Книга Стоя в тени - Шеннон Маккена

— А знаешь, Коннор, я ведь помню, как ты впервые увидел Эрин. Это произошло вскоре после того, как ты стал агентом тайного подразделения ФБР. Тогда у тебя еще горели от восторга глаза, ты гордился своей новой миссией. Но вот однажды, когда ты вернулся с вечеринки, устроенной Эдом Риггзом для своих коллег, я заметил, что ты резко переменился, ушел в себя и притих. А когда я попытался выяснить, что произошло, ты послал меня ко всем чертям. Но я не унимался, и ты сказал, что сегодня знаменательный день, потому что ты встретил свою будущую невесту.

Коннор похолодел.

— Неужели я так сказал?

— Память еще ни разу меня не подвела. — Шон самодовольно усмехнулся. — И еще ты добавил, что весь вечер нес такую околесицу, что мать Эрин, миссис Риггз, приняла тебя за ненормального. Но вся беда заключалась в том, что девчонке еще не исполнилось семнадцати лет.

— Да ты все это выдумал! — воскликнул Коннор.

— Клянусь, это чистая правда! Твои слова четко запечатлелись в моей памяти. Ты именно так и сказал, грязный извращенец-педофил. А когда я возмутился и предупредил тебя, что совращение несовершеннолетней дочери своего наставника добром не кончится, ты невозмутимо ответил, что готов подождать, пока девчонка станет совершеннолетней.

— Довольно меня разыгрывать! — вскричал Коннор.

— Я не шучу, брат! Когда я услышал от тебя этот вздор, я тоже подумал, что ты фантазируешь. Но ты поклялся, что говоришь серьезно. — Шон возмущенно скрестил на груди руки.

Зашипела кофеварка, но Шон так распалился, что не заметил этого. Коннор проскользнул мимо него и, выключив газ, сказал:

— Послушать тебя, так можно подумать, что я десять лет прожил монахом.

— Этого я не утверждаю! Разумеется ты флиртовал с дамочками время от времени, но дальше постели у вас дело не шло. Разве я не прав? Отвечай, развратник! Ты вел беспорядочную половую жизнь или нет? Скольким доверчивым женщинам ты разбил сердце? Скольких девушек лишил иллюзий?

— Хватит, Шон! Успокойся, — воскликнул Коннор. — У меня нет сил оправдываться перед тобой. Почему ты решил, что я обязан покаяться тебе во всех своих грехах? Я не на исповеди, да и ты не пастор. Лучше закрой рот и помолчи.

— Не затыкай мне рот! — горячился Шон. — Ты грезил об этой девушке десять лет! Спас ее от бесчестья и жуткой смерти! Выручил из беды ее сестру, вошел в доверие к ее матери-психопатке! Наконец, затащил ее в постель! А теперь заявляешь, что отказываешься от своей заветной мечты?

— Да пойми же ты наконец, что она считает меня сумасшедшим! — вскричал Коннор.

— Так убеди же ее, что ты не псих! — рявкнул Шон. — Если ты отступишь сейчас, то уже никогда не будешь счастлив. Я не собираюсь молча наблюдать, как мой брат катится в пропасть. Ступай к ней и срочно что-то предприми!

Коннор не выдержал его сверлящего взгляда и потупился.

— Сперва я хочу убедиться, что психически здоров, — глухо промолвил он. — Я уже и так изрядно подпортил ей жизнь.

Шон обиженно поджал губы, наполнил кофе чашку Коннора и, передав ее ему, спросил:

— Когда убивали Билли Бегу, ты был с Эрин?

— Я ушел от нее в пять утра, опасаясь попасть под горячую руку ее ненормальной мамаше. Ты видел, что она сотворила с «ягуаром»? Так что должен меня понять. В дом я вернулся к завтраку, примерно в восемь часов.

— Разве Эрин трудно сказать, что ты был с ней? — спросил Шон, уставившись в окно. — Все равно ты невиновен.

— Она бы так и сделала, если бы я попросил ее об этом, — тихо сказал Коннор. — Но я не хочу, чтобы наши отношения были омрачены ложью.

Шон стукнул чашкой об стол, обжег расплескавшимся кофе руку и, сунув ее под струю холодной воды, вскричал:

— Омрачены ложью! Какой же ты упрямый осел, братец! Пожалуйста, не бей посуду! — воскликнул Коннор, заткнув пальцами уши. — И не ори, у меня уже голова раскалывается от твоего крика.

— Тебе необходимо отвести от себя всякие подозрения, идиот! И вернуть Эрин. А знаешь почему? Неужели не догадываешься? Да потому, что ты вполне ее достоин! Ты всегда был принципиальным парнем, со своим особым кодексом чести и комплексом благородного рыцаря. Ты не имеешь права сдаваться без боя! Ты не должен капитулировать или идти на сделку с совестью. Мы с Дэви не такие несгибаемые, как ты. И если ты дрогнешь, для нас это станет ударом.

— Послушай, Шон! — устало промолвил Коннор. — Джесс тоже никогда не отступал, и чем это для него обернулось? А наш отец? Он был несгибаем, а в итоге сломался. Так не разумнее ли иногда проявлять гибкость?

В комнате повисла тишина, отягченная невидимым присутствием тени Бешеного Эймона. Покойный был благородным и честным человеком, но в конце своей трудной жизни настолько разочаровался в ней, измученный ударами судьбы, что утратил рассудок.

Наконец Шон с волнением произнес:

— Ты гораздо сильнее духом, чем наш отец. И добрее его.

Коннор залпом допил кофе и спросил, желая сменить тему:

— Как ты умудряешься варить его таким крепким? Он разъест мне кишки.

— Это виски, а не кофе обжигает тебе нутро, дурачок! Надо поесть, иначе можно опьянеть. Ступай ополоснись под душем, а я тем временем что-нибудь сварганю.

— Не указывай, что мне делать, — огрызнулся Коннор. — Я сам о себе позабочусь.

— Прими душ и надень чистую рубаху. Можешь взять какую-нибудь из моих, — упрямо продолжал наставлять его Шон. — Если хочешь, чтобы тебя считали нормальным человеком, начни с того, что побрейся и причешись.

Когда Коннор вернулся на кухню, он был гладко выбрит и одет в новую джинсовую рубаху, позаимствованную у брата. Шон окинул его одобрительным взглядом и сказал:

— Вот это другое дело, теперь ты стал похож на джентльмена.

Коннор что-то пробурчал и сел за стол, на котором стояла тарелка, наполненная бутербродами с сыром и ветчиной. Быстро разделавшись со своей долей, Шон надел кожаный пиджак и сказал:

— Раз я готовил, ты вымоешь посуду. А мне пора проведать Дэви. Надо попытаться разобраться с этим странным убийством Билли. — Он направился к своему автомобилю.

— Не суйся в это вонючее дело, — посоветовал ему Коннор, провожая. — Как говорится, не трожь дерьмо…

— Как бы не так! — воскликнул Шон, доставая ключи из кармана. — Разыщи Эрин и поговори с ней по душам, попытайся ее очаровать, раз уж ты побрился и переоделся.

— Это вряд ли мне сейчас удастся, — поморщившись, ответил Коннор. — Ее очаровал один до отвращения богатый коллекционер, посулив ей вояж в Париж и небо в алмазах.

— Что? И ты допустишь, чтобы Эрин улетела с ним? Где твои мозги, Коннор? В сундуке под кроватью?

— Она категорически против того, чтобы я сопровождал ее! Пойми же ты наконец, что она меня отвергла. Не могу же я преследовать ее, словно маньяк. Я не хочу, чтобы меня считали психом.