Книга Танцы с огнем - Нора Робертс

— Я это вижу, — произнесла вслух Роуан, вылезая из машины, — но все равно не могу в это поверить.

Она вспомнила, как бабушка каждое лето упрямо сажала цветы, расставляла горшки с растениями и даже разбивала на заднем дворе огородик и на чем свет стоит ругала оленей и кроликов, уничтожавших результаты ее трудов. А еще она вспомнила, что папочка одним прикосновением может погубить самые стойкие растения, и вот, пожалуйста, насажал тут черт знает что. Она не знает и половины цветов, сверкающих на клумбах всеми оттенками красного и лилового с белыми проблесками.

Хочешь не хочешь, а придется признать, что все это очень мило, и красивая картинка явно родилась не в мозгах Железного Человека Триппа, абсолютно не приспособленного к садоводству. С этими мыслями Роуан отперла дверь и вошла в дом.

И здесь произошли поразительные изменения.

Цветы? С каких это пор папочка расставляет цветы по всему дому? И свечи… толстые белые колонны… Роуан принюхалась, почувствовала тонкий аромат ванили. И новый ковер с ярким геометрическим рисунком на явно натертом полу гостиной. Очень мило, опять неохотно признала она, но…

Подбоченившись, Роуан прошлась по гостиной. Но внезапно остановилась. Что это? На старом кофейном столике веером лежали свежие журналы по садоводству и домоводству. С каких это пор папочка?..

А, глупый вопрос. С тех пор как в его жизнь ворвалась Элла.

Интересно, какие еще тут сюрпризы, подумала Роуан и по дороге в кухню заглянула в отцовский кабинет.

Яркие бамбуковые жалюзи сменили старые бежевые занавески. Безобразные занавески, насколько Роуан помнила, но настоящее потрясение она испытала в гостевом санузле. С края раковины исчезла привычная бутылочка с жидким мылом, а с вешалки — коричневые полотенца. Роуан машинально надавила на головку изящного хромированного диспенсера, и в ее ладонь брызнул гель с ароматом лимона. Тщетно пытаясь справиться с изумлением, она вымыла руки и вытерла их одним из пушистых темно-синих полотенец, красовавшихся на вешалке по соседству с махровыми салфетками цвета спелой клюквы.

На этом сюрпризы не кончились. Плоская вазочка с ароматической смесью из сухих цветочных лепестков — подумать только, с ароматической смесью из сухих цветочных лепестков! — эстамп с изображением горного луга в изящной рамке на стене, свежевыкрашенной под цвет махровых салфеток… Вряд ли она когда-нибудь свыкнется с тем, что папочка выкрасил стены ванной комнаты в клюквенный цвет.

Роуан побрела в кухню и, прищурившись, застыла на пороге.

Чистота и порядок — вечный девиз Железного Человека Триппа, но с того момента, как Роуан видела это помещение в последний раз, оно расцвело «милыми» пустячками.

В длинном овальном блюде, похоже, бамбуковом, — Ро его точно прежде не видела — были красиво разложены свежие фрукты. На подоконнике за раковиной в красных глиняных горшочках зеленели кухонные травки. Над холодильником висела железная подставка для винных бутылок, причем ни одно гнездо ее не пустовало. Потрепанные подушки на табуретах у стойки, где Ро с отцом обычно завтракали, сменились новенькими цвета спелой тыквы, и Роуан почему-то не усомнилась в том, что эту идею папочка почерпнул из глянцевых журналов, лежащих в гостиной.

На обеденном столе две бамбуковые подстилки под тарелки, а рядом с ними скатанные и скрепленные кольцами полотняные салфетки. В роли контрольного выстрела выступили вазочка с белыми маргаритками и чайные свечи в крохотных подсвечниках из желтого стекла…

Собравшись было подняться на второй этаж, Роуан решила, что сначала необходимо выпить и как-то осознать увиденные чудеса. И понадобится-то совсем немного времени, скажем, год, подумала она, открывая холодильник.

Ну, ладно, пиво на месте — хоть что-то не изменилось. Хотя какого черта? Раз уж здесь стоит початая бутылка белого вина, заткнутая затейливой пробкой, сойдет и вино.

Разглядывая содержимое холодильника, Роуан цедила вино и размышляла… Она просто вынуждена была поставить папочкиным припасам наивысшие оценки! А отбивая куриные грудки и чистя картошку, она почти перестала чувствовать себя незваной гостьей в собственном доме. И только покачала головой, выглянув из кухонного окна на заднюю веранду. Папочка каждый год красил шезлонги, но никогда прежде в ярко-красный цвет.

Когда она услышала, как открылась парадная дверь, в большой кастрюле на медленном огне уже кипел ужин. Ро налила вино во второй бокал и подняла глаза. Ну, слава богу, хоть сам папочка не изменился.

— Очень аппетитный запах. — Лукас обнял дочь, прижал к себе. — Самый лучший сегодняшний сюрприз.

— Я тоже сегодня столкнулась с несколькими. Я налила тебе вина. — Она протянула ему бокал. — Раз уж ты теперь коллекционируешь вина.

Лукас с ухмылкой поднял бокал.

— Отличное вино. Мы успеем до ужина посидеть на воздухе?

— Да. С удовольствием. А ты зря время не терял, — заметила Ро, когда они вышли на веранду.

— Ну, повозился немного. Что скажешь?

— Ярко.

— Да, немного не вписывается в мой образ жизни. — Со счастливым вздохом Лукас опустился в один из красных шезлонгов. Роуан села рядом.

— Папочка, ты насажал цветов. Это кардинально не вписывается в твой образ жизни.

— И заметь, они еще живы. Я провел капельный шланг.

— Какой-какой?..

— Шланг с дырочками. Вода капает через дырочки и насыщает почву.

Вино, капельный шланг, клюквенного цвета стены… Кто этот незнакомец? Однако когда он взглянул на нее, сжал ее руку, Ро узнала его.

— Что у тебя на уме, детка?

— Многое, очень многое.

— Расскажи мне.

И она рассказала.

— Понимаешь, я как будто теряю контроль над всем. Сегодня утром мне показалось, что все налаживается, а потом снова покатилось под откос. Мне опять снится Джим, только кошмары еще хуже. И как забыть все, что произошло в этом сезоне? Все, что натворила Долли, все, что случилось с ней. Плюс ее чокнутый папаша. И если поверить, что это он убил Долли, священника, поджигал лес — а вполне вероятно, что именно он, — почему меня больше злит и возмущает не это, а то, что он сбежал, бросил на произвол судьбы жену? О, я знаю ответ! — Роуан вскочила на ноги. — Я знаю ответ и поэтому злюсь еще больше. Потому что нас бросила мама. Но не это предопределило мою жизнь. Я не хочу верить, что это на меня повлияло. Я гораздо умнее, черт побери!

— Ты всегда была умницей.

— Я увлеклась Галлом, на меня как затмение нашло. Куда это заведет? И почему я вообще об этом думаю? С чего вдруг я хочу, чтобы это куда-то завело? И ты еще! Ты сажаешь цветы и пьешь вино, и у тебя в ванной цветочные лепестки.

— Они пахнут лучше, чем освежители, — улыбнулся Лукас.

— Там еще ягодки и маленькие белые цветочки. И пока я думаю о таких мелочах, мама Долли отдает ее ребенка Брейнерам, потому что не в силах справляться сама. Возможно, так лучше, возможно, так правильнее, но мне горько, мне противно, и я злюсь еще больше, поскольку понимаю, что проецирую их ситуацию на нашу, но ведь я знаю, что тот ребенок — не я.