Книга Наша светлость - Карина Демина

И вида не такого… обыкновенного.

Сняв простыню, она сложила ее и спрятала под перину, понимая, что поступает крайне глупо, но Тиссе надо было сделать хоть что-то.

Принять ванну — на полочке добавилось склянок с цветными этикетками. Цветочное мыло. И масло тоже. И крем. И еще что-то, о чем Тисса имеет весьма смутное представление. Это для нее?

Наверное.

А платье — совершенно точно. Тисса не помнит, чтобы его заказывала. Алая парча, расшитая маками. Необыкновенно широкие рукава на завязках. Прямая юбка. И два ряда рубиновых пуговиц, но не спереди, а сзади, так что Тисса долго мучается, пытаясь их застегнуть. Спасает Гавин.

Он долго стучит, путано объясняя, что Их Светлость — странно, что Урфин теперь тоже Светлость — велели о Тиссе заботиться и помогать во всем.

С пуговицами, к примеру, справиться.

Или расчесать волосы.

— Я умею, — Гавин и вправду ловко управляется с костяным гребнем. — Я сестрам всегда расчесывал.

Он выглядит счастливым, и Тисса улыбается его отражению в зеркале.

Зеркало тоже появилось недавно.

Как и та соседняя комната с гардеробной. В комнате пока не было мебели другой, кроме комода и секретера с сотней ящичков. В них обнаружились монетки и бусины, бумага, перья, серебряная чернильница в виде толстой жабы и длинная-предлинная цепочка, в каждое звено которой был вставлен камень. А еще совершенно удивительный нож для бумаг — длинный, полупрозрачный, не то из камня, не то из кости выполненный.

— Ты… присмотришь за ним? — Тисса не сомневалась, что Гавин в курсе поездки.

— Конечно.

Слабое утешение. И разговор оборвался. Ели тоже молча, почему-то стыдясь смотреть друг другу в глаза. Как будто Тисса, уезжая, кого-то предавала…

Еще два дня. Еще целых два дня! И Тисса попробует уговорить Урфина оставить ее. Долэг — да, пусть уезжает с леди Изольдой, но Тисса должна остаться в Замке…

— Нет, — Гавин покачал головой. — Нельзя. Тогда он будет думать о том, как защитить тебя.

…и не сможет думать о том, как защитить себя.

Почему все так сложно?!

Стук в дверь прервал этот поздний и затянувшийся завтрак. Долэг! Наверняка будет задавать вопросы, которые не должна задавать юная леди. А Тиссе придется выдумывать ответы… или делать вид, что она не должна отвечать.

Но хотя бы она перестанет думать о плохом.

Однако за дверью стояла Гленна.

Черное платье. Белый чепец. Личная камеристка леди Изольды всегда выглядела должным образом. Но сейчас вид ее почему-то напугал Тиссу.

— Их Светлость желают вас видеть, — сказала Гленна тоном, полным ледяного презрения. — Немедленно.

— Но…

Тисса не должна уходить.

— Леди, вашим поведением на балу крайне недовольны. Вы нарушили все мыслимые и немыслимые правила. Если ваша репутация вам не дорога, то следовало подумать о репутации Ее Светлости. Поэтому, мой вам совет. Не испытывайте далее их терпение. Возможно, тогда вам удастся спасти и себя, и свой брак.

Глава 26. Слом

Если вам кажется, что дела обстоят хуже некуда, не спешите отчаиваться — всегда есть, куда.

Жизненное наблюдение.

Нельзя идти.

Нельзя не пойти.

Урфину не понравится, если Тисса ослушается его. Но не будет ли хуже ослушаться леди Изольду? Если она и вправду сердита, то… но вчера ведь все было хорошо! А сейчас вдруг… у Гленны такой взгляд, что ни тени сомненья не возникает — все плохо.

А если Тисса поступит по-своему, то будет еще хуже. И возможно, что не только ей.

Что же случилось?

Лорд Андервуд. В нем дело. Конечно же в нем. И в его предложении, которое Урфин отверг… и леди Амелия обижена. А Их Светлость лишились поддержки.

Тисса должна была осознать серьезность ситуации, а она позволила себе…

— Я пойду с вами, — Гавин не носил меча, но на поясе его висел кинжал внушительных размеров, и Тиссе отчего-то стало спокойней.

Глупость какая…

Но когда Гавин протянул нож для бумаг, тот самый, прозрачно-костяной, знаком велев спрятать в рукав, Тисса подчинилась. Она не собирается нападать на леди Изольду, просто… просто ей страшно.

Все женщины делают глупости, когда боятся. Наверное.

Гленна стояла за дверью.

Заметила ли она что-либо? Теплый клинок прижимается к коже, обещая защиту. От кого? И где охранник, которому следовало бы быть?

— Поспешите, леди, — сухой голос, нехороший. — Я не могу ждать вечность. У меня и иные обязанности имеются.

— Извините.

Гавин запер дверь. И надо было записку оставить, но уже поздно. Гленна рассердится, если попросить ее подождать еще немного. Она уже уходит, не сомневаясь, что Тисса проявит благоразумие, последовав за ней. И Тисса следует. Гавин держался поблизости.

Он всего-навсего мальчишка и… и все равно спокойней, когда он рядом.

Надо взять себя в руки.

Гленна свернула в боковой коридор, на лестницу, которой пользуются слуги. Подниматься пришлось недолго: вскоре Гленна остановилась перед дверью самого обыкновенного вида. С изнанки Замка многое выглядело иным, в том числе и двери. Они были лишены украшений и схожи друг с другом даже в мелочах, вроде потемневшего дерева и зеленоватых, давно нечищеных ручек.

— Прошу вас, — Гленна распахнула дверь, и Тисса, выпрямившись, подняв голову — она не собирается плакать — шагнула за порог.

Она слышала, как дверь закрылась, но ослепленная светом — в комнате было множество окон, и зимнее солнце расщедрилось не ко времени — не видела ничего и никого.

— Уходим…

Гавин дернул за рукав, заставляя отступать к двери. А она оказалась заперта.

— Служил я даме верно и послушно…

Комната-клетка. Стрельчатые окна. И железные рамы.

— …за честь сражался в яростном бою…

Камин погас. И пепел постарел, разлетелся по полу. Серые клочья не некогда белом ковре.

— Она же отвергала равнодушно…

…стол, накрытый для двоих. Диван. И пара картин, повернутых к стене. Сюда если и заглядывали люди, то давно. Того же, кто медленно — он знал, что Тиссе некуда бежать — приближался, вряд ли можно было назвать человеком.

Он улыбался. И выглядел, как рыцарь из баллады. Оделся в белое. В правой руке — роза. В левой — бокал. Его вернули на стол, а розу протянули Тиссе.

Она спрятала руки за спину.

— …мою любовь и преданность мою, — завершив катрен, Гийом розу уронил. — А такое нельзя простить.