Книга Анархия. Неумолимое возвышение Ост-Индской компании - William Dalrymple

рохиллов, окружил и отрезал колонну императора и приготовился напасть на императорский лагерь. Шах Алам отправил срочные послания Махаджи Сциндиа, требуя немедленной военной помощи. Это был момент истины: выполнят ли маратхи свое обещание и станут имперскими защитниками, или же они будут стоять в стороне и наблюдать, как их новый протеже подвергается нападению со стороны афганских врагов?

Через два дня, когда рохиллы готовились к битве, на горизонте показались несколько тысяч маратхов Сциндии. Молодой наваб Бангаша увидел, что теперь он в меньшинстве, и призвал к миру, быстро согласившись выплатить Шах-Аламу пешкаш (дань) в размере 7 лакхов рупий* в обмен на имперское признание его наследства. Шах утвердил молодого человека в его владениях, а затем переехал со своим выигрышем в Набигандж, в двадцати милях от Фаррукхабада, чтобы провести остаток муссона.

18 ноября Махаджи Сциндия наконец-то лично прибыл в императорский лагерь. Принц Акбар ввел его, хромая, в императорский дурбар, и все наблюдали за тем, будет ли вождь маратхов следовать могольскому придворному этикету и предлагать императору полное подчинение. После минутного колебания, к облегчению моголов, Сциндия распростерся перед императором, "положил голову к ногам императора, который поднял его, прижал к своей груди и похвалил". Из-за его хромоты ему было приказано сесть перед золотым креслом императора". Затем Сциндия преподнес императору назары (церемониальные подарки), означающие послушание, после чего император "милостиво возложил руки благосклонности на его спину". Через два часа он получил отпуск и вернулся в свой лагерь".

Через два дня Сциндия нанес второй визит, и оба лидера, Могол и Маратха, разработали свои планы и стратегию. 29 ноября вновь объединенные армии разбили лагерь и вместе направились к Дели.

Шах Алам выступил из своего лагеря у Сикандры в Новый год 1772 года, а вечером того же дня в Шахдаре , на восточном берегу Ямуны , он наконец-то увидел купола и стены своей столицы, возвышающиеся за рекой. Маратхский гарнизон выехал приветствовать его, привезя с собой Зинат Махал, императрицу-мать, наследного принца Джавана Бахта и "по меньшей мере двадцать семь [других] детей императора". Шах Алам принял их всех в официальном дурбаре.

Пять дней спустя, в четверть восьмого утра, с развевающимися знаменами и бьющими барабанами, Шах Алам проехал через ворота Дели в руины Шахджаханабада. Этот день, знаменательный праздник Ид-уль-Фитр, ознаменовавший окончание священного месяца поста Рамадан, запомнился как его базгашт, или возвращение домой.

В этот день он занял свое место во дворце своих отцов, завершив

двенадцатилетнее изгнание. Моголы вернулись на Павлиний трон.

 

В январе 1772 года перед Шахом Аламом стояла задача не что иное, как начать завоевание своей утраченной империи - начиная с региона вокруг Дели.

У него и Мирзы Наджаф-хана было две ближайшие цели: Джат-раджа Диг узурпировал большую часть территории к югу от столицы, между Дели и Агрой. Но еще более насущной была необходимость приструнить лидера рохильи Забиту Хана, которого теперь обвиняли в неповиновении вызову императора, а также в бесчестье по отношению к своей сестре. Это было дело, которое не могло ждать. Оставив свою армию в лагере за городом, за рекой, Шах Алам провел в столице чуть больше недели, возглавляя молитвы Ид в Ид Гах, воздавая почести на могиле отца в гробнице Хумаюна, осматривая то, что осталось от его старых мест обитания, и навещая давно потерянных родственников. Затем, 16 января, он вернулся в свой лагерь в Шахдаре. На следующее утро, 17-го числа, он вместе с Мирзой Наджаф-ханом и Махаджи Сциндиа отправился на штурм крепости Забита-хана.

Сначала армия направилась на север к предгорьям Гималаев, затем в Сахаранпуре свернула на восток. Там они попытались найти брод через Ганг у Чандигата, в одном дне пути вниз по течению от Харидвара. Артиллерия Забиты Хана охраняла все места переправы и была укреплена на дальнем берегу, обстреливая реку из канистр. Но была зима, муссонные паводки давно отступили, а весеннее таяние гималайских снегов еще не началось. По словам маратхского писателя, путешествовавшего с Шах-Аламом, за час до рассвета 23 февраля "император достиг берега Ганга и сказал с настоятельностью: "Если суверенитет будет моим уделом, то уступите мне дорогу". Сразу же выяснилось, что реку можно перейти вброд, причем глубина была только до колен и нижней половины ноги". Императорская армия переправилась через реку и с рассветом вступила в бой на близком расстоянии, с мечами в руках. В трех милях справа Махаджи Сциндия и его офицеры также переправились через реку, затем поскакали вверх по течению и без предупреждения обрушились на афганский тыл".

Переломный момент наступил, когда Мирзе Наджаф-хану удалось переправить свою верблюжью кавалерию на остров на полпути через реку, и оттуда они открыли огонь из своих тяжелых вертлюжных орудий по плотным рядам афганцев на дальнем берегу. Через час после восхода солнца Забита Хан отказался от боя и бежал в сторону Гималаев. Несколько его старших офицеров были захвачены в плен, спрятавшись в камышах и тростнике.

Обе армии, могольская и маратхская, осадили огромную каменную крепость Забита Хана в Патхаргархе, где он разместил свою семью и сокровища в целях безопасности. Крепость была недавно построена и хорошо снабжена провизией; потенциально она могла бы сопротивляться осаде в течение некоторого времени. Но Наджаф-хан знал свое дело. Наджаф-хан перекрыл канал, по которому вода поступает из реки в этот форт", - сообщал маратхский журналист. В течение четырех дней пушечные ядра сыпались с обеих сторон, как тучи дождя. Наконец один большой бастион форта был пробит. Гарнизон немедленно потребовал отступления". Киладар отправил посланника к Наджаф-хану с предложением капитулировать, если жизнь и честь гарнизона будут гарантированы. Тот принял предложение.

16 марта ворота Патхаргарха были открыты: "Маратхи заняли позицию у ворот форта", - записал Кхайр уд-Дин. Сначала вышли бедняки; их раздели, обыскали и отпустили почти голыми. Видя это, богачи сбрасывали с валов в мокрый ров шкатулки, полные драгоценностей и денег, чтобы спрятать их. Другие проглотили свои золотые монеты".

После этого маратхи ворвались внутрь и стали уносить в свои палатки всех перепуганных женщин и детей рохильи, в том числе и самого Забита-хана. Всех ограбили, многих изнасиловали и обесчестили. В хаосе и кровопролитии гробница отца Забиты-хана, Наджиба уд-Даулы, была вскрыта, разграблена, а его останки разбросаны. Император и Наджаф-хан вмешались, как могли, и спасли ближайших родственников своего противника, которых они взяли под вооруженную охрану и отправили в Дели. Семьи других афганцев, пожелавших вернуться в свои горы, под конвоем были отправлены обратно в Джелалабад. Среди освобожденных