Книга Актер. Часть 3, 4 - Юлия Кова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А теперь ее детский дневник. Но ее дневник, как и письмо с кодом от сейфа, которое Лиза послала ему, теперь у ее отца. И в дневнике нет ничего о времени после Алекса. Но если за ее дневником вдруг придут, Домбровский заявит, что это — личная собственность его дочери, и эту собственность просто так, бездоказательно, нельзя изъять. А зная Домбровского, который — кто бы и что бы про него ни говорил! — очень любит дочь, можно руку заложить, что как только Лиза окажется дома, он к ней и комара не подпустит. Домбровский — юрист, и очень хороший юрист, который на любое безыдейное «а мне кажется», найдет контраргумент, которым прищучит любого.
«А теперь хотелось бы понять еще одну вещь, — подумал Андрей. — Какой план относительно Никса был у Лизы? Ясно одно: каким бы он ни был, этот план, у нее была мысль не убивать Никса, а развенчать миф его личности для Интерпола. Да еще и пристроить Никса рядом с процессом этого развенчания, со словами: «Нате, берите. Пусть теперь дает показания». Правда, здесь непонятно, как она, в таком случае, собиралась скрыть свою связь с «Пантерами». Никс бы потащил ее за собой. Или... — Андрей посмотрел на кран, — тут могло выстрелить вот что. Лиза общалась с отцом, стало быть, она знала кое-что о делах Интерпола.
И это же «кое-что» ей мог рассказывать Никс. И она сумела для себя вычленить то, что автоматом переводило ее из потенциальных обвиняемых в свидетельницу. Она нашла то, что сталкивало лбом Интерпол и МВД многих стран и замыкало их на том, чтобы она давала показания, которые должны были помочь вернуть украденное каждой отдельно взятой стране. То самое, «у вас товар, у нас купец». Вы, Елизавета, говорите то, что позволит нам вернуть в бюджет деньги и драгоценности, а мы гарантируем вам свободу.
И, в общем, вроде разобрались», — Исаев, выдохнув, уже потянулся за шампунем, как внутри что-то дернулось. Забрезжила догадка, деталь, что-то очень важное, что до этого ускользало. У тубы шампуня была серебристая крышка. Серебряная крышка. Металлический наконечник... «Твою-то мать, глухарь, слепец, идиот!» Выключив воду, прихватив с вешалки полотенце, Андрей пулей выскочил из душевой кабины и, оставляя на полу мокрые следы ног, в пару шагов убил расстояния от ванной до «МАКа» Никса.
Схватил ноутбук, повернул его боком — так, чтобы видеть разъем для флешки. Царапины. USB-шник прямо вырывали оттуда. «Вот то звено, которого не доставало. У Никса был на нее компромат. И этот компромат он хранил не на компьютере, который можно взломать, а на флешке, которую принес с собой».
Но заодно Исаев поклясться мог, что в списке, составленным в Кршивоклате полицией, флешка не значилась. Полицейские ее пропустили? Как бы не так! Как ни крути, но их старший профессионал. А опись вещей — это вообще азы.
«Тогда где... где, у кого эта чертова флешка?»
Раздумывая над этим, Андрей присматривался к царапинам. Потом включил настольную лампу, развернул ее так, чтобы видеть каждый штрих шва. Царапина не забита пылью и не затерта пальцами. Стало быть, свежая. Сегодняшняя. К тому же Никс просто так не выпустил бы ее из рук. Тогда где она? Где эта фле?..
И тут перед Исаевым выплыло то, донельзя спокойное лицо Алекса, с которым он встретил его в «Амбулансе». Так выглядит человек, принявший решение и решивший идти с ним до конца. «Вот кто мог выдрать флешку из ноута! Вот кто мог забрать ее и... куда он потом дел ее? Его же обыскивали».
Андрей прищурился, потом коротко хмыкнул и покачал головой. Что-то подсказывало, что флешку с компроматом на Лиз не найдут никогда. В этом плане надо знать Алекса.
В отличие от шахмат, в жизни игра продолжается и после мата.
Айзек Азимов
Падает звезда. С нее одно желание:
Я загадаю Вечность рядом с тобой.
Anivar, «Падает звезда»
@ Утром следующего дня. Москва
Пражский аэропорт, посадка на рейс. Андрей собирался лететь в Москву еще ночью, но поездку пришлось отложить из-за возни с ноутбуком Никса. Кончилось это тем, что, едва проснувшись, Исаев взял билет на первый же вылет в Москву. Ничего не хотелось так сильно, как увидеть Самойлову, замкнуть ее в кольцо своих рук, окунуться носом в ее макушку, ощутить знакомый милый запах волос и понять, что все, наконец-то, он — дома.
Сложив вещи в багажный ящик над головой, Андрей откинулся в кресле, посмотрел в иллюминатор.
«Уважаемые пассажиры, компания «Аэрофлот» приветствует вас на борту нашего самолета», — донеслось из динамиков.
Иногда у Андрея возникало стойкое чувство, что вся его жизнь превратилась в то, что он — уважаемый, а порой и неуважаемый пассажир. То туда, то сюда. Кошмар какой-то. Фигаро здесь, Фигаро там. Дни, когда за последний год дома был, можно по пальцам пересчитать.
«Пора с этим завязывать, или я ее потеряю».
Неожиданно звякнул короткий звонок, пришла смс-ка от Иры:
«Андрюш, ты написал, что домой летишь. Давай, я тебя встречу? Только рейс свой скажи».
Он хотел отказаться: не любил напрягать, ненавидел видеть ее в аэропортах в очумелой, толкающейся, галдящей толпе. Раздражало, когда к ней прикасались чужие плечи и, как правило, липкие взгляды. Уже собирался ответить ей что-то вроде: «Не надо, давай, я сам». Даже текст начал сочинять, но не получилось. Ничего не хотел так сильно, как увидеть ее. В конце концов написал прямо и просто:
«Давай, спасибо. Рейс ХХХ, приземляется в «Домодедово». Только веди себя за рулем аккуратнее».
Через секунду прискакал ответ:
«?»
«Не гоняй!»
«А-ха. Цц и Лю».
«Цц» — целую. «Лю» — люблю. Самойлова была в своем репертуаре. Усмехнувшись, Андрей закрыл глаза. В темноте пронеслась россыпь бриллиантов в сейфе, нервотрепка последних дней, Алекс. Ничего, с Реслем он скоро встретится. Но для этого, видимо, придется припрячь Домбровского, а заодно, и объяснить тому кое-что относительно Алекса. Дело Ресля нужно быстро, вопреки обычной следственной волоките, доводить до суда. В СИЗО Алексу точно не место. Но и это перекинулось на задний план, когда Андрей отчего-то вспомнил свою первую встречу с Ирой.
Красивая девушка и излишне уверенный в себе мальчик. Ее любопытный... Хотя нет, скорей, присматривающийся к нему взгляд. Она словно пыталась вникнуть, кто перед ней, что у него в душе, и стоит ли он ее внимания или лучше сразу свернуть едва начавшийся разговор? Он ей что-то брякнул. Она укусила ответной репликой. А он стоял, глядел на нее и видел, как меняется выражение ее глаз: недоверие, удивление. Потрясение. Точно она поняла что-то такое, во что невозможно поверить. Поймала его взгляд и смутилась. Отвернулась, делая вид, что убирает волосы ото лба. А он вдруг подумал, что вот так к тебе приходит судьба.
