Книга Рота - Олег Артюхов

штурмбанфюрер Мольтке. Как проехать в Крево? Эти дороги, наверно, черти строили, ничего не понятно.).

— Sie fuhren richtig. Gehen Sie zurück auf Straße, um und über 15 Kilometer Stadt wird. (Вы правильно ехали. Вернитесь на дорогу и через 13 километров будет город.).

— Danke, mein Freund, dir ein glückliches Dienst. (Спасибо, дружище, счастливой службы.).

На глазах сотен немцев мы покатили дальше.

— Ну, командир, ты даёшь! — восхищённо проговорил Сажин, — попросил немцев дорогу подсказать. Ха-ха-ха.

— Учитесь, пока я жив.

— Тьфу! Скажешь тоже «пока жив», — пройдя через страшные бои, Сажин теперь был уверен, что смерть нам больше не грозит. Наивный. Хотя, пусть лучше думает так, чем наоборот.

Проехав восемь вёрст лесами, мы миновали два глухих и безлюдных хутора, и после очередного поворота выехали к большому селу Раковцы. Обе сельские слободы по местной традиции тянулись по обоим берегам речушки, а центральная площадь находилась на том берегу напротив моста. По мере приближения нам открылась страшная картина. На сельской площади столпились около сотни жителей, а в центре четверо мужиков доделывали грубый помост под виселицей. На перекладине уже покачивались четыре верёвочные петли. Чуть в сторонке под охраной полицаев понурив головы, сгорбились три связанные женщины и старик, стоящий с гордо поднятой головой. На помост взобрался невзрачный тип со щетинистым одутловатым лицом под небольшой чёрной шляпой и тоном, не терпящим возражений, принялся толкать речь. На рукаве его серого пиджака белела повязка полицейского. Он энергично размахивал руками, что-то внушая понурой толпе.

Наша колонна миновала мост, втянулась на площадь и встала на виду толпы. Я выбрался из Ганомага, не спеша одёрнул эсесовскую куртку, передвинул вперёд кобуру с пистолетом и махнул бойцам, чтобы они не вылезали из кузовов. Вместе с четырьмя штурмовиками я не спеша направился в центр площади. Люди испуганно расступились, образовав широкий коридор к виселице. Полицаи вытянулись по стойке смирно, а невзрачный тип струсил и явно струхнул. Он слез с помоста, воровато оглянувшись, понюхал воздух, и, кланяясь, вытянулся в полупоклоне. У меня возникло нестерпимое желание врезать ему ногой под копчик. Я, молча, глядел на него, от чего тот втянул голову в плечи, побледнел, потом пошёл пятнами и по его лицу потёк пот.

— Was hier geschieht? Шито сдейс происоходит? — я старался имитировать сильный акцент.

— Господин офицер, по приказу господина кревского коменданта приводим в исполнение приговор. Эти преступники помогли бежать пленным из лагеря.

— Ти есть кито?

— Я местный староста, господин офицер, а это полицейские, присланные из лагеря. Своих-то у нас нет, никак не можем найти добровольцев.

— Гут. Кито винес приховор? Уше биль сут? Покхажи токхумент.

— Суда не было. Но, есть приказ господина коменданта…

— Казн бес сут и приховор ист упийств. Нет токхумент — ти ист упийц. Packen Sie alle! (Схватить их всех), — я махнул рукой своим штурмовикам, показав, что нужно связать.

— Яволь, — гаркнул Сажин, и бойцы в пару минут упаковали полицейских и бургомистра.

Я обратился к селянам:

— Ви ист тольжны дайт майн зольдат тфе пофоска унд лошат. Шнель! Бистро! Бистро!

Через четверть часа на опустевшую площадь мужики пригнали две запряжённые телеги. В одну погрузили связанных женщин и деда, в другую посадили связанных полицаев и старосту. Отдав приказ машинам двигаться вперёд и остановиться за селом на лесной опушке, я на Ганомаге вслед за телегами свернул на лесную просеку. Я не стал жалеть потерянного времени, понимая, что наверстаю его в два счёта. Сейчас намного важнее было восстановить высшую справедливость воздаяния за содеянное. Углубившись в лес метров на сто, я дал знак остановиться.

Бойцы вытащили пленных и полицаев из телег и встали с автоматами вокруг. Наступил момент выжечь скверну калёным железом.

— Так что, говоришь, они сделали … … …? — спросил я на чисто русском с перебором.

— Я-я-я н-н-не в-в-ин-новат. Мен-ня з-з-зас-ставили.

— Кто тебя мог заставить стать предателем и палачом? Ребята развяжите наших.

— Я-я-я н-н-не…

— Замолчи, тварь. А вы, товарищи, не бойтесь. Мы бойцы Красной Армии. Вы свободны, но возвращаться в село вам нельзя, там могут оставаться предатели и доносчики.

— Ой, товарищи, дорогие, — тихонько заголосила старшая женщина, — Ой-ё-ёй, мы уже и не чаяли-и-и. Родненькие мои-и-и.

Женщины помоложе оказались её дочерями, а дед — отцом. Времени было в обрез, поэтому я хотел побыстрее покончить с предателями и отпустить селян, но ситуация повернулась неожиданной стороной.

— Товарищ командир, — хрипло проговорил дед, — здесь неподалёку лагерь, близкий родич наш там оказался, ну, мы его и выручили. С ним ещё женщины и дети бежали, за то нас и схватили. Вот этот гад донёс, — он ткнул пальцем в старосту. — До войны ведь нормальным человеком казался, а недавно с крыши упал, думали, не выживет, а он очнулся сам не свой, как подменили. Совсем чужаком стал. И выражаться стал чудно, по-старорежимному, гад.

— Насчёт лагеря мы знаем, отец, туда и едем. Вот только подход к нему знать надобно, чтобы и охрану побить, и людей сохранить. Дело-то в общем нехитрое, но требует разведки и изучения местности, а времени-то у нас и нет.

— А, што её изучать, щас я вам всё досконально и обскажу.

Дед оказался бывшим солдатом, и в карте разобрался быстро. За десять минут всё разложил по полочкам и дал пару дельных советов. Я наносил отметки на карте, когда меня вдруг осенило.

— Отец, так ты говоришь, старосту будто подменили?

— Точно так.

— А, как его звать?

— Раньше звали его Сёмкой, а нынче он сам себя прозвал Афиногеном, прости господи, язык сломать можно.

Я подошёл к старосте, который уже немного очухался.

— Слышь, ты, иуда, быстро, не задумываясь, расскажи о себе. Быстро!!

— Г-господин офицер, — я честный человек, его голос сорвался на визг. — Не знаю, как здесь оказался. Я мастер маникюра учился у господина Пуэльри и…

— Работал в салоне мадам Жермен, и так и не дошёл до кареты генерал-губернатора Великого Князя Сергея Александровича, гадкий пидор.

— Но откуда… — прошептал он с ужасом, разглядел в моих глазах свой смертный приговор и его мочевой пузырь предательски расслабился.

Догадываюсь, кто, но не знаю зачем отправил этого подонка из небытия сюда и сейчас. Непонятно, почему преисподняя его исторгла. Я тоже попал сюда волею непонятных и могущественных сил, но мне хотя бы объяснили смысл моего воплощения. Да, я тоже не ангел и в последние дни убил