он мне все это рассказывал. И после такого позора этот святой человек еще и спас тебя и по-прежнему хочет жениться.

— Когда же вы простите меня, Елизавета Петровна, за мою минутную вспышку гнева? — скромно потупил очи долу Забалуев.

— Лиза, Андрей Платонович давно загладил свою вину перед тобой — спас тебя, когда другие ничем помочь не смогли. Так что иди в свою комнату и больше напраслину на благородного человека не возводи. А вы, Андрей Платонович, проводите ее, а то, не приведи Господи, опять какой-нибудь цыган объявится.

Забалуев предложил Лизе взять ее под руку, но она гордо отказалась и вышла из кабинета с таким видом, как будто была заключенной и под конвоем. Забалуев кивнул Долгорукой и поспешил за Лизой. Проводив ее до дверей комнаты, он осмелился предложить ей свою помощь.

— Я помогу вам прилечь.

— Вы не муж мне и не будете им!

— Напрасно, вы ко мне столь суровы.

— А скажите-ка, Андрей Платонович, что вы с маменькой делали с расходной книгой отца? Это ведь забота моего брата — заниматься делами в имении.

— Я просто помогал Марии Алексеевне разобраться с прошлыми расходами да и будущие траты рассчитать. Одной ей тяжело вести такое хозяйство.

— Я обязательно Андрею напишу — расскажу обо всем! И про пощечину, и про книгу…

— Я бы очень не хотел, дорогая моя, чтобы вам снова цыгане пригрезились, — тихо сказал Забалуев.

— Вы мне угрожаете?

— Елизавета Петровна, я прошу вас сменить гнев на милость. Я был не прав. Неужели вы будете казнить меня всю нашу совместную жизнь?

— Когда я расскажу Андрею обо всем, ни о какой совместной жизни речи не будет. Вас вышвырнут из этого дома!

— Вы сейчас утомлены немного. Я уверен — как только вы поправитесь, ваше отношение ко мне переменится.

— Никогда! Прошу вас, оставьте меня.

— Как прикажите, Елизавета Петровна. Желаю вам сладких снов.

Забалуев бочком удалился. Он почти неслышно спустился по лестнице, но не успел и нескольких шагов сделать по коридору, как его остановила сильная смуглая рука, приставившая ему нож к горлу. Второй рукой цыган затянул его в угол за колонною, где света было поменьше и место нелюдное.

— Узнал меня?

— Как ты сюда попал?

— Разве твоя невеста тебе не сказала, что я умею проходить сквозь стены?

— Только сделай что-нибудь, Седой, я закричу! Сбегутся люди, тебя под арест, а табор твой разгонят.

— Зачем мне руки пачкать? Я тебя не трону. А людей тебе самому звать не резон. Люди придут, я им такое про тебя расскажу, что у них волосы дыбом встанут.

— А кто поверит в твои цыганские сказки?

— Вот и посмотрим, поверят или нет! Хочешь, прямо сейчас с твоей невестой поговорю, а ты послушаешь?

— Не надо!

— Где деньги?

— Отдам. Завтра. Заброшенную избушку на берегу озера помнишь? Рядом с табором.

— Во сколько?

— В два часа пополудни, но только без свидетелей.

— Бог свидетель! Смотри, обманешь — не поздоровится!

— Без обмана, — прошептал Забалуев, — отдам, все отдам завтра же!

Забалуев почувствовал, что хватка ослабла, и острый металл уже не холодит подбородок. И тогда он позволил себе оглянуться — цыгана и след простыл, словно и не было его. Забалуев отступил и прижался к стене — его слегка потряхивало…

* * *

А Долгорукой опять не удалось довести дело с книгой до конца. В который раз в кабинет проникла уставшая и какая-то осунувшаяся за последние дни Татьяна и сообщила, что в гостиной барыню дожидается князь Репнин. Долгорукая удивилась, но потом рассудила, что, возможно, этот визит как-то связан с намерением Андрея жениться на княжне Репниной, и велела Татьяне принять гостя по первому разряду и предупредить его, что сама она скоро спустится.

— Князь! Какой сюрприз! — ослепительной улыбкой приветствовала она Репнина, входя в гостиную.

— Здравствуйте, Мария Алексеевна. Наконец-то, я добрался и до вас.

— Жаль, что мы увиделись мельком на спектакле — такая трагедия!

— А вы уже поправили здоровье?

— Здоровье? Ах, да, мне лучше, значительно лучше, — Долгорукая жестом пригласила Репнина присесть на один из диванов.

Он последовал ее приглашению.

— Вы, оказывается, любите птиц? — Репнин кивнул на клетки с канарейками.

— Мой муж любил охоту, рыбную ловлю, а я вот завела себе птаху мелкую, этим и довольствуюсь. Я весьма рада познакомиться с вами поближе, Михаил Александрович! Андрей так много говорил о вас.

— Он сейчас здесь?

— Нет, уехал в Петербург, к вашей сестре. Возможно, наши семьи скоро породнятся.

— Я знаю, что Наташа уже написала письмо родителям в Италию. Они ответили, что будут счастливы благословить ее союз с наследником столь славной фамилии.

— А вы гостите у Корфов?

— Владимир — мой старый друг.

— Я так сочувствую его горю, — Долгорукая поднесла платочек к глазам. — Смерть барона для всех нас большой удар.

— Вы хотели сказать — убийство?

— И не говорите, не говорите… У какого чудовища рука поднялась? Барон и так был слаб сердцем, болел часто. Не дали старику умереть спокойно, ироды.