Книга Графиня Тьмы - Жюльетта Бенцони

А тем временем на дом обрушилась другая буря.

Как было решено, утром Жуан повез Фужерея, заботливо укутанного Лали, в его имение, где слуги, уже давно уведомленные о насильственном пребывании хозяина в доме девиц Вильне, содержали хозяйство в образцовом порядке. Прошел лишь час с тех пор, как отбыли мужчины, а у ворот раздался настоящий колокольный звон, сопровождаемый пронзительными женскими криками: это нежная Леони названивала в колокольчик, разыскивая того, кого давно уже считала своею собственностью. После переговоров (иначе и не назовешь) со старым Элиасом, онемевшим от волнения, старая дева ворвалась в большой зал, потом проследовала в малый салон-библиотеку, где обычно любили сидеть Лаура с Лали, и никого там не найдя, ринулась обратно, толкнув старого Элиаса в вестибюле с поистине мужской силой, удивительной для бывшей воспитанницы монастыря урсулинок. Завершила она свое бурное вторжение на кухне, где Лаура намазывала маслом бутерброд для Элизабет, а Матюрина чистила овощи.

— Где он? Где вы его прячете? — взревела она, не заботясь о приличиях.

— Здлавствуй! — защебетала малышка в восторге от такого шумного гостя и замахала ложкой, только что вытащенной из чашки с молоком, отчего во все стороны полетели молочные брызги.

— Надо говорить «Здравствуйте, мадам!», — по привычке поправила Лаура, протягивая ребенку хлеб с маслом… — или «Здравствуйте, мадемуазель». Могу ли я узнать, в чем дело? — добавила она, обращаясь к вошедшей.

Но та нашла новый объект для своих бурных эмоций.

— Это еще что такое? — грозно спросила Леони, направив указующий перст в сторону Элизабет, которую тут же загородила собой Лаура.

— Это, — ответила она с достоинством, — моя дочь Элизабет.

— Это с кем же вы ее прижили?

— Не думаю, что это вас касается, но, поскольку вижу, что вы не в себе, так и быть, отвечу: я ее удочерила. А теперь, если вам угодно, мы продолжим, надеюсь, краткую беседу, не предназначенную для ушей маленькой девочки, в другом месте. Следуйте за мной!

Притихшая от такого властного тона, Леони де Вильне без лишних слов пошла вслед за Лаурой в большой зал, где Лаура указала ей на стул у камина.

— Прошу вас объясниться, — сказала она, демонстрируя полное спокойствие, — чем вызвано это вторжение и чего вы от меня хотите.

— Как будто сами не знаете! — усмехнулась девица. — Я ищу Брана Фужерея!

— Фужерея? Но разве он не у вас?

— Уже не у нас, а так как дома его тоже нет, то он может быть только здесь. Я приехала за своим женихом!

Улыбка Лауры стала шедевром лицемерия:

— За женихом? Вот это замечательная новость! Тем удивительнее, правда, искать его в нашем доме. Но не могу понять, что тут делать вашему «суженому». Напомню вам, что меня очень долго не было в этих краях. Но, в самом деле, разве здоровье его поправилось? Вернулась ли к нему память? Как я была бы рада, ведь он такой умница, словом, от души поздравляю вас!

— Что мне до ваших поздравлений! Я знаю, что он здесь! Я это чувствую!

Лаура просто не узнавала трусливую и стыдливую девицу из Планкоэ. Перед ней сидела целеустремленная женщина, в ней горел огонь, и даже если это был огонь безумия, он даже ее украшал. Здравый смысл подсказывал, что не надо доводить дело до скандала.

— Ну что ж, — вздохнула Лаура, пожимая плечами, — ищите сами, если только это вас и убедит…

— Именно это я и собираюсь сделать, с вашего разрешения или без оного.

И чтобы подкрепить свои слова, она, достав из складок платья револьвер, наставила его на Лауру.

— Вперед! Я последую за вами!

Под дулом оружия Лаура повела непрошеную гостью по этажам своего дома на глазах у изумленных слуг, которых она, не терявшая присутствия духа, успокоила словом и жестом. Так дошли они до чердака, где был обшарен каждый темный закуток, а потом снова спустились вниз.

— Вам действительно нужна эта штука? — поинтересовалась Лаура в раздражении от дешевой мелодрамы. — Я ведь не собираюсь ничего от вас скрывать.

— Оружие не для вас, а больше для него, чтобы увести его отсюда…

— Неужели вам действительно кажется, что это лучший способ любить? Я лично в этом сомневаюсь…

— Не ваше дело! Нужно осмотреть подвал! Берите фонарь!

Не споря, Лаура направилась на кухню, где Матюрина и Бина, занимавшаяся с Элизабет, буквально оторопели от увиденного. Но если лицо гувернантки было перекошено от страха, то кухарка пришла в ярость. Протянув руку, она схватила сковороду с явным намерением воспользоваться ею как оружием.

— Матюрина, успокойтесь! Мадемуазель просто хочет убедиться, что господина Фужерея здесь нет.

— Да что ему тут делать! — заворчала Матюрина. — Он же был у этой дамы…

— Мы тоже так думали, Матюрина, но оказывается, его уже там нет. Подайте мне фонарь, мы спустимся в подвалы.

Не выпуская из рук сковороду, Матюрина согнулась пополам от приступа дикого хохота, что показался Лауре дуновением свежего ветерка, но смех вдруг разом оборвался:

— Я пойду с вами!

Зажав свою посудину под мышкой, она зажгла фонарь, чтобы передать его Лауре, а потом перехватила сковороду покрепче.

— Смеяться надо во всеоружии! — пробормотала она.

Но Леони нисколько не трогали подобные аргументы, и вся компания начала бродить по подвалам, где, разумеется, кроме нескольких полных и горы пустых бутылок да коллекции паутины, не нашла ничего.

— Для нас несвойственно селить сюда гостей, — заметила Лаура.

Помимо своей воли, она испытывала сочувствие к этой женщине. Наверное, та была жутко несчастна, и можно было предположить, что от горя она совсем потеряла рассудок. Наконец нервы Леони не выдержали, она разрыдалась и бросилась вверх по лестнице, бросив бесполезное оружие на пол. Лаура подняла его и поспешила за ней, но когда она добралась до вестибюля, то увидела, что дверь на улицу широко распахнута и от сильного сквозняка трепещут на стенах гобелены. Положив пистолет на сундук, она выбежала из дома. В середине дня на улице было полно народу, и многие здоровались с ней. Она отвечала невпопад, уверенная, что ее странная гостья уже исчезла из виду. Но вдруг неподалеку от собора Лаура все-таки заметила ее. Та о чем-то говорила с какой-то женщиной. Лауре был виден лишь чепец и черный капюшон. Она хотела подойти поближе, но мадемуазель де Вильне заметила ее и с сердитым видом ушла, увлекая за собой собеседницу. Они затерялись на узкой улице, скрытые телегой с дровами, силившейся развернуться посреди дороги. Лаура в раздумье вернулась домой…

На следующий день вернулся Жуан, довольный приемом, оказанным Фужерею в его собственном доме. Несмотря на крутой характер хозяина, слуги любили его, вдобавок каждый в доме жалел Фужерея за свалившиеся на него несчастья. И когда, чуть позже, он сам заехал с визитом благодарности к ним домой, Лаура поняла, что вот теперь он наконец-то окончательно стал самим собой. Ей даже показалось забавным, что он чрезмерно восхищался Лали, как будто питал к ней слабость…