Книга Дракула бессмертен - Йен Холт

Вдруг энергия, излучаемая телом ее сына, изменила цвет с белого и светло-голубого на темно-красный. Выражение его лица также поменялось. Логика брала верх над примитивными инстинктами.

— Нет! — Квинси оттолкнул мать от себя с такой силой, что та отлетела обратно в ящик и, проломив боковую стенку, рухнула на скользкий каменный пол. Она была все еще слаба после трансформации и сильно нуждалась в крови.

Мина с трудом поднялась на ноги. Квинси отступил от нее еще дальше, недоверчиво качая головой, не в силах скрыть омерзения. Теперь энергия, исходящая от него, стала черной, в глаза вернулась сосредоточенность. В его голове бушевала одна-единственная мысль: убить.

— Квинси, нет! — взмолилась Мина, ковыляя к нему.

Юноша подобрал с пола сломанный черенок от лопаты.

Его кулаки так сильно сжали импровизированный кол, что из пальцев пошла кровь. Чтобы не соблазниться сладостным ароматом, Мина отошла чуть назад.

По лицу Квинси стекали слезы. Не говоря ни слова, он развернулся и с невероятной быстротой побежал прочь.

— Постой! Я сама приняла решение! — закричала Мина ему вслед. — Так было надо, чтобы защитить тебя от Батори!

На неверных ногах она сделала еще несколько шагов и рухнула. В таком состоянии ей ни за что не догнать сына, не удержать его от смертельной ошибки. Чтобы обрести силу, нужна кровь. Надо добраться до Квинси прежде, чем он предстанет перед Дракулой. Мина сама заставила того поклясться, что он не заберет ее сына. И Дракула не нарушит своего слова даже ради самообороны — в этом Мина была уверена. По-настоящему ее пугало простодушие Квинси. Сейчас мальчик мог принять сторону Батори — в надежде отомстить Дракуле.

Непривычно обостренные чувства затрудняли погоню за сыном. Мина чуяла запах разлагающихся в могилах тел, плесени на камнях, помета животных, сырости; слышала, как эхом отражается от стен гулкий топот бегущего по лестнице Квинси. Оглушал даже грохот капель воды, падающих в лужу в углу. Да, бедная Люси могла сойти с ума от навалившихся на нее ощущений… После того как ван Хелсинг неумело провел переливание крови, она впала в кому, а затем вдруг очнулась в гробу — не понимая, что происходит, сгорая от необъяснимой жажды крови. Наставника для нее не нашлось. Спасаясь от ватаги «героев», Дракула никак не мог объяснить Люси, что такое быть вампиром. Теперь ясно, почему ее подруга накинулась на первого же встречного — ребенка. Жажда была невыносима. Мина с огромным трудом не теряла сосредоточенности. Ее подготовил Дракула. Она знала, что с ней происходит — и что теперь делать, чтобы остановить Квинси.

Требовалась кровь. Голод бушевал не только в желудке: она ощущала его каждой своей частичкой. Яд, который преобразил Мину, насыщал клетки ее организма, и чем больше клеток насыщалось, тем меньше яда оставалось в сердце. Тело стремительно поглощало вампирскую кровь. Ей нужно было еще, пока она не сожрала себя заживо.

Уши уловили тихий писк: мимо пробегали мелкие грызуны. Мина повернула голову; у нее тут же выросли клыки и почернели глаза. Отбросив в сторону отвращение, она набросилась на грызунов, ловя их руками и клыками разрывая им глотки. Пронзительный визг оглушал, — и все же Мина продолжала пить. У нее не было выбора. Кровь есть жизнь!

Глава LXI

Свирепость Дракулы застала Батори врасплох. Графиня едва успевала отражать безжалостные удары противника и с каждым взмахом меча все дальше отступала по скользкой лестнице. Она приняла верное решение, когда поехала на карете и приберегла силы. Теперь ей понадобится вся ее мощь. Тем лучше. Она отдала бы все, что имеет, чтобы увидеть Дракулу поверженным.

