Книга Смерть меня не найдёт - Ефимия Летова

по-прежнему… Как выглядит реликвия? Скажи мне, сейчас ты же можешь мне сказать.

Теперь уже Лигран коснулся моего уха, слегка прикусил, но ничего не ответил.

— Скажи!

— Я его не видел.

— Даже ты?! Не верю. Как можно искать то, чего нет?

— Вот так. На церемонии присутствуют только члены королевской семьи и Верховный жрец. Я, как и все прочие жители Магра, не имею права её посещать и обращать свой взор на божественное. А у вас не так?

— Не так. Точнее, не совсем так… Ладно. Это тоже потом. Хватит задавать мне вопросы, сейчас момент не подходящий! Служителей надо как-то отвлечь, чтобы я могла выйти и осмотреться. А лучше на время успокоить.

— По голове и в колодец?

Определённо, что-то от Мартовского раздолбайства имело место быть и в натуре лирта королевского следователя. И не могу сказать, что мне это не нравилось.

— А вот не надо про колодцы. Теперь твоя очередь проявить себя.

— Ладно, ты права, — вздохнул Лигран. — Твоя близость меня дестабилизирует, надо вылезать, а не осквернять священное место своими приземлёнными и непристойными мыслями, моя лирта. Сиди здесь и жди меня.

— Эй! — я занервничала вопреки собственным же словам про "очередь проявить себя". — Ты куда? Почему один?

— Успокаивать служителей. Камилла, неужели ты думаешь, что я совсем бесполезный?!

Ну, не то что бы… Просто не привыкла ещё.

— А что будет, если тебя обнаружат?

— Ничего хорошего, — его лицо снова стало серьезным, бесстрастным и сосредоточенным, и я на мгновение испугалась: а вдруг у него раздвоение личности? Ну не может человек быть таким… разным, одинаково естественным в обеих своих личинах! А Лигран, не ведая о моих терзаниях, продолжил. — Ничего хорошего, но и ничего критичного, разумеется. Если меня обнаружат, то задержат до появления кого-то из Верховных. Королевские охранники фелиноса мне не подчиняются, только непосредственно королю. Жреческому внушению мне противопоставить нечего. Но служитель от жрецов должен быть только один, если вырубить его первым и сразу, сложностей быть не должно.

— Пойдём вместе?!

— Сиди и не позорь меня, лирта, — строго сказал мой лирт и гибко вынырнул из-под стола. А я осталась, терзаемая самыми что ни на есть противоречивыми чувствами: тревогой, виной и каким-то смутным в силу своей новизны желанием положиться на другого.

Глава он местной полиции или кто?!

Дзынь, дзынь, дзынь!

Хочется зажать руками уши, но я боюсь, что пропущу что-нибудь важное, хотя в таком шуме всё равно ничего не услышать. Бедолаги служители, изнутри всё воспринимается совсем не так, как снаружи. Да уж, на "непристойные мысли" сил действительно не остаётся, разве что на одну — спалить этих звонарей на площади перед Центральным храмом, а пепел развеять над морем.

Мы ведь не договорились с Лиграном, сколько мне тут ждать. Пока он за мной не придёт? А если жреческий служитель перехватит над ним контроль и заставит прийти сюда, а потом отрезать мне голову, например?

Провожу пальцем по тонкой, искусной зеленой и серебряной двусторонней вышивке на скатерти, той, которой накрыт ставший моим убежищем стол. В конце концов, если что-то пойдёт не так, я смогу вытащить нас обоих.

Хотя, что может пойти не так?

В этот момент металлический звон резко прекращается, и наступившая тишина ещё оглушительнее ударяет по ушам, так, что хочется обхватить вибрирующую голову руками в попытках удержать от падения с ненадёжного шеста шеи. Я напряженно вслушиваюсь, пытаясь понять, что происходит там, снаружи — уловить разговоры, звуки борьбы, шаги, что угодно.

Ничего не слышу.

Не выдержав бездействия, отодвигаю край скатерти и высовываю голову. Кажется, мы попали в какую-то рабочую каморку, поэтому здесь так тихо — Лиграна нет. Никого нет. Больше всего помещение напоминает аккуратный камерный склад, большая часть вещей, здесь находящихся, мне не понятна и не знакома. Вижу вертикальные прямоугольные рамки — вешалки для фиолетовых ряс служителей, несколько светильников в виде тараксумов — или тараксумов с подсветкой в центре, металлические кубки разных размеров и цветов, от платинового до медного, стопки книг и бумаг, круглые деревянные "блины" непонятного предназначения, металлические шары и пирамиды на полу… Я выбралась из своего укрытия — действительно обычного стола на пяти ножках с пятиугольной столешницей, как в Винзоре, только застеленного струящейся дорогой на вид скатертью, и в последний момент успела подхватить изящную округлую посудину, вознамерившуюся рухнуть на каменный пол от моего неловкого толчка.

Выпрямилась, подошла к вешалке, поколебалась несколько мгновений: надевать ли для маскировки служительскую мантию? Не стала, в случае чего, не хотелось бы получить стулом по темечку от того же не узнавшего меня Лиграна или запутаться в обильных складках плотной ткани. Двери в традиционном понимании не было — арочный проход скрывал занавес, словно бы сотканный из миллиона мельчайших серебристых бусин. Я сдвинула его в сторону и услышала тихий стеклянный перезвон.

Оказавшись в следующей зале, тоже безлюдной, по крайне мере, на первый взгляд, я потрясённо замерла. Потолок резко уходил вверх, грубый необработанный камень стен источал подземный холод, звук шагов, издаваемый даже моими мягкими туфлями, подхватывался своевольным эхом. Словно меня снова перенесло своевольным донумом в какую-то пещеру внутрь скалы — но занавес из бусин за спиной никуда не делся. Я опустила глаза и снова вздрогнула — пол был прозрачным, стеклянным, от моих шагов, словно по слабо схватившемуся льду на поверхности лужи, проступала паутина трещин, а под ним во все стороны растекалась тёмная вода. Я шагала, подспудно то и дело ожидая треска льда под ногой, но стоило мне сделать новый шаг, как разломы на старом месте моментально затягивались.

Чем дальше я шла, тем больше не по себе мне становилось. Не выдержав, наклонилась, присела на корточки, коснулась ладонью пола — а ну как и впрямь ледяной? Но нет, это не лёд, очень прочное стекло — или прозрачный камень вроде кварца…

А вот заключённая под полом вода вдруг стала вести себя странно. Словно я — огромный ходячий магнит, а она — жидкое густо-синее железо. Так и тянется ко мне, как живая, извивается волнами, струями.

Я провожу рукой над полом — и вода послушно следует за ней. Может, это какой-то оптический эффект?

— Брысь! — тихонько говорю я, стучу кулаком по полу, и тёмная жидкость разбегается в разные стороны, как клубок перепуганных синих ящериц.

Не успевая обдумать загадочное поведение более чем загадочного пола, я внезапно замечаю своё слабое полупрозрачное отражение.

— Агнесса! — зову шёпотом своего двойника, словно она — запертый подо льдом призрак. — Агнесса!

Снова протягиваю руку к полу — и девушка из