Книга Лабиринт Осириса - Пол Сассман

Он бросил мяту в стакан, допил остатки «Пиммса», опять извлек платок и провел по рубашке и брюкам, на которых проступили точечки влаги. У бассейна женщина громко вопрошала, куда Янина подевала крем для загара. По реке приближался туристический теплоход, на крыше которого было написано не вполне удачное название – «Новый Титаник».

– Разумеется, находятся такие, которые считают все это вымыслом. – Гирлинг сам продолжал речь, детектив и не думал его подгонять. – Объявляют мифом. Чем-то вроде египетского Эльдорадо. Картер был одним из тех, кто отрицал саму мысль о лабиринте, как, впрочем, отрицал все, что могло затмить его собственные открытия. Однако тексты вполне логичны, конечно, по древним меркам. И в последнее время были найдены новые надписи, дополняющие уже имеющиеся свидетельства. Камнем преткновения было то, что никому не удавалось отыскать этот треклятый лабиринт. Похоже, этого камня больше не существует. Оказалось, что кто-то его все-таки нашел. – Он потряс письмом. – Невероятно! Потрясающе!

– Вы полагаете, он сказал правду?

– Не вижу никаких оснований, зачем бы ему понадобилось лгать. Северяне вроде него не очень-то склонны к полетам фантазии. Если он сказал, что нашел, значит, нашел. Принимаю это за чистую монету. Потрясающе! Не будете возражать, если я скопирую письмо?

– Пожалуйста, возьмите его. У меня на работе есть оригинал.

– Премного обязан. Полагаю, мне следует продолжать заниматься Пинскером. Он оказался интереснее, чем я думал. Кем-то вроде Мэллори[62]от египтологии.

Халифа не понял, на кого ссылался ученый, но переспрашивать не стал. Его мысли устремились в другом направлении – он ломал голову над тем, почему израильская журналистка, собиравшая материал для статьи о секс-трафике, заинтересовалась находкой древнеегипетской золотоносной шахты. Его это не касалось – расследованием занимался Бен-Рой, – но он ничего не мог с собой поделать. Что-то во всем этом его зацепило, как не цепляло с тех пор…

– Нам что-нибудь известно об этой шахте?

– Мм? – Гирлинг перечитывал письмо и погрузился в собственные мысли.

– Шахта. Мы о ней что-нибудь знаем?

– Я уже говорил, что в этом вопросе не специалист. – Англичанин сложил письмо и опустил в карман рубашки. – Больше занимался греко-римскими проблемами. Она огромная, это утверждают все источники. Патриарх всех древнеегипетских шахт. И, судя по всему, эксплуатировалась на протяжении всего Нового царства. Около пятисот лет продолжали рыть шурфы и прокладывать тоннели. Если учесть, что на самую глубокую гробницу в Долине царей уходило лет двадцать, можете представить возможный масштаб этого сооружения. Даже при том, что шахту опустошили в древние времена, ее обнаружение – колоссальное открытие.

– И она находится где-то в Аравийской пустыне? – предположил Халифа.

– Туда ее помещают источники. В древние времена золото добывали в основном в Аравийской пустыне и в Нубии, само название которой происходит от древнеегипетского слова «нуб» – золото.

Англичанин снова достал платок и принялся промокать лоб.

– Пожалуй, вам следует поговорить с Райсули, – предложил он. – Последние двадцать лет они обретаются в той части Египта и знают все, что только можно знать о древнем рудном деле.

Снова фамилия что-то всколыхнула в памяти Халифы.

– Брат и сестра?

– Точно. Замечательная пара. Я упоминал о вновь открытых надписях. Уверен, что их находка – заслуга Райсули. Вот кто вам нужен, если вы хотите больше узнать о лабиринте. Насколько помню, их вотчина – Каирский университет.

Халифа отметил в уме, что с ними придется связаться. Он задал еще несколько вопросов, но Гирлинг не мог ничего добавить к тому, что уже сказал. Детектив заметил, что англичанин украдкой поглядывает на часы, и начал сворачивать разговор.

– Надеюсь, вы не заподозрили, что я вас выпроваживаю, – извинился ученый. – Дело в том, что в пять часов мне предстоит вести группу на Аллею сфинксов, и время начинает поджимать.

Халифа просил его не тревожиться – он узнал все, что ему требовалось.

– Кстати, эта аллея получилась совсем неплохо, – добавил Гирлинг, поднимаясь со стула. – Большое сделали дело. Город совершенно преобразился. Вы как житель Луксора должны гордиться.

Халифа промолчал, одним глотком допил воду и тоже встал. На мгновение его взгляд задержался на относимых к середине реки зарослях вард-и-нила. В самом их центре гордо, как ведущий судно капитан, стояла серая цапля.

В следующую секунду он тряхнул головой, нагнал англичанина и, пока они возвращались обратно по палубе, задал еще вопрос:

– Последнее: когда вы занимались личностью Пинскера, не приходилось ли вам наткнуться на какую-нибудь его связь с Израилем?

Англичанин нахмурился.

– Сразу ничего не приходит в голову. Во времена Пинскера Государства Израиль не существовало. Тогда была Британская подмандатная территория Палестина. Или это была подмандатная территория ООН? Никогда не мог запомнить. Не важно. В любом случае я почти уверен, что Пинскер туда не ездил. Его не привлекала сионистская идея. Хотя он жил в Египте и мог бы туда наведаться. Но если это случилось, я об этом ничего не знаю.

Гирлинг дошел до двери в глубь судна и уже собирался переступить порог, но вдруг обернулся.

– Вот что: его родственница туда ездила. Где-то в конце тридцатых. Очень дальняя, кузина или что-то в этом роде. Пожила пару лет, разочаровалась и вернулась в Англию. Фамилию вспомнить не могу.

Он немного подумал, словно извиняясь, пожал плечами и стал спускаться в чрево теплохода. Халифа еще постоял на месте, глядя на массу растений, которые, медленно кружа, относило на север, туда, где их подхватит течение и повлечет к морю. Затем закурил новую сигарету и последовал за Гирлингом.

– Должен признать, что дело захватывающее, – раздался с лестницы голос англичанина. – Древние золотоносные шахты, пропавшие археологи, тайны на Святой земле. Похоже на сюжет романа. Хотел бы я знать, что за этим стоит.

Халифа затянулся.

– В этом мы с вами сходимся, – пробормотал он.

Иерусалим

В семь часов вечера Бен-Рой и Лея Шалев сидели на балконе ее квартиры в районе Рамат-Денья, потягивали вино и смотрели на пламенеющий кроваво-красный закат. За их спинами слышалось негромкое позвякивание кастрюль – муж Леи Бенни возился с ужином. Из угла лоджии на них смотрела маленькая собачка – пыхтящее мохнатое существо, носившее немыслимую кличку Красотка.

– Ну и что ты обо всем этом скажешь? – спросила Лея.

– Единственное, что приходит на ум, – полная хренотень.

– Что ж, можно определить и так.

Лея положила ноги на балконную ограду и, отклонившись назад, оперлась о спинку стула. Когда утром арестовали Петросяна, она, не стесняясь в выражениях, орала на весь участок, но теперь пришла в себя, успокоилась, собралась и сосредоточилась.