Книга Тени незабытых предков - Ирина Сергеевна Тосунян

неуловимым напомнил мне… тифлисского кинто в черных одеждах), сам кроит и шьет себе экологически безупречную одежду и обувь, обожает экзотического вида кепки и разнокалиберные окна – зеркала человечьей души. Кто-то все еще посмеивался, кто-то все еще осуждал, негодовал и пожимал плечами… Но Хундертвассер и сам неплохо умел пожимать плечами и, ровным счетом никакого внимания не обращая на ворчунов, безмятежно нарушал все существующие архитектурные каноны, а потом, декларируя экологическую бескомпромиссность, ухватывал покрепче цветущее дерево вместе с корнями и с обманчиво наивным видом Дон Кихота отправлялся высаживать его на трамвайных рельсах.

Интервью с Хундертвассером, о котором я мечтала, не получилось, мне всего-то и удалось что перемолвиться с ним несколькими фразами – и… его уволокли. Но впечатление произвел масштабное. И материал о нем я, конечно же, написала.

А теперь, спустя много лет, вдруг осознала откуда взялась та странная тбилисская нотка в моем восприятии австрийского архитектора и художника. Хундертвассер и двигался почти как тифлисский кинто: гордо, плавно, выразительно и чуточку угловато. Я видела их в детстве, когда гостила у папиной сестры Офелии в Тбилиси. А еще напомнил… банщиков. Папа рассказывал, как в юности они с друзьями ходили в знаменитые тифлисские серные бани, как их встречали такие же молодые ребята – стройно-обливные, гибкие; как раскладывали клиентов на банных скамьях и выливали на каждого по бочонку мыльной воды; как оленятами запрыгивали на спины и красиво, легко и приятно перебирая косточки, скользили вниз, танцуя и выделывая немыслимые грациозные па…

Мои дорогие родители, как мне вас не хватает!

Примечания

1

Инч пити асем? Инч пити анем? (арм.) – Что мне сказать? Как мне быть?

2

Инч пити асес? Инч пити анес? (арм.) – Что можешь сказать? Что можешь сделать?