Книга На острие - Майкл Ридпат

Увлекшись беседой, они не сразу заметили мигающий глазок стоящего рядом с кроватью телефона.

На автоответчике имелось два сообщения: одно от отца и второе от Нильса.

В первую очередь Кальдер позвонил отцу. Доктор, судя по голосу, был рад звонку сына.

– Как идет твое расследование? – поинтересовался он.

– Движется понемногу, – ответил Кальдер.

– Ты пока цел?

– Более или менее.

– Я не спрашиваю, что это должно означать, поскольку не хочу пугать Энн. Надеюсь, ты смог выкроить там время покататься на лыжах?

– Эээ… Да. Как раз вчера я катался в горах. Это… как бы получше выразиться… подействовало на меня весьма возбуждающе.

– Ты никогда не выбираешь легкий путь, не так ли? – фыркнул отец. – Однако послушай. У меня есть хорошая новость. Я, видимо, смогу вернуть тебе часть долга.

У Кальдера внутри все оборвалось.

– Мне кажется, я говорил тебе, что не жду возврата.

– Да-да, говорил. Но я ощущаю себя крайне неловко, зная, что должен сыну такую кучу денег.

– Ты мне ничего не должен, отец!

– Одним словом, дома тебя ждет чек.

– На сколько?

– На шестнадцать тысяч фунтов, – произнес доктор небрежным тоном, в котором, впрочем, можно было уловить некоторое самодовольство. – И это только начало. С течением времени я расплачусь с тобой полностью.

– Шестнадцать тысяч! Где, черт побери, ты раздобыл эти деньги?!

– У дяди Ричарда. Ты, конечно, помнишь дядю Ричарда?

– Но ты же не общался с дядей Ричардом добрых двадцать лет.

Дядя Ричард был младшим братом доктора Кальдера и считался в семействе «паршивой овцой». Впрочем, Кальдер никогда не знал, в чем состояли грехи дядюшки. Ему было известно, что дядя Ричард в начале семидесятых принимал участие в каких-то спекуляциях недвижимостью и был вынужден спешно покинуть страну в 1974 году, после того как бум сменился спадом. Дядя объявился в Гонконге, где начал заниматься экспортно-импортными операциями. Последний раз Кальдер видел его, будучи трехлетним младенцем, и, естественно, не помнил. Доктор Кальдер никогда не вспоминал брата.

– Ну и что? Он оказался настолько добр, что одолжил мне денег.

– Почему ты предпочитаешь занимать деньги у него, а не у меня?

Ответа не последовало.

– Отец, я знаю, откуда пришли деньги.

– От дяди Ричарда.

– Нет. Они поступили от букмекера. От парня, о котором ты упоминал. Папа, ты же обещал с этим покончить! Обещал мне и Энн.

– Я сказал тебе, что кончу с этим и кончил. Ты увидишь чек, когда вернешься домой. Прощай.

Телефон умолк, а Кальдер глубоко задумался. Прошло меньше месяца, а отец уже вернулся к своей пагубной страсти.

– Игра? – участливо спросила Сэнди.

– Да, – кивнул Кальдер. – Я узнал об этом лишь несколько недель назад. Мне казалось, что он преодолел тягу, но…

– Он выиграл?

– Да. И видимо, по-крупному. И это только подтолкнет его к новым ставкам. – Кальдер посмотрел на Сэнди, чтобы убедиться, что девушка его понимает. – Он мне солгал. Солгал нагло. Раньше он никогда бы этого не сделал. Это так на него не похоже.

– Я очень сожалею.

– Не знаю, когда это кончится, – печально покачал головой Кальдер. – Если вообще когда-нибудь кончится. – Он глубоко вздохнул. – Ну ладно, позвоним Нильсу.

Кальдер поискал домашний номер Нильса в слабой надежде на то, что тот окажется дома.

– Да? – ответил Нильс, еще до того, как в трубке прозвучал второй гудок.

– Я думал, что тебя нет дома. Вечер пятницы, и все такое…

– Я дома. Провожу исследовательскую работу в связи с завтрашними матчами.

«Парень серьезно заболел игрой на тотализаторе», – подумал Кальдер. Еще год назад Нильс ни за что бы не остался дома пятничным вечером. Ирония ситуации состояла в том, что Нильс верил, что проводит научную подготовку к игре, хотя на самом деле он просто убивал время, перед тем как сделать ставки. Однако Кальдер уже потратил нервы на одну жертву азарта, а на вторую ему не хватало сил.

– Рад, что тебя застал. Что там у вас происходит?

– У меня хорошие новости, – ответил Нильс. – Я раздобыл интересную информацию о Перумале.

– Рассказывай.

– Вчера я задержался на работе. Сидел допоздна, дожидаясь, когда свалят ребята из деривативов. Как только все разошлись по домам, я проверил компьютер Карр-Джонса. Ты ведь знаешь, что многие оставляют на ночь машину включенной. Мне даже не пришлось в него влезать.

– Прекрасно.

– Я просмотрел архив его электронной почты, надеясь наткнуться на Бодинчука. Никаких упоминаний. Затем я обратился к компьютеру Перумаля. Они до сих пор не нашли парню замену, и все данные в машине сохранились. Одним словом, там я нашел электронное послание Бодинчуку. Даже два. Оба отправлены в прошлом году.

– Неужели? И что же в них говориться?

– В первом было сказано, что Перумаля тревожит Джен и что эту проблему следует решить незамедлительно. Второе отправлено несколькими днями позднее. В нем говорилось, что Перумаль покажет человеку Бодинчука дом, где живет Джен.

– Не могу поверить, – сказал Кальдер. – Неужели Перумаль на самом деле мог организовать убийство Джен? Ты не догадался сделать распечатку?

– Я пытался, но принтер заклинило. Ты же хорошо знаком с этими бесполезными кусками железа. Я пытался привести его в порядок, но на этаже появился Карр-Джонс. Понятия не имею, куда он отлучался. Я не знал, как поступить. Как только он сядет за свой стол, он сразу увидит, что я шпионю в компьютере Перумаля – е-мейл все еще оставался на экране. Поэтому я схватил пиджак и смылся.

– А послания?

– Остались заблокированными в принтере. Когда я сегодня утром пришел на службу, их там, естественно, не было.

– Их, видимо, нашел Карр-Джонс.

– Я попробую сегодня вечером еще раз проверить машину Перумаля.

– Можешь попытаться, – согласился Кальдер. – Но ты вряд ли что-нибудь там найдешь. Карр-Джонс наверняка уничтожил письма. Ему совершенно ни к чему, чтобы о них узнали. В его интересах замести весь мусор под ковер.

– Но нам по крайней мере теперь известно, что Перумаль и Бодинчук работали в паре, – заметил Нильс.

Кальдер немного подумал, а затем сказал:

– Пару дней назад я столкнулся с костоломом, нанятым Мартелем. Из этого следует, что человек Бодинчука работал не с Мартелем, а с Перумалем. По-прежнему не могу в это поверить. Но ты хорошо потрудился, Нильс. Отличная работа!

– Спасибо. Это было в какой-то мере захватывающее занятие.