Книга Пилигримы - Уилл Эллиот

Он произнес:

— Пришла пора вам познакомиться с нашей Лейли. Она ждет снаружи. Мне привести ее сюда? Могу сразу предупредить вас: она культистка Инферно. Я говорю об этом в настоящем времени, поскольку она еще не отрекалась от своей веры — по крайней мере, при мне.

Это тоже привлекло внимание мэров. Извен, мэр единственного города в этом мире, где культистам Инферно позволялось жить в пределах стен, поглядел на реакцию остальных и покачал головой, словно изрядно озадаченный ею.

— Конечно, веди ее сюда!

— И пусть чувствует себя как дома, — саркастически заметил один из других.

Извен, который явно считал себя более просвещенным, чем другие, закатил глаза. Остальные только улыбнулись, глядя на это представление.

…Лейли, казалось, не знала, то ли ей рычать на мэров, оскалив зубы, то ли застенчиво молчать и прятать лицо в ладонях. Со своей стороны те довольно смело и холодно уставились на нее, молча ожидая начала рассказа. Анфен попытался подготовить ее к подобной встрече, помимо всего остального, но, похоже, не слишком преуспел. Увидев руку Мучителя, торчащую из пола, девушка завопила и бросилась прочь. Анфен схватил ее в охапку.

— Ну же. — Извен добродушно улыбнулся ей — и по сравнению с другими его лицо и впрямь казалось добрым. Он был невысоким, мягким на вид человеком, который куда уместнее смотрелся бы в библиотеке, окруженный книгами, нежели на военном собрании. — Тебе нет нужды бояться. Я заберу тебя с собой в Йинфель, где живут такие же, как ты. Есть, правда, определенные правила. Некоторые ритуалы запрещены в городе и с нашими гражданами, однако никто тебя не обидит.

Все только закатили глаза, слушая это; еще одна больная мозоль, ведь ни один из законов Йинфеля не запрещал культистам использовать в своих обрядах людей из других городов. После недолгих уговоров Лейли поведала им свою историю.

Мэр Фейфена спросила:

— Дорогая, возможно, тебе больно вспоминать об этом, но как именно они убивают? Я вижу, что у них острые пальцы, но что делает их хуже, чем, скажем, воины, вооруженные мечами?

— Все замедляется, — отозвалась Лейли тихо. — Как будто застрял в грязи.

— Когда просто оказываешься рядом с ними?

— Не совсем. Один протягивает к тебе руку, и ты бежишь. Но ноги двигаются очень медленно, как и все остальное вокруг.

— А они двигаются быстро, когда ты замедляешься?

Лейли закрыла глаза, сосредотачиваясь на воспоминаниях.

— Нет… они тоже двигаются медленно. Время постоянно меняется — то быстро, то медленно, и ты попросту теряешься, уже не зная, прятаться или драться. А когда они начинают резать тебя на кусочки, то делают это очень медленно. Но если наблюдать за тем, как они делают это с другими, скорость кажется нормальной.

— Откуда ты знаешь? На вид ты не пострадала…

— Один из них потянулся за мной. Он еще не закончил с тем, кого резал. Я вроде как… вроде как попала в то, что казалось неким пузырем странного, сбившегося времени. Он делал все медленно, резал его на части и смотрел, как тот чувствовал все это — на протяжении очень, очень долгого времени… — Она осеклась.

— Как тебе удалось выжить, дорогая?

Лейли не поднимала на них глаз.

— Верховный Жрец был очень крупным человеком. Я была… я была его любимицей. Он увидел, как эта тварь погналась за мной, бросил топор и отвлек его. Это он отрубил вот это. — Она указала на руку, торчащую из половиц. — Он убил Верховного Жреца. Но поскольку у него осталась только одна рука, он пострадал меньше, чем другие. Труп был достаточно большой, чтобы можно было… спрятаться… в его… остове… — Она сглотнула. — Я забралась в…

— Достаточно, дорогая, достаточно. Мы поняли.

Мэры отослали девушку за дверь, позволив Анфену продолжить отчет, и он рассказал им о Новых магах, переживая заново собственное потрясение, а они требовали все новых и новых подробностей и пояснений — совсем как у Лейли. Наконец, Ильгрези произнес:

— Прими нашу благодарность, Анфен. Мы можем услышать твои рассуждения по поводу всего происходящего, прежде чем ты оставишь нас?

Если бы Анфен так не устал с дороги, он произнес бы страстную речь, призывающую к действию. Он знал это. Однако предводитель разбойников говорил уже несколько часов, его голос казался пустым и безвольным, усталым — даже для его собственных ушей. Значит, и для чужих тоже. Он сказал:

— Я верю, что мы нашли нечто, способное изменить ход истории. У правителей замка тоже есть вечный, непреходящий страх. Благодаря Инвиям и пилигримам мы узнали, в чем он заключается. Стена в Конце Света должна быть разрушена. Я еще не знаю, как воплотить в жизнь эту затею, однако, со слов самого Архимага, это можно сделать, и сама эта возможность наполняет их ужасом. Мы найдем способ, если объединим свои усилия и решимость. Захватчики, оказавшиеся у вашего порога, — верный признак, что война близится к завершению. Ваши города пока держались, но они не смогут сопротивляться вечно. Как только на их сторону станут Новые маги, счет пойдет на секунды.

Повисло тяжелое молчание. Анфен почувствовал настроение мэров, и в сердце поселилось отчаяние.

— А что произойдет, если Стена падет? — спросила Лиха из Фейфена. — Что нам известно?

Анфен был вынужден честно признать:

— Ничего. Мы ничего не знаем о ней.

Лиха откинулась на спинку кресла, словно этот ответ ознаменовал конец дискуссии.

— Поправочка, — Анфена мало-помалу начал охватывать гнев, — мы знаем, что в нынешнем положении победа невозможна. Мы знаем, что тяжелый маятник войны качается против нас. Мы знаем, что, если он откачнется достаточно сильно, слишком многие города останутся лежать в руинах и старый мир никогда уже не оправится. Один безумный человек, обладающий властью, к которой все стремятся, может решить, что остальные — то есть мы — больше не нужны. Он может убить всех в мире — и если ему захочется, он это сделает. Мы знаем, что Вольные города обречены и рок надвигается — неумолимо и неотвратимо, и если когда-либо приходила пора действовать решительно, даже если результаты предсказать невозможно, то она пришла сейчас.

— Что находится по другую сторону Стены? — спросила Лиха тоном, который больше подошел бы строгой школьной учительнице.

— Мы не знаем этого, — снова признал Анфен.

— Да. Что ж, об этом поговаривают… Мучители явились с той стороны. Это опять же, разумеется, только слухи. Мы попросту ничего не знаем. — Она вновь откинулась на спинку кресла, заставив Анфена закипеть: и этим все сказано.

— Подумайте вот о чем, — терпеливо отозвался предводитель. — Архимаг сказал, что ему уже известно о заговоре, цель которого сделать это. Поскольку никто из нас ни о чем подобном даже не подозревал, возможно, это лишь порождение их паранойи, или же некий неизвестный нам союзник в каком-нибудь Выровненном городе набрел на знание, которым не обладаем мы. Однако замок считает, что этот заговор — наша затея. Что означает, в свою очередь: это не может противостоять нашим интересам, как некоторым, возможно, показалось.