Книга Когда боги смеются - Александра Маринина

- Ты чего, Пална, - возмущенно замахал руками Сергей, -мы же только сегодня утром списки в домоуправлении получили. Субботу ивоскресенье мы поквартирному обходу посвятили, но результатов нет, все ж надачах, никто дверь не открывает. Вот сейчас сядем с Мишаней, планчик составим,чтоб все по уму...

- Все ясно, катитесь, работайте, - угрожающе приказалКоротков.

* * *

- Я уезжаю, - объявил Жене отец, выходя из кабинета с"дипломатом" в руке.

Она привычно потянулась к ручке и перекидному ежедневнику,чтобы записать указания.

- Что говорить, если будут спрашивать?

- Вернусь дня через три-четыре.

Женю бросило в жар. Отец уезжает! И, как всегда,предупреждает об этом в самый последний момент. Три дня свободы, а может быть,и четыре... Правильно говорят, что жизнь полосатая и за неудачами обязательноследуют удачи.

- Хорошо, папа, - она постаралась говорить спокойно иничем не выдать охватившее ее радостное возбуждение. - Гриша едет с тобой?

- Почему тебя это интересует? - подозрительно спросилотец.

"Потому что ты запретил мне ездить одной, - мысленноответила Женя. - И я как хорошая дочь не имею права об этом забывать. А ты,если бы был хорошим отцом, давно бы уже забыл об этом".

- Хочу знать, могу ли я на него рассчитывать, у менясегодня немецкий, и в среду тоже.

- Гриша тебя отвезет. Будь умницей, веди себя хорошо, -взгляд отца смягчился, он наклонился и поцеловал девушку. - Надеюсь, когда явернусь, меня не будут ждать неприятные сюрпризы.

- Конечно, папа.

Женя вскочила и порывисто обняла отца. Да, он постояннопортит ей жизнь, он издевается над ней, но иногда он уезжает, давая ейвздохнуть полной грудью, и уже за одно это она будет ему благодарна.

- Я тебя люблю, девочка, - сказал он, гладя ее поголове. - Береги себя.

- И я тебя люблю, - пробормотала Женя, уткнувшись лицомв его шею. - И ты береги себя.

Отец вышел. Через пару минут Женя выглянула в окно и увиделаотъезжающую машину. Все. Даже в комнате стало как будто светлее. А Гриша - чтож, Гриша только строит из себя преданного слугу хозяина, а стоит томуотлучиться, водительтелохранитель сразу же превращается в обычного мужика,имеющего жену, детей и кучу забот. Женя никогда даже не пыталась"договориться" с Гришей, уверена была, что тот донесет отцу, но затовесьма ловко научилась его обманывать. Водитель, как и его шеф, пребывал вприятном заблуждении относительно Жениной взрослости и никаких особых хитростейот нее не ожидал, а посему легко попадался даже на самую примитивную ложь.

Когда около четырех часов Гриша вошел к ней в приемную, онувидел несчастную и совершенно больную дочку шефа. Женя сидела, обхватив рукамиголову. Перед ней на столе возвышалась выразительная кучка всевозможныхлекарств.

- Проводил папу? - спросила она страдальческим голосом.

- Да, все в порядке, заехали домой за вещами - и ваэропорт, - Гриша посмотрел на часы, - минут через пятнадцать должен взлететь.А ты чего, заболела?

- Да, что-то мне нехорошо, - жалобно проныла Женя. -Прямо не знаю, что делать, еще немецкий этот сегодня...

- Не валяй дурака, - решительно ответил водитель. -Сейчас отвезу тебя домой, ложись и ни о чем не беспокойся. Обойдется без тебятвой немецкий. Или хочешь, сначала в поликлинику съездим?

- Не надо, - вяло отказалась Женя. - Что мне в этойполиклинике скажут? Я и так знаю, какие лекарства принимать. И потом, мне жебольничный не нужен. Отлежусь, а завтра приду на работу.

Оказавшись дома, она радостно подпрыгнула. Ура, свобода!Разумеется, Женя и не думала пропускать занятия по немецкому. Сейчас толькополовина пятого, у нее уйма времени, чтобы привести себя в должный вид и безспешки доехать до курсов. Она даже успеет зайти в бар рядом с метро и выпитькофе с пирожным. Кофе Женя не любила, его вкус казался ей чересчур горьким, аесть пирожные ей отец и без того не запрещал, но зайти в бар, сесть у стойки,красиво положив ногу на ногу, сделать заказ и выпить кофе, ловя на себе взглядысидящих рядом мужчин и улыбаясь им, - это было круто. Эта была та самаявзрослая жизнь, от которой ее так тщательно оберегает тиранотец.

Она уже оделась, накрасилась и собиралась выйти из дому,когда зазвенел телефон.

- Здравствуйте, Женя. Это Лесников. Вы меня еще незабыли?

Сердце ухнуло и замерло, потом заколотилось где-то в горле.

- Я вас никогда не забуду, я же предупреждала, - онахотела сказать это весело и почти шутливо, но получилось многозначительно икак-то трагично. Женя даже поморщилась, услышав свой голос.

- За это спасибо. Женечка, мне снова нужна ваша помощь.Мы могли бы с вами увидеться завтра утром?

Боже мой, какие слова, какая музыка! Не "нам нужна вашапомощь", а "мне", то есть ему, Игорю. Не сухой деловой вопрос:"Вы могли бы завтра приехать на Петровку?", а очень личная фраза:"Мы могли бы с вами увидеться?" Еще вчера Женя готова была на все,лишь бы услышать эти слова, и судьба смилостивилась над ней, убрав сначалажестокого тюремщика-отца, а теперь подарив ей свидание с Игорем.

- Конечно, Игорь Валентинович. Мне приехать к вам наПетровку?

Ей показалось, что Игорь замешкался с ответом.

- Мне хотелось бы встретиться с вами в менееофициальной обстановке. Это возможно?

- Да, - радостно ответила Женя.

Ей хотелось кричать от восторга. Все получается как онахочет!

* * *

Миша Доценко и Сергей Зарубин, обложившись длиннымисписками, сидели в уютной квартире Стасова и беззастенчиво пользовалисьгостеприимством Мишиной невесты Ирочки. За три последних месяца в креслемастера Алены Гребневой побывали около ста мужчин, при этом примерно тридесятка из них имели достаточно распространенные фамилии, которые почтинаверняка можно встретить в списках жильцов любого многоквартирного дома. Ксожалению, в журнале предварительной записи, взятом в Салоне красоты, именаклиентов отсутствовали.

- Кузнецов, - безнадежным голосом произнес Доценко.

- Кузнецов, - послушно повторил за ним Сергей изашелестел списками. Так, в доме номер три - две семьи, в доме три"а" - одна, в доме пять - одна, в доме семь, корпус один, - двесемьи, в корпусе два - аж целых пять.

- А по возрасту?

- Сейчас посмотрим.

И Зарубин принялся отмечать галочками те семьи, где согласноспискам проживали мужчины подходящего возраста, то есть не моложе семнадцати ине старше шестидесяти лет. Количество семей, где мог обнаружиться искомыйсвидетель, сократилось до шести, уже хорошо.