Книга Скрижаль последнего дня - Джеймс Беккер

Они спустились по каменной лестнице, ступени которой были вытерты за бесчисленные годы миллионами ног, прошли через выразительную арку, увенчанную башенками, и оказались на местном суке, или базаре, Хан эз-Зеид, шумном, суетливом, находящемся в постоянном движении. Это было царство узких, мощенных булыжником улочек; многочисленных кофеен, в которых собирались пообщаться местные жители, а между разговорами играли в карты и курили кальян; сапожников, портных и торговцев специями; палаток, в которых были выставлены на продажу сверкающие ткани всевозможных расцветок; ящиков с овощами и торговцев, окруженных свисающими с крюков мясными тушами. А вот серьезные мужчины горстями бросают бараний горох в огромные котлы с кипящим маслом — они готовят фалафель.[41]Национальная арабская музыка (очень неблагозвучная, на слух Бронсона) гремела из раздолбанных транзисторных радиоприемников и случайно затесавшегося среди них геттобластера,[42]почти полностью перекрывая крики нахваливающих свой товар продавцов и ни на секунду не прекращающийся гул голосов: продавцы и покупатели шумно обсуждали качество товаров и спорили по поводу цены.

Они свернули налево на Виа Долороза,[43]и гомон базара остался позади. Бронсон взял Анджелу за руку.

— Ну что же, пожалуй, можно сказать, что мы кое-чего достигли.

— Ты абсолютно прав, — ответила Анджела. — Прошедшая неделя действительно была очень удачной для археологии в целом и иудейской археологии в частности. Практически не пошевелив пальцем, если не считать привлечения отряда спецназа и небольшого отряда сопровождения, израильтяне заполучили легендарный Серебряный Свиток. Это значит, что, если действительно где-то в пустыне спрятаны неизвестные иудейские сокровища, теперь их обнаружат археологи Израиля, и это, я считаю, правильно. Надо только не забывать, что приступить к поискам они смогут не скоро. Для начала придется тщательно законсервировать свиток, а потом придумать наилучший способ, как его развернуть, не повредив, и прочитать текст.

— Будем надеяться, что к этому делу не привлекут «специалистов» из Манчестера, которые разрезали Медный Свиток.

— Думаю, такое вряд ли повторится. Серебро — а я предполагаю, что свиток на самом деле сделан из серебра, — гораздо более упругий материал по сравнению с медью. А от того, что он пролежал последние две тысячи лет в чистой воде, серебро могло разве что немного потускнеть. Есть даже вероятность, что, когда свиток развернут, надпись окажется практически в таком виде, в каком была, когда ее наносили. Однако это уже совсем оптимистичное предположение.

Помолчав, Бронсон задал вопрос, который больше всего беспокоил его все последние дни:

— А эти каменные плиты? Ты действительно считаешь, что это Скрижали Завета? Ты веришь, что Бэверсток был прав?

Анджела покачала головой:

— Я ведь ученый. Это значит, что я должна скептически относиться к подобным вещам. Но если честно, то я не знаю, — уточнила она. — Правда не знаю. Если судить по тем описаниям Декалога, что приведены в Библии, то, что мы нашли нечто, очень похоже на Скрижали Моисея. Но это еще ничего не доказывает. Ряд специалистов полагает, что да — в Библии содержится подробное описание Скрижалей, однако на деле все может быть совсем наоборот. Эти каменные плиты могли изготовить таким образом, чтобы они точно соответствовали библейскому описанию. Иными словами, их могли сделать специально, чтобы придать материальный вес устным библейским преданиям, чтобы дать вечным скитальцам евреям нечто вещественное, во что можно верить.

Но какая-то часть меня — хоть и совсем небольшая — считает, что Бэверсток мог быть и прав. Было в этих двух каменных плитах что-то жутковатое, иномирное, я бы сказала. Например, тот факт, что на них будто бы не было ни единой пылинки, хотя в самой полости, из которой мы их вытащили, пыли было полным-полно. И еще — помнишь? — как они буквально засияли, когда мы осветили их фонариками. — Анджела содрогнулась. — Так непохоже на обычную меня, да, Крис?

— Как ты думаешь, что станут делать с ними израильтяне? — спросил Бронсон. Они как раз повернули направо, в сторону Котель Плаза и Стены Плача.

— Их, конечно же, будут беречь как зеницу ока. После того как нас перестали пытать расспросами, мне удалось переброситься парой слов с Йосефом Бен Халеви. Я задала ему тот же самый вопрос, что и ты мне сейчас, и ответ его оказался весьма интересным. Он сказал, что они уже провели огромную работу: сделали сотни фотоснимков и провели самые разнообразные исследования, например, изучали патину на плитах или определяли, каким способом были начертаны буквы — все для того, чтобы установить возраст находок. А потом он сообщил мне, что получил четкое указание — причем у него был при этом такой многозначительный вид, что я догадалась: приказ исходит из самых верхов кнессета, — ни в коем случае не выставлять Скрижали на обозрение и не заикаться об их существовании. В противном случае возможны непредвиденные политические последствия.

— Так как же они собираются с ними поступить? — повторил вопрос Бронсон.

— Йосеф сказал, что они вернутся туда, где и должны по праву находиться.

— Что? Обратно в тот алтарь в Хар-Мегиддо?

Анджела замотала головой, а потом показала рукой вперед, в направлении Котель Плаза.

— Это Стена Плача. А знаешь, почему она так называется?

— Понятия не имею.

— Происхождение названия довольно незамысловатое. Начиная с 70 года, когда римляне разрушили Второй Храм, и до раннего византийского периода евреям было запрещено даже показываться в Иерусалиме. Но и после им было позволено лишь раз в год, в годовщину разрушения Храма, приходить к Западной Стене. Евреи прислонялись к ней и оплакивали потерю своего священного Храма. Отсюда и пошло название Стена Плача.

Бронсон окинул взглядом массивное сооружение на противоположной стороне площади.

— Но ведь, насколько я понимаю, Стена никогда не являлась частью собственно Храма? — спросил он. — Это была просто подпорная стена, предназначенная для того, чтобы удерживать земляной холм, на котором некогда стоял Храм. Почему же евреи так ее почитают?

— Ты совершенно прав: она не имеет прямого отношения ко Второму Храму. Но ортодоксальные евреи верят, что в том месте, где когда-то находился Храм, до сих пор проявляет себя Божественная Сущность — то, что они называют Шехина. Когда Храм строился, его Святая Святых, помещение, предназначенное для хранения Ковчега Завета, была размещена в западной части. В этом месте, несмотря на то что Храм был разрушен, и присутствует незримо Шехина. Всем евреям их законами строго-настрого запрещается подниматься на саму Храмовую гору, туда, где когда-то располагался Изначальный Храм. Так что эта Стена — максимально близкое к святыне и доступное для посещения место. Поэтому она и имеет для них такое значение.