Книга Игра королев - Дороти Даннет

Лаудер возблагодарил Бога за эту передышку перед последней схваткой. Бурное проявление чувств могло бы вызвать сочувствие к лорду Калтеру, возбудить далеко не враждебное любопытство таких людей, как Херрис или Бокклю. Но оружие Лаймонда — ум, не сердце: он не сможет растрогать суд. Генри Лаудер вовсе не был циником, просто он прекрасно знал свое дело.

Лаймонд заговорил, обращаясь к палате, а не к королевскому прокурору. Звучный, язвительный голос поначалу был хриплым от холодной ярости, но очень скоро Хозяин Калтера взял себя в руки.

— Вижу, что мысль эта для вас не нова. Иные законники полагают, что грязь имеет силу свидетельства, но господин Лаудер, который жжется, но не дает света, подобно адскому пламени, не таков. Он просто пытается меня спровоцировать и конечно же не щадит при этом чувств ни лорда Бокклю, ни членов моей семьи.

Лаймонд прервался, и голос его, твердый как сталь сделался тише.

— Как и господин Лаудер, я выступал раньше на этих подмостках. Я знаю, что значит головокружение, обморок, вена, набухшая от гнева и боли. Этого господин Лаудер немного боится, но он рассчитывал, что я попытаюсь уязвить ваше самолюбие, как вы уязвили мое, и проиграю дело.

Вот почему вы услышали последнее обвинение, умело соединенное с предшествующим заявлением епископа по поводу Уилла Скотта из Бокклю.

Он снова помедлил.

— Оба предположения безосновательны. Уилл Скотт — нормальный, живой подросток. Он оставил меня потому, что думал, будто я собираюсь выдать его англичанам, имели место и иные недоразумения. Если вы ни во что не ставите опровержение отца, вспомните хотя бы, как сдержанно вел он себя сегодня в суде. Не тот человек сэр Уот, чтобы скрывать свои чувства. Что же до моей сестры… — Тут в голосе его зазвенел гнев. — Кто скажет слово в ее защиту? Может быть, мои родные, но поверите ли вы им? Да и кому понадобилось, чтобы звучали речи в ее защиту, в защиту обоих этих юных существ? Или вам не хватает розог, что вы ломаете саженцы? Или вам не хватает камней, что вы идете на кладбище и оскверняете могильные плиты?

Милорды, милорд прокурор, полагаю, вы узнали достаточно для того, чтобы вынести приговор. Ничего важного не извлечете вы, продолжая допрос, и особенно продолжая его в том направлении, какое задал господин Лаудер. Заклинаю вас вспомнить, что меня, и только меня, собрались вы сегодня судить.

Он сел, и в комнате воцарилась напряженная тишина, словно перед глазами присутствующих бесшумно взорвалась бомба.

— Боже милосердный! — прошептал Эрскин, взглянул в лицо Калтера и вытер вспотевший лоб.

Лаудер встал:

— Вы отказываетесь отвечать на дальнейшие вопросы, господин Кроуфорд?

— Нет, но…

— Но вы хотите, чтобы мы прекратили допрос из снисхождения к вашему недугу, — любезным тоном закончил прокурор, краем глаза заметив, как из зала к судейскому столу быстро передают записку. Бокклю смял бумажку в руке и возгласил:

— Мне тоже не нравится, Лаудер, тот оборот, который приняло дознание, но будь на то соизволение его чести, мы не должны закрывать заседание, не выслушав Уилла. Я так понимаю, что негодный мальчишка где-то застрял, но он должен появиться с минуты на минуту.

Арджилл, посоветовавшись с соседями, склонился вперед.

— Мы готовы, господин Лаудер, закончить на этом предварительное дознание. Не думаю, сэр Уолтер, чтобы ваш сын мог добавить что-либо важное к тому, что мы все и так уже знаем, но если он появится до окончания процедуры, мы, конечно, заслушаем его, хотя и не станем специально дожидаться. Во-первых, мы бы хотели, милорд прокурор, чтобы вы свели воедино те факты, что открылись перед нами, и установили между ними связь. Затем, буде таково его желание, может высказаться узник.

Эрскин вскочил:

— Милорды, заклинаю вас не закрывать заседания до того, как мы заслушаем Уилла Скотта. Он располагает свидетельством первостепенной важности.

— Что? — переспросил Рид раздраженно, приложив ладонь к уху. — Вам не давали слова, господин Эрскин. Сядьте.

Арджилл проявил больше терпения:

— Известно ли вам, что это за свидетельство?

— Я знаю только, что оно может стать решающим.

— Но вы понятия не имеете, что оно может в себе заключать?

Эрскин покраснел:

— Нет, но…

Верховный судья промолвил решительно:

— В таком случае, боюсь, нам придется придерживаться установленной процедуры. Если свидетельство поступит до конца этого заседания, мы примем его во внимание. Господин Лаудер… — Он прервался. — Господин Эрскин, вы можете сесть.

Том проговорил торопливо:

— Я должен был дать показания по поводу действий подсудимого в Гексеме. Могу я сделать это сейчас?

Арджилл, потеряв терпение, склонился вперед:

— Мы знаем, что произошло там, господин Эрскин, и рады, что вы можете это подтвердить. В настоящий момент, я полагаю, нам не требуется знать больше. Итак, господин Лаудер?

Генеральный прокурор сгорал от любопытства — настолько, что сам вступил в игру. Он сказал:

— Милорд, хотелось бы прояснить еще кое-что. Лорд Калтер не высказался ни разу — ни за, ни против своего брата. Как бы это ни было мучительно для него, он, возможно, мог бы пролить свет на злополучное происшествие в монастыре.

— Думаю, мы уже слышали достаточно… — начал было Арджилл, но осекся при виде сурового лица прокурора. Лаудер заявил:

— Лорд Калтер целый год преследовал брата, и в конце концов именно он доставил подсудимого в столицу. Не должны ли мы выяснить, по какой причине он так поступал?

Ошибка была невольной, и Лаудер совершил ее под занавес, так что интересы короны пострадали меньше, чем можно было ожидать. Верховный судья махнул рукой, и лорд Калтер встал, решительный и могучий, как Эбенезер.

— Это верно, что я не один месяц потратил, преследуя брата, — начал он, и Лаудер, уже все поняв по его голосу, выругался про себя. — Я поступал так вследствие печального недоразумения, — спокойно продолжал Ричард. — Я не верю, что он совершил те преступления, в которых его обвиняют, и должен сказать, что когда нас перехватили…

— Не трудись, Ричард, — быстро, язвительно проговорил обвиняемый.

— …когда нас перехватили, я собирался помочь брату покинуть страну.

Все были потрясены. В лице Лаймонда что-то дрогнуло, но он не пошевелился. Верховный судья выпрямился в кресле:

— Вы отдаете себе отчет, лорд Калтер, что, если этого человека признают виновным, вам придется держать ответ как соучастнику?

— Он невиновен, — отрезал Ричард.

Генеральный прокурор строго взглянул на него:

— Вы поразили всех нас, милорд. Я не собираюсь больше говорить о вашей сестре, но должен спросить следующее: имеете ли вы доказательства того, что прочие обвинения, означенные в этом акте, ложные?