Дракула теснил Батори все выше и выше по ступеням. Выглядел он сущим безумцем: зубы стиснуты, глаза широко распахнуты. Графиня скрежетала клыками, но старалась ничем не выдавать, как ей больно. В памяти всплыли слова наставника: «У боли мы учимся». Это был не тот Дракула, которого она видела в метро. Он заметно окреп. Несомненно, ему помогла исцелиться Мина. Ладно, о ней она позаботится позже.

Силы графини таяли с каждым ударом Дракулы, и это только придавало ему смелости. С каждым разом он рубил все исступленней. Но в голове Батори уже зрел новый план. Возможно, сейчас он сильнее, однако долго такой темп ему не выдержать. А в быстроте движений она всегда его превосходила.

Дракула разразился серией бешеных ударов. Батори едва успевала поднимать меч и отражать атаки. Торжествующее выражение на лице врага приводило графиню в ярость. У нее не осталось иного выхода, как развернуться и, волоча меч за собой, взлететь наверх, к следующему пролету. Пусть думает, что она измотана до предела и готова сдаться. Дракула медленно надвигался на нее — не сомневаясь, что каждая ступенька приближает его к победе. В своем высокомерии он зашел так далеко, что меч держал теперь сбоку, острием к земле, будто его противник не представлял уже никакой опасности.

Приди ко мне. Приди и умри.

Ступив на лестничную площадку, князь не бросился в атаку; он просто стоял и созерцал ее погубленную красоту. Злоба схлынула с его лица, оставив после себя только грусть. Графиня поняла, о чем он думает. Убив ее, Дракула уничтожит часть себя. Оба они из одного теста: двое не-мертвых, склонных к уединенной жизни. Они могли стать союзниками, спутниками. Но из-за того, что Батори отвернулась от Бога, Дракуле пришлось отвернуться от нее.

Наконец выражение его лица изменилось. Похоже, князь смирился с тем, что нужно поставить точку в истории их многолетней вражды. Решил, что настал момент лишить ее жизни. Глупец.

Дракула поднял меч, намереваясь одним ударом снести Батори голову. Неизменно благородный, он окажет ей милость — даст безболезненную смерть.

В последнюю секунду графиня привела в действие свой план. Прежде чем сталь клинка Дракулы рассекла ее шею, Батори использовала преимущество в скорости. Молниеносным движением она подогнула колени и отпрянула назад. Меч пронесся на волосок от ее носа и, не найдя цели, повлек Дракулу за собой. Теперь Батори двигалась так стремительно, что человеческий глаз не смог бы заметить ее перемещений. Сцепив мечи эфесами, она вырвала его клинок, а своим мечом описала окружность и обнажила грудь Дракулы, затем выхватила из плаща «кукри». Враг был в ее власти.

Батори с силой вонзила нож в тело князя и снизу вверх распорола ему живот. Дракула пронзительно закричал и повалился наземь; кровь била струей, окропляя Батори. Ему понадобились обе руки, чтобы сдержать красный поток, хлещущий из раны.

Батори отбросила меч и продемонстрировала нож.

— Помнишь его?

Искра ужаса, промелькнувшая в глазах Дракулы, была единственным ответом, который требовался графине.

— Наша битва окончена, и победил в ней не ты. Наконец-то я смогу править миром, как и подобает существу более высокого порядка. Человечество падет к моим ногам, взывая к Богу о помощи. И точно так же, как Бог повернулся спиной ко мне, он повернется спиной к человеку. Он забрал у меня все, что я любила, включая детей. Его законы обратили против меня мою же семью. Его законы подвигли моего мужа пытать меня, моих людей — сторониться меня. Что ж, я плюю на Бога и на его законы! И плюю на тебя, воина Господнего! Да, ты пришел мне на помощь, но когда я не смогла измениться, стать другой, и жаждала справедливого отмщения, ты попытался меня убить. Разве не заслужила я возмездия? Вот оно. В мире, который я создам, Богу места не будет.