Книга Эти лживые клятвы - Лекси Райан

В Золотом дворце. Когда меня опоили.

– Мне нужно в туалет, – быстро говорю я.

В глазах короля вспыхивает раздражение, но он быстро смаргивает его.

– Конечно. Моя служанка тебе поможет.

Я киваю, стараясь не выдать, что понимаю, что меня опоили.

Появляется молодая служанка-человек со шрамом на лице. Она выводит меня из тронного зала под бдительным оком дюжины часовых Мордеуса. Не поднимая головы, она открывает дверь и входит следом за мной.

– Можно мне побыть одной? – спрашиваю я.

Девушка бросает взгляд через плечо. Она колеблется.

– Мне лучше не… то есть королю не понравится, если…

– Это всего на минуту, – обещаю я, стараясь твердо стоять на ногах.

– Хорошо, – девушка склоняет голову и отступает.

Когда дверь захлопывается, я достаю из темноты эликсир Финна. Бросив быстрый взгляд на дверь, я пью, а потом опускаюсь на пол и пытаюсь понять, как разобраться в этой запутанной ситуации.

Я не могу отдать корону Мордеусу. Не могу поступить так ни с Финном, ни с Себастьяном. Если эти двое в чем-то и схожи, так это в уверенности: Мордеус принесет Фейри только разруху. Но бросить Джас я тоже не могу. Даже если… даже если до сих пор она была в безопасности. Может быть, она сможет подождать еще немного. Если бы у меня было больше времени, я могла бы найти решение, в котором эта корона не окажется на голове Мордеуса. В конце концов, я смотрела в зеркало и видела, в каких условиях находится Джас…

«Зеркало».

Все это время я думала, что моя сестра в безопасности и счастлива под его опекой. Но я верила в это, потому что это мне показывало зеркало. Однажды, всего на мгновение, я увидела Джас в темнице, но затем образ сменился на тот, в который я отчаянно хотела верить. А потом, когда я отчаянно не хотела не проходить через это в одиночку, зеркало показало мне мою мать – не потому что она была там, а потому что я хотела, чтобы она там была.

Разве Финн не говорил мне не доверять зеркалу? Он говорил, что оно опасно для того, у кого в сердце столько надежды, и я проигнорировала предупреждение. Но разве оно не показало мне то, что я надеялась увидеть больше всего на свете?

Я верила, когда оно показывало мне, что Джас в безопасности и счастлива – потому что я хотела в это верить. Но на какое-то мгновение я увидела ужасный образ сестры, а не полный радости.

Когда Финн говорил, что во мне есть надежда, я думала, что он совсем меня не знает. Но сейчас я понимаю, что он был прав. Я надеялась, что с сестрой все хорошо. Даже что моя мать жива. Но теперь надежды нет.

До этого мне нужно было убедиться, что моя сестра в безопасности, и зеркало давало мне именно это. Дрожащими руками я поднимаю зеркало, смотрю на свое отражение, очищаю разум от ожиданий и сосредотачиваюсь на своем желании правды.

– Покажи мне Джасалин.

Я вижу не роскошную комнату с роскошным постельным бельем. Смеющихся служанок тоже нет. Нет подносов с едой и панорамных окон, из которых открывается прекрасный вид. Я вижу только, как Джас сидит в темнице, закованная в цепи, тюфяк с сеном на земле и ведро в углу. Она худая, бледная, потягивает воду потрескавшимися губами.

Я зажимаю рот рукой. Опускаюсь на пол, провожу пальцами по изображению, пока оно не исчезает. Я ела как королева и заводила друзей. Я танцевала, смеялась и влюблялась. Пока в это время моя сестра…

Мордеус знал, что я хотела бы верить, что она живет в лучших условиях. Он знал, что зеркало покажет мне то, что я надеялась увидеть.

Еще один всхлип вырывается из моей груди.

– Прости меня, Джасалин. Прости меня…

Однажды зеркало помогло мне найти Себастьяна. Но тогда это почти ничего не значило. Оно показало мне, как Себастьян сидит за столом, а потом показало мне книгу. Но я не знала о книге и о том, как живет Себастьян, столько, чтобы надеяться. А о семье – знала. Я надеялась даже на свою мать – хоть и верила, что она меня бросила.

– Покажи мне мою мать, – шепчу я. Когда я вижу в зеркале могилу и тело, я не уверена, что чувствую, как болит моя грудь, но я боюсь… Я боюсь, что это то немногое, что у меня осталось.

Я делаю медленные, размеренные вдохи и жду, когда эликсир начнет действовать, но мысли роем носятся у меня в голове.

У меня на голове корона.

Я поднимаюсь с пола и расправляю плечи. Не нужно было, чтобы ко мне вчера ночью приходила банши. Не нужно было, чтобы Ларк посещала мои сны и говорила, что зов был неизбежен. Я знала, чем это закончится, еще когда проходила в портал. Часть меня… часть меня знала, что я не вернусь домой.

Когда я возвращаюсь в коридор, женщина, которая провожала меня в туалет, вздыхает с облегчением. Я хочу спросить ее, почему она работает на короля. Я хочу спросить ее, считает ли она дни до того, как станет его следующим трибутом, и стоит ли это того, за что она себя продала.

Как же нелепо, что когда-то я верила, что успею спасти таких женщин, как она. Как нелепо, что, когда Ларк говорила, что я стану королевой, я думала, что у меня будет шанс изменить ситуацию.

Я цепенею, следуя за девушкой обратно в тронный зал, но уже не от его отравленного вина. Нет. Должно быть, я вовремя приняла эликсир, потому что больше не ощущаю действия наркотика. Это оцепенение вызвано чем-то другим.

Смирением.

Разочарованием.

Болью сердца, потерявшего всякую надежду.

Король настороженно смотрит, как я приближаюсь к его трону. Видит ли он трезвость в моих движениях? В выражении лица?

Я слегка покачиваюсь на ногах, не желая дать ему понять, что у него нет преимущества.

– Если я сделаю то, что должна, чтобы выполнить свою часть сделки, ты выполнишь свою? – спрашиваю я.

Его глаза светятся так ярко, что серебро кажется почти белым. Я вижу в них жадность.

– Да.

Я бросаю взгляд на трон, на котором он никогда не сидит. На трон, который лишает его власти до тех пор, пока у него на голове нет короны.

– К рассвету все закончится, – обещает он. – Церемония проста. Мы выберем руну и произнесем несколько слов. Я уже приготовил для тебя Зелье жизни.

Во сне Ларк велела мне вспомнить условия нашей сделки. Она сказала, что Мордеус их выполнит. Какая была формулировка? Вернуть ему артефакты и… нет. Не ему. Я специально исказила его первоначальное предложение. Словно чувствовала, что его двор достойнее его.

Как только три артефакта будут возвращены ко двору, где им и положено быть, я отправлю твою сестру в королевство людей, туда, куда ты скажешь.

«Где им и положено быть».

Я делаю шаг к пьедесталу, потом еще один.

– «Гриморикон» вернулся на свое законное место при Неблагом дворе, – говорю я.