Книга Эльфы, волшебники и биолухи - Галина Гончарова

По семи углам октограммы лежали какие-то зверьки. Мне не хотелось ничего трогать пальцами, но, подойдя поближе и присев на корточки, я поняла, что это кошки. Черные. Способ убийства? Медленное потрошение. Судя по запаху — раскаленным ножом. Или что-то в этом роде. Подробнее мне знать, ей-же-ей, не хотелось. Хотелось только кого-нибудь убить. Но кошки были еще мелочами по сравнению с тем, что я видела в центре мерзкой фигуры.

Там лежал мужчина. То есть полулежал, на какой-то подпорке, лицом к земле. Руки ему связали за спиной. Я не могла видеть ни его лица, ни способа, которым его убивали, да и не хотела, но понимала, что это необходимо. Пальцы невольно сомкнулись на рукояти меча. Я достала его, переступила через линию октограммы — и вошла внутрь.

Мне показалось, что сталь едва-едва коснулась запястий человека, но веревки тут же упали навзничь. Ну да, Лефроэль наговорил мне туеву хучу приятных вещей о моем новом, первом и единственном мече. И среди прочих добавил, что на ноготь его остроту лучше не пробовать, если не желаешь сделать радикальный маникюр.

На спину человека я переворачивала рукой. Хотела, было ногами, но потом решила, что бедняге и так досталось при жизни. Надо иметь хоть какое-то уважение к мертвым? Надо! Хотя им-то это наверняка безразлично.

Первое, что я отметила — мужчина был молод, может года на два-три постарше меня, и очень красив. Будь я некрофилкой — в обморок бы от радости грохнулась. Действительно очень симпатичный экземпляр, из тех, что водятся только в дамских романах в мягком переплете. Высокий, стройный, мускулистый, кстати — очень красивый. На чеканном лице застыла предсмертная улыбка. Улыбка? Хотя, кто знает. У эллинов (если кто не знает, это древние греки) было принято улыбаться в лицо смерти. И этот парнишка тоже улыбался. Улыбкой победителя.

И даже в смерти он выглядел — победителем.

В жизни, увы, такие мужчины встречаются крайне редко, поскольку для поддержания себя в форме нужно бегать в тренажерный зал, отказаться от пива и забыть о сидячей работе. А это мало кому под силу. Чего там, это бабы могут с утра удрать на работу, в обеденный перерыв — по магазинам или в спортзал, вечером убирать квартиру и дрессировать детей, а ночью еще и… заниматься активной физической работой. И то не все. Вот я так точно не могла. Меня хватало только на работу и секс. Уборку, честно признаюсь, я делала раз в неделю, готовила по средам и субботам — и это, поверьте мне, настоящий подвиг. Женщины меня поймут. Хорошо, что Ники неприхотлив в быту. Был. Чуть не забыла. Я же почти в разводе!

Думать о муже не хотелось — и я обратила внимание на парня. И заметила то, чего раньше не видела. Под ним была просто лужа крови. И очень определенной формы. Кровь вытекала из его тела — и текла строго в выступающий угол октограммы. В тот самый,

который был направлен к городу.

Магия крови.

Черррррт!!!

Я выругалась так, что самой стыдно стало.

А что поделать?

Магия крови — одна из самых противных разновидностей магии. Действительно противных. Отвратительных. Омерзительных. Потому что всегда связана с жертвами. А кто именно будет этой жертвой — ты или другие, не так уж и важно.

С помощью крови одинаково хорошо можно возродить землю — и убить ее. Что, кстати, и произошло с той черной полосой. Вот почему нужен был помост. Чтобы кровь не впиталась раньше времени. И чтобы человек не смог воззвать к высшим силам.

А он смог бы. Кровь, родная земля — и ты сможешь творить чудеса, при условии, что ты — маг.

Я сосредоточилась, вгляделась в ауру мертвого тела.

Да, определенно, этот несчастный был магом. И не из последних. Даже сейчас я видела в его ауре отголоски былой мощи. Пожалуй, если бы он прошел инициацию, он бы стал не менее сильным, чем я. Или Рон Джетлисс.

Рон Джетлисс.

Я прикусила палец.

А ведь идея?

И еще какая!

Но последствия?

А что — последствия!?

Разберемся по ходу действия!

Я потерла руки. Темнеет? Отлично! Для того, чем я собиралась заняться, ночь подходила больше, чем какое-либо другое время. А лучше всего — полночь. И у меня как раз будет время прочитать пособие, выданное мне Лефроэлем и кое-что подготовить.

Вот только…

Я пристально осмотрела мужчину, распростертого в луже крови. Его умертвили очень неприятным способом. Разрезали вены на руках, надо полагать, вставили в разрезы что-то вроде игл, не дающих ране закрыться, — и просто дали бедняге истечь кровью.

Будь это в моем мире, я бы сказала, что это не самая страшная смерть. Поверьте, от кровопотери умирают легче, чем от петли или яда. Как будто засыпаешь. А здесь…

Как должно быть страшно, умирать, зная, что твоя смерть выпустит на волю страшное зло, что ты своей смертью уничтожишь других людей…. А если у него был кто-то в городе? Мать, отец, семья, дети? Даже думать не хотелось о последних минутах жизни этого несчастного. С другой стороны, если бы его убивали другим способом, мне пришлось бы тяжелее. Мертвая вода — прекрасное средство. Но тот флакончик, который у меня есть, не способен прирастить на место отрубленные руки и ноги. Его просто не хватит. Но его с лихвой хватит, чтобы смазать места порезов и влить человеку в рот три капли. После этого тело должно восстановиться, каким оно и было. И я смогу либо дать ему живой воды, либо оставить гнить на солнышке. Была только одна беда.

В моем мире существовала теория, что душа удерживается возле тела в течение трех дней. Ну, так вот! Это неправда. Максимум для любой души составлял три часа. А большинство душ уходили почти сразу. Были и исключения. Такие, как привидения или души, оставшиеся из-за проклятия, из-за невыполненного дела, из-за сильного чувства — перечислять можно часами. Поэтому мне предстояла непростая задача. Я должна была выяснить, осталась ли здесь душа этого молодого человека. Это раз. Я должна была реставрировать его тело. Это два. Я должна была установить связь с местными магическими потоками и выяснить их течение в данной точке планеты. Это три. Я должна была вычистить ауру этого молодого человека от следов насильственной смерти. Это четыре. И подготовить все для ритуала переселения. Это пять. И еще очень хорошо было бы узнать, осталась ли тут СИЛА после ритуала. Я знала, что некромантия и магия крови — довольно серьезный вид искусства, не каждому под силу. И знала, что если сила, полученная путем темного ритуала, не использована сразу, то она долгое время остается на том же месте, перерождаясь по своей воле, а то и рождая чудовищ. И с некоторыми из них люди очень хорошо знакомы. Часто бывает так, что нам неуютно в каком-то месте. Ложась спать в кровать, в которой умер другой человек, мы испытываем неосознанный дискомфорт. В больницах на нас давят не только стены, но и страдания находящихся и находившихся там когда-то людей. А похороны повергают нас в депрессию не только потому, что все мы там будем. Вовсе даже необязательно. Нам больно еще и потому, что больно другим людям. Но это лирика. Физика была в том, что я собиралась воспользоваться объедками силы темного обряда для своих целей.