Книга Золотые костры - Алексей Пехов

— Город в последнее время посещал кто-то из стражей?

— Может, и были, — немного подумав, равнодушно произнес ржав, глядя куда-то в стену. — Я не в курсе. Люди приезжают и уезжают. А Марздам, хвала духам песка и пыли, не захолустная деревушка, а крупный город.

Я думал о Кристине, клинке с гравировкой в виде золотого льва и о том, что теперь ее оружие у меня.

— То есть не имеет смысла узнавать, умирали ли стражи в вашем городе?

— Думаете, страж, который владел этим кинжалом, мертв? — Ун Номанн схватывал все на лету. — В дом бургграфа он точно не приходил. И ни о каких смертях в Братство доложено не было. У меня есть люди, я могу поспрашивать местное отделение Ордена Праведности.

— Не стоит. Они заинтересуются, с чего вы решили спрашивать о стражах, начнут совать нос, дойдут до кинжала, а там и до смерти вашего бургграфа. Тайна, которую вы хотите сохранить, тут же выплывет наружу.

Управляющий вновь вытер блестящее от пота лицо:

— Теперь вы понимаете, почему мы вас позвали, мастер. Внезапная смерть, а потом такая находка. Что мы должны были думать?

Да все что угодно. Это могло быть простым совпадением, но я уже принял решение.

— Я возьмусь за ваше дело, господа. Во всяком случае, изучу все детали и, если темная душа действительно существует, избавлю от нее город.

— Также предлагаем вам остановиться у нас, — сказал управляющий после едва заметного кивка ржава. — Лонна в вашем полном распоряжении. Считайте это подарком от нашего заведения.

Как оказалось, она никуда не ушла, и я ощутил, как ее пальцы мягко коснулись моих волос.

— Почту за честь. — Теперь ее голос был не только вежливый, но и куда менее равнодушный, чем прежде. — Но мастер ван Нормайенн уже отказался от нашего гостеприимства.

— Здесь столкновение интересов, господа. До тех пор пока не закончим с вашим заданием, я предпочел бы сохранить исключительно деловые отношения.

Ржав не удивился, встал из-за стола, сразу оказавшись выше меня на голову, и протянул мне широкую ладонь:

— Найдите убийцу, мастер.

Вход в подвал охраняли двое крепких парней при шпагах и пистолетах. Нас они пропустили без вопросов.

— Все спокойно, господин, — сказал негромко один из них.

Ун Номанн взял висящий на скобе фонарь, и мы начали спуск, сопровождаемые любопытным Пугалом.

Короткая каменная лестница привела в холодное помещение со сводчатым потолком.

— Насколько я знаю, приставка «ун» означает, что вы бастард? — озвучил я то, что и так было известно.

Он остановился, приподнял фонарь и с усмешкой посмотрел на меня:

— Все стражи действуют так неуклюже, мастер? Предвосхищая ваш вопрос, отвечу — бургграф мой отец.

Отвернувшись, он пошел вдоль больших дубовых бочек из прогансунского дуба.

— Я так и понял. Обычно бастардов из чужих семей не делают первыми помощниками и начальниками своей охраны. Где вы воевали?

Этому вопросу он не удивился:

— Весенняя война Леопольда Шестого, несколько приграничных конфликтов с кантонцами. Битва при Ольшвейе. На стороне проигравших. Из всех сыновей бургграфа, отправившихся на эту войну, уцелел лишь незаконнорожденный. Священник сказал отцу, что это испытание Господне, за что был спущен с лестницы.

— Вы являетесь наследником.

Ун Номанн теперь уже посмотрел на меня более внимательно:

— Деньги и поместье. Не титул. Записали меня в список подозреваемых? Вполне понимаю. Дети убивали своих родителей и за меньшие деньги.

— Я ловлю иных убийц, господин ун Номанн. Тех, которых не видят обычные люди. Если вы виновны в смерти бургграфа, то пусть с этим разбираются гражданские власти.

Он рассмеялся, толкнул дверь в дальнем конце подвала, откуда дохнуло сыростью и зверским холодом.

Ледник оказался совсем небольшим помещением с деревянным решетчатым полом, под которым были уложены бело-серые глыбы льда. Тело бургграфа лежало укрытое тяжелым атласным покрывалом. Ун Номанн поставил фонарь у изголовья отца, отбросил тряпку, открывая бледное, суровое лицо покойного.

Пугало подалось вперед, и я ощутил его внезапный голод.

— Вы не сказали мне об этом, — помолчав, произнес я.

— Нельзя исключать наличие чужих ушей. Было лучше, чтобы вы просто увидели. Теперь вы понимаете, почему у нас возникли сомнения?

Я неохотно кивнул, наклонился, разглядывая то, что привлекло мое внимание — отпечатки человеческих зубов, оставшиеся вокруг губ покойного. Впечатление было такое, что кто-то вместо поцелуя внезапно укусил его.

— Надо полагать, из ранок не вытекло ни кровинки?

— Верно, мастер. Они появились лишь через несколько часов после смерти.

— Погасите свет.

— Простите? — не понял он.

— Закройте шторку фонаря.

Он, недоуменно хмурясь, сделал то, о чем я попросил. Лязгнула заслонка, и помещение погрузилось во мрак. Темнота и холод всколыхнули во мне воспоминания о ледяной пещере, в которой я нашел тело Ганса. Там было так же, как и здесь, — неуютно и тревожно.

Я ждал, а ун Номанн тяжело дышал рядом, явно считая, что страж, которого они пригласили расследовать щекотливое дело, сошел с ума. Наконец бастард бургграфа не выдержал и спросил:

— Чего вы хотите добиться, мастер?

— Проявите терпение, господин ун Номанн.

Он заворчал, точно пес, которого хозяин заставляет совершать какие-то глупости, и погрузился в молчание. Я почувствовал легкий ветерок на лице — Пугало встало рядом со мной. От него так и несло предвкушением скорых неприятностей.

А затем это случилось. Сначала, словно обман зрения — бледные лиловые точки среди бархатного ледяного мрака. С каждой секундой они насыщались нездоровым светом, становились ярче, и стало понятно, что горит укус. Лиловый огонь зловещими тенями расчертил лицо мертвеца, сделав его похожим на череп.

Ун Номанн со свистом втянул в себя воздух, спросив с отвращением, но без страха:

— Что за дьявольщина?

— Откройте фонарь.

С появлением света укус перестал гореть, и я накрыл бургграфа покрывалом.

— У меня две новости, господин ун Номанн. И обе они неприятные. Я сомневаюсь, что вашего отца убила темная душа. И я практически уверен, что это дело рук ведьмы. То, что вы видели, в книгах описывается как Поцелуй смерти.

— Я слышал о нем. Он так же редок, как Пляска смерти.

— Гораздо реже. И здесь поработала темная магия. Кто-то сильно ненавидел бургграфа, раз решился на подобное.

Он глянул на меня исподлобья: