Книга Римлянин. Книга вторая - RedDetonator

Да ничего.

Таргус прикрыт со всех сторон.

— Любимый, пойдём спать! — позвала его Мария Терезия из спальни.

Только после четвёртого ребёнка она призналась ему в любви. Таргус солгал в ответ, потому что она хотела это услышать.

«Сейчас несколько раз трахну жену и потом вернусь обратно», — пообещал себе Таргус, отодвигая документы. — «Как же дохрена работы…»

//Курфюршество Шлезвиг, г. Александриненсбург, 30 декабря 1746 года//

То, что что-то пошло не так он понял утром.

Прибыл фельдъегерь, который принёс дурную весть. Императрица Всероссийская Елизавета Петровна мертва, кровоизлияние в мозг, по официальной версии.

Маловероятно.

Здоровье у неё было отличным. Бухала как не в себя, но это дело такое. Говорят, Пётр I тоже был не дурак выпить, но это не помешало ему умереть от воспаления лёгких, что мало связано с алкоголизмом. Единственное что, он страдал от мочекаменной болезни…

Не сходится.

Медики Таргуса, лучшие из тех, которых можно купить за деньги, в один голос твердили, что у неё всё отлично со здоровьем и ей ещё жить и жить.

Убийство?

Вероятнее всего.

Аф Лингрен?

Что-то не похоже на почерк хаосита.

Взрыв, пожар, расстрел из мушкетов, вооружённое нападение — вот их стиль. Но и аф Лингрен не идиот, чтобы повторяться…

Подозрительно это всё, как на взгляд Таргуса.

— Готовь «Плачущую», мы с Марией Терезией отправляемся в Петербург, — приказал Таргус Зозим. — В моё отсутствие за всё отвечаешь ты. Если со мной что-то случится, позаботься о моих детях и братьях.

— Да, мой император, — поклонилась Зозим.

//Российская империя, г. Санкт-Петербург, 2 января 1747 года//

Мария Терезия, в очередной раз находящаяся в положении, неплохо перенесла морское путешествие.

В Петербурге их встретила целая делегация из аристократов. Тучные тела одеты в дорогой мех, а постные рожи в наигранную скорбь.

— Ваше Императорское Величество, — с поклоном приветствовал его граф Воронцов.

— Жаль, что меня не было рядом, — произнёс Таргус с сожалением. — Где она?

— В бальзамическом покое Зимнего дворца, — сообщил Воронцов.

«Как же наигранно скорбит, сука…» — неодобрительным взглядом посмотрел Таргус ему в глаза.

Тётушку было действительно жалко. Она одна из немногих искренних людей в его окружении. Если ей что-то было надо от Таргуса, то говорила об этом напрямую. Не пытаясь выиграть каких-то дополнительных очков в его глазах, искренне любила. Он этого не заслуживал, но это факт.

Бальзамический покой — это новое слово в похоронной ритуалистике. Благодаря «изобретению» формальдегидов и формалина удалось разработать метод бальзамирования тела.

Шлезвигские специалисты из медицинского крыла Зимнего дворца уже должны были провести необходимые процедуры для бальзамирования Елизаветы, чтобы затем можно было разместить её в Царской усыпальнице.

Императрица много думала о смерти, поэтому создала в двух километрах от Зимнего дворца мемориал, названный «Царской усыпальницей». Сказалось увлечение её египетской культурой, про которую Таргус много рассказывал ей в далёком прошлом. Это влияние легло на благодатную почву. Теперь и в России есть свой аналог Долины царей.

В Царскую усыпальницу перезахоронили Петра I, Петра II и скоро похоронят Елизавету. Таргусу не хотелось в ближайшее время становиться третьим Петром, которого здесь закопают.

По особому повелению Елизаветы захоронят её в прозрачном гробу, за закалённым шлезвигским стеклом, чтобы любой желающий мог прийти и посмотреть на Императрицу Всероссийскую.

Амбициозно и несколько горделиво, но что-то подсказывало Таргусу, что уже после смерти императрица создаст тренд.

В Бальзамическом покое Таргуса встретили медики.

— Ваше Императорское Величество, — поклонился Альфред Брумберг, профессор Кильского университета и заведующий кафедрой медицины. — Приношу свои глубочайшие соболезнования.

— Вы сделали всё, как должно? — холодно спросил Таргус.

— Да, Ваше Императорское Величество, — ответил медик. — Тело забальзамировано и более неподвластно тлену и разложению.

— Будем надеяться, — хмыкнул Таргус. — Я прикажу учредить специальную службу, которая будет следить за состоянием императорского тела. Вы будете отвечать за улучшение технологии бальзамирования, чтобы поддерживать тело Елизаветы Петровны от увядания. Приведите её в порядок, найдите людей, чтобы надели на неё регалии и лучшие одеяния. Придворные должны помочь.

— Будет сделано, Ваше Императорское Величество, — снова поклонился Брумберг.

Таргус подошёл к телу Елизаветы.

Он взрослый мужчина, переживший немало друзей, убивший миллиарды, умерший один раз, а сейчас ему было грустно и жаль эту женщину.

«Надо было уделять больше внимания России», — с горечью подумал Таргус. — «Возможно, она была бы сейчас жива».

Мария Терезия не смела приближаться к телу, опасливо смотря на то, как Таргус положил руку на руку мёртвой Елизаветы, склонился и что-то прошептал ей на ухо.

Молча развернувшись, он показал Марии Терезии знак идти за ним и направился к выходу.

//Российская империя, г. Санкт-Петербург, 25 января 1747 года//

— «Священная Римская» империя у тебя уже есть, Терезия, — вновь заговорил Таргус. — Поэтому тебе нужно креститься в православие, как и мне, но ради Российской империи. Можешь верить, во что хочешь, но в глазах этого общества мы должны быть православными.

— Но как можно вот так просто… — начала выдавать очередной контраргумент Мария Терезия.

— Не путай политику и религию, — перебил её Таргус. — Ты можешь оставаться католичкой, но при этом потеряешь Россию. Россию!

Мария Терезия не нашла что ответить.

В «Священной Римской» империи тоже повозмущаются, дескать, а чего это они, но и только. Никто не посмеет связываться с легионами. Пфальц вон вышел из состава «Священной Римской» империи, а теперь вокруг него сконцентрировано два легиона, которые ждут сигнала для возвращения имперской земли в лоно империи. Формальный повод есть: имперские земли должны находиться на своём месте.

Курфюрст Пфальца юридически не вышел из состава империи, но вышел фактически. Юристы Шлезвига усмотрели в этом нарушение целостности государства и мятеж, так как просто так выйти из империи нельзя, нужно согласовать это дело с рейхстагом, чего курфюрст Пфальца не сделал, в сердцах поорав и уехав домой.

И теперь до следующего рейхстага он не сможет выйти из состава «Священной Римской» империи, формально давая повод «подавить мятеж» силой оружия.