Книга Концерн - Константин Калбазов

Глава 6

Болезнь

Как ни вынослив был Песчанин, но сил своих он все же не рассчитал. В конце ноября вернулся во Владивосток, и его свалила жестокая лихорадка.

Сразу же по прибытии он поехал к Звонареву домой, чтобы узнать последние новости, – собственно, это и спасло ему жизнь: вздумай он направиться в свой гостиничный номер – к утру, вполне возможно, нашли бы его хладный труп.

Вместе с ним прибыл и старший офицер «Росича». Кузнецов был неплохим офицером, не выдающимся, но нормальным служакой, в чинах не вышел, дослужился только до лейтенанта, а потому был уволен год назад по достижении предельного возраста. К тому же семейный, а своих он не видел уже полгода. Так что пусть навестит родню – ему ведь зимовать в Магадане, организовывая боевую подготовку, которую нельзя прекращать ни в коем случае. С наступлением навигации он так и не появится во Владивостоке, так как оттуда они сразу уйдут в поход.

Скоро сюда прибудет матка, которую уже закончили переоборудовать, загрузили топливом – его потребуется немало: ведь «Росич» не может просто покрыться льдом и инеем, от стояночного расхода топлива никуда не денешься, опять же матка тоже будет постоянно держать часть котлов на подогреве. Вот с «Чукоткой» – а что, чем не название для парохода? – Кузнецов и вернется в Магадан.

Трясясь в ознобе, Антон вылез из пролетки и отпустил извозчика. Все же хорошо иметь свой штат транспорта. Звонарев, по примеру Семена, поставил свой дом в их – да чего уж там, именно их – городке, или районе, Владивостока – это уж как кому, на главной его улице. Дом не отличался большими размерами, хотя и маленьким его было назвать трудно, но с другой стороны, люди состоятельные предпочитали ставить солидные особняки, но вот друзей отличала этакая скромность. Многие взирали на это как на жеманство, иные – как на нечто не подобающее людям представительным и видным, а друзья просто были не особо взыскательными и прекрасно отдавали себе отчет, что для жизни им, собственно, много и не надо. Хотя на всякий случай в заграничных банках на их общих счетах скопилось уже полмиллиона рублей – так, на всякий случай, мало ли.

Едва он вошел в натопленное помещение, как вдруг почувствовал, что голова пошла кругом, ноги отчего-то вдруг подкосились, отказываясь держать его в вертикальном положении – да что в вертикальном, они вообще отказывались! Вышедшая его встречать Аня только и смогла, что прикрыть руками уста, чтобы не закричать в голос. А как тут не закричать, если высокий, сильный, правда очень осунувшийся, мужчина вдруг рухнул как подрубленное дерево.

Тревога была поднята незамедлительно, благо у Звонаревых дома была проведена телефонная связь. Уже через минуту в центр города во весь опор мчалась коляска: нужен был доктор, и не абы какой, а самый лучший. Звонарев, взволнованный, разве только не в панике, влетел домой, застав безрадостную картину. Ему еще не приходилось наблюдать вблизи покойников – так уж сложилось, – но он был уверен, что выглядят они куда краше, чем его друг, лежащий в беспамятстве в комнате для гостей. Ведущий врач Владивостока, осмотрев больного, сокрушенно покачал головой и недовольно заметил:

– Загоняли вы, батенька, своего друга. Загнали как лошадь на перегоне. Разве так можно?

– Мы не раз говорили ему о необходимости отдыха, – попытался оправдаться Звонарев, – но он хотел везде поспеть сам. Вы не знаете, что это за человек. Все, что он вбивает себе в голову, должно быть выполнено непременно и в срок. Да к тому же он везде старается осуществить личный контроль.

– Все это меня мало интересует. Я вижу только факт полного небрежения собой. Налицо полное физическое и нервное истощение, и как результат – нервная лихорадка. Да-с. Больному необходим полный покой. Никакого волнения, побольше чистого воздуха и только положительные эмоции. И самое главное, никакой работы. Если его деятельность смогла из здорового человека сотворить такое, то теперь она его попросту убьет. Да-с, батенька, именно убьет, и это не преувеличение.

На коротком семейном совете было принято решение о том, что Песчанин останется у них дома до полного выздоровления. Правда, пришлось выдержать небольшой бой с Леной, но поле боя осталось за Аней, тем более что больной уже был размещен в комнате для гостей, со всеми удобствами. Звонарев решил тактично не влезать в этот спор – ну их, вполне можно нарваться на такую отповедь, причем от обеих сразу.

Единственное, в чем женщины были абсолютно солидарны, так это в том, что дружно отказались даже обсуждать вопрос о сиделке. Антон для них был не чужим человеком – он действительно был для них самым близким другом. Уж чем брал этих двух женщин их друг, мужьям было невдомек, но чего не было ни у одного из них – так это чувства ревности.

Глава 7

Светлана

Светлана сидела у окна и от нечего делать смотрела на улицу, наблюдая за редкими прохожими, которые поспешно проходили по мостовой, скованной тонким слоем снега и льда. Ноябрь хотя и выдался не очень холодным, тем не менее оставался ноябрем – улицы уже начинала заметать поземка, а это значило, что морозы не спадут уже до самой весны.

Среди немногих прохожих ее вдруг привлекла одна фигура – в сумраке рассмотреть отчетливо было довольно сложно, но походка и привычка давать отмашку правой рукой и прижимать левую к бедру ей были знакомы без сомнения. Игриво заверещав и захлопав в ладоши, она соскочила с подоконника и бросилась в гостиную:

– Мама, мама, папка приехал.

– С чего ты взяла, егоза?

– Я его видела, он к дому подходит.

– Опять на подоконнике весь вечер просидела, – не скрывая охватившего ее радостного волнения, попеняла дочери мать. – Ведь сколько тебе уже раз говорила, что ты взрослая девушка и не след тебе, как дитю неразумному, на подоконнике громоздиться, папку высматривая. Да про такое какой солидный жених узнает – так сразу и сбежит.

– Ой, мама, бросьте. Нашли из-за чего переживать. Уж чего-чего, а в девках я остаться не боюсь. – В этот момент входная дверь хлопнула, и в прихожей послышалась приглушенная возня. – Ой, папка.

Светлана вихрем сорвалась с места и бросилась в прихожую, на что мать только неодобрительно покачала головой: ну никак не хотела эта егоза становиться взрослой, – но в следующий момент из прихожей раздался радостный визг Светы, а следом шутливо недовольное ворчание мужа, и на ее лице заиграла счастливая улыбка.

Мужа Вера Ивановна встретила, как и подобает любящей и верной жене в ее понимании: она встала перед дверью, и когда муж вошел, перекрестила его и, счастливо улыбнувшись, произнесла:

– Слава тебе господи, вернулся. Здоров ли, Петруша?

– Вот, Светлана, учись, как нужно встречать мужчину из моря. – Радостно улыбаясь, глава семейства подошел к жене и, обняв, прижал к себе и с чувством поцеловал, а затем, словно желая сгладить чувство неловкости, охватившее его, произнес: – Двадцать пять лет как женаты, а она все такая, как в первый раз, – учись, егоза.