Книга Стражники Иерусалима - Франциска Вульф

– Пойдем, Герно, – сказала она ему, будто маленькому мальчику, и протянула ему руку. – Пойдем. Я отведу тебя домой. Отец, Иосиф и Магдалина уже ждут тебя. Пошли.

Герно. Да, именно так его и звали. Это была его мать. Он доверчиво взял ее теплую, мягкую руку и пошел за ней в темный туннель, в конце которого сиял яркий, теплый свет.

– Ансельмо, успокойся! Ну хватит! – Козимо крепко держал Ансельмо, извивавшегося в его руках и пытавшегося вырваться. Было такое впечатление, что он хотел пуститься вдогонку за Джакомо и Стефано, убежавшими сквозь тайный ход в каменоломню Соломона. – Пусть удирают. Мы их добьем, это я тебе обещаю. Сейчас это лишено смысла. Джакомо ориентируется там лучше нас. К тому же у нас нет оружия. Стража сделает все необходимое.

– Какая скотина! Какой мерзавец! – выкрикивал Ансельмо. Он был вне себя от ярости и отчаяния. – Проклятый подонок, я его...

– Хватит, Ансельмо. Нам надо позаботиться о Рашиде и синьорине Анне.

Ансельмо тяжело дышал, капли пота блестели на его лбу, однако он внял увещеваниям. Они подошли к Анне, которая всего в нескольких шагах от них сидела на корточках возле распростертого на полу Рашида, словно маленькая, испуганная девочка. Она непрерывно гладила его по бескровному лицу, по светлым волосам. В тот же миг Козимо понял, что они уже ничего не смогут сделать для Рашида.

– Синьорина Анна, что с ним? – спросил Ансельмо, не осознавая случившееся. Он опустился на корточки возле Рашида и взял его безжизненно повисшую, испачканную кровью руку, не касаясь при этом шпаги, торчавшей из его груди. – Позвать врача? Я... я быстро. И я знаю, где живет хороший врач. Я быстро.

Анна покачала головой. Слезы все еще катились по ее щекам. Теперь к ним примешалось сострадание к Ансельмо, который все еще отказывался посмотреть правде в глаза.

– Но... посмотрите, сколько крови! Не можем же мы дать ему истечь кровью. Мы ведь должны хотя бы...

– Это уже бесполезно, Ансельмо, – кротко произнесла Анна приглушенным голосом. – Он умер.

– Умер? – Ансельмо побелел. – Умер? Но почему? Как это...

Его глаза расширились от ужаса. Он посмотрел на Козимо в надежде, что тот поможет, что ему удастся воскресить Рашида, что все будет хорошо, стоит ему только словечко сказать, пальцем пошевелить или заклинание произнести. Наконец он все понял.

Он осторожно положил руку Рашида обратно на грудь.

– Я благодарю тебя, мой друг, – тихо проговорил он и поцеловал Рашида в лоб. – Смертельный удар был предназначен мне. – Ансельмо выпрямился.

– Пергамент у тебя? – спросил Козимо.

– Да, – ответил Ансельмо и не глядя протянул Козимо кошелек. – Теперь он у нас. Но какой ценой...

Ансельмо понуро побрел прочь. Козимо смотрел ему вслед. Да, цена действительно была заплачена высокая. Молодая жизнь была загублена, а они с Ансельмо должны жить дальше – десятилетия, если не столетия. Порой в такие минуты, как сейчас, он начинал понимать, почему этот трактат был назван «Проклятие Мерлина». Он приносил лишь горе и страдания тем, кто соприкасался с ним.

Игра окончена

Мелеахим вышел из города. Он был доволен, день выдался удачный. Свои миски, кувшины, кружки и тарелки он продал почти все, и покупатели остались довольны его работой. На самом деле ноги должны были бы легко и споро нести его домой. Раньше он в дни, подобные этому, буквально на крыльях летел к жене и детям. А теперь? Он покачал головой, перед тем как медленно зашагать, тяжело переступая ногами. Возраст брал свое. Он еще толком не отдохнул от проделанного пути, да и жара на базаре досаждала ему сегодня больше, чем обычно. Разумеется, ноги его и в этот раз принесут домой, они еще верой и правдой служили ему, только не так быстро, как тридцать лет назад.

Мелеахим поставил на дорогу узел с оставшейся немногочисленной посудой, чтобы сделать глоток из бурдюка. Башенки и купола сверкали в лучах медленно заходящего солнца, словно были сделаны из золота. Иерусалим, город мира и покоя.

Тут Мелеахим увидел двух идущих по дороге путников. Они тоже шли из города, и он даже подумал, не примкнуть ли ему к ним, но тут же заметил, что они двигались очень быстро, гораздо быстрее, чем было ему по силам.

«Как же они торопятся», – промелькнуло у него в голове, и по какому-то наитию он спрятался за кустом, чтобы понаблюдать за странниками.

Когда они приблизились, он понял, что уже встречал их. Это были те самые пилигримы, беседу которых он подслушал какое-то время тому назад. Тогда они шагали в Иерусалим. А теперь? Почему они шли так быстро, буквально бежали? Может, спасались бегством? Они как раз поравнялись с ним.

– Святой отец! – воскликнул более молодой. – Но ведь мы же не довели до конца наше дело, город...

– Городу придется обойтись без нас, – сухо ответил второй, который опирался на посох и при этом шагал так бойко, что молодой путник едва поспевал за ним. – Он не заслуживает спасения. Гнев Господень рано или поздно обрушится на него и сотрет с лица земли, как однажды это уже произошло с Содомом и Гоморрой. Но нас это уже не будет касаться, теперь уже нет. Отныне нас ждут другие задачи.

– Но... – Молодой человек остановился. Капюшон его рясы соскользнул с головы, он запыхался от бега. Подавшись вперед, он уперся руками в колени, чтобы отдышаться. – Отец Джакомо... куда мы теперь идем?

– Мы направляемся в страну, которая отверзла двери, врата и сердца спасительному посланию нашего Господа. В страну, правители которой готовы пойти и на неприятные меры и смириться с неудобными шагами, если они служат душевному здоровью народа.

– Еще один вопрос, святой отец.

– Да?

– Кто была та женщина?

– Не более чем одна из проституток Козимо, незначительная фигура. – Старший остановился и оглянулся. Голос его звучал сердито. – Ну пойдем наконец, Стефано. Потом отдохнешь. Нам предстоит долгий путь!

Молодой человек с трудом заставил себя выпрямиться и побежал за старшим.

Мелеахим наблюдал из своего укрытия, как оба быстро удалялись от него. Лишь когда они исчезли за ближайшим холмом, он рискнул выйти на дорогу.

Это были те самые проповедники, которых повсюду разыскивали, те самые подстрекатели и возмутители спокойствия, которые хотели изгнать из Иерусалима всех иудеев и мусульман. Они ушли из города! Может, ему надо вернуться и сообщить наместнику радостную весть? Или... Он принял другое решение. Было уже поздно. Наместник тоже заслужил спокойный вечер. Янычары, стоявшие на воротах, наверное, и так доложили Эздемиру, что проповедники бежали из города. Ему нет надобности возвращаться.

Мелеахим перекинул через спину узел, неожиданно показавшийся ему гораздо более легким, и зашагал дальше. Пройдя несколько шагов, он опять остановился и бросил прощальный взгляд на город. Он не изменился, и все же старику вдруг показалось, что город засиял, и свечение это исходило не от солнца и не от огней, постепенно зажигавшихся на улицах и городских стенах. Иерусалим, город мира и покоя. Теперь он наконец снова станет таким.