Книга Звезды в твоих глазах - Дженн Беннет

– Конечно, люблю. Ты мой, и я больше не хочу отступать назад, чтобы мы были просто друзьями. Так что если нам придется спать в лесу или воевать с нашими семьями, то именно это мы и будем делать. Мне не нужна жизнь, в которой нет тебя.

– Скажи это еще раз, – говорит он и целует меня в шею сразу под ушком.

По моей коже пробегает волна тепла.

– Когда ты так делаешь, у меня путаются мысли.

– Тогда я перестану.

– Даже не смей.

– Скажи это еще раз, – повторяет он, целуя меня в подбородок.

– Ты мой.

– А еще.

– Я люблю тебя.

Он отстраняется от меня, смотрит, вытягивает губы и с шумом выдыхает воздух. Его лицо озаряется монументальной улыбкой.

– Это лучшее, что мне когда-либо доводилось слышать. Знаешь, тебе придется повторять свои слова снова и снова. У меня хрупкое эго.

Я смахиваю слезу и смеюсь:

– Твое эго никогда не было хрупким.

– А теперь стало – из-за тебя.

Я целую его в шею под подбородком, и он вздрагивает от удовольствия.

– Когда ты так делаешь, у меня тоже путаются мысли.

– Ладно. Тогда давай вообще не думать. А то это уже чересчур.

– Ну да, мы сказали твоей маме, что вернемся не очень поздно, позабыв, что затмение луны начнется только в полночь…

– Помнится, кто-то говорил, что на заднем сиденье твоего катафалка нет никаких трупов.

– О чем речь! Ты даже не представляешь, сколько там в отсутствие покойников места, – заверяет меня он. – И хотя это не палатка в лесу, но атмосфера укромная. Может, там даже найдется одеяло с подушкой. Ты же знаешь, я следую девизу бойскаутов – будь готов!

– Вот это-то мне в тебе больше всего и нравится.

– А тогда в палатке ты говорила, что тебе нравится нечто другое, – шепчет он, улыбается во весь рот и прижимает меня ближе к себе.

– Я голодала, была напугана и не совсем в своем уме. В таком состоянии можно наговорить чего угодно. Может, напомнишь?

– Вот как? Ну хорошо, я бы сейчас не прочь разгадать какую-нибудь тайну. Что скажешь? Хочешь немного поиграть в детектива с парнем, которого ты любишь?

Хочу. Еще как хочу.

29

– Да говорю же тебе, музыканты «KISS» подмешивали собственную кровь в красную краску, которая использовалась для публикации первой книги их комиксов, – утверждает Санни. – Спорим на кексик, что я права?

На улице почти совсем стемнело, я стою в «Игрушках на чердаке» рядом с Санни, которая властвует над горой коробок у витрины магазина. Когда она обращается к нам, ее лицо воодушевляется.

– Это было в семидесятых, какой-то крупный издатель, то ли «Марвел», то ли «DC Комикс», выпустил книжку комиксов «KISS»… ну там Джин Симмонс и Пол Стэнли в боевой раскраске в роли супергероев или что-то в этом роде. А в краску для печати добавлялась кровь участников группы. Клянусь, это правда.

Мак закатывает глаза.

– И откуда такие безумные слухи только берутся? – произносит она нараспев в своей шотландской манере. – Это полный бред. И к тому же отвратительно.

Моя мама складывает на груди руки и соглашается с ней, кивая головой:

– Ты можешь себе представить, сколько у этих ребят было венерических заболеваний? Кому захотелось бы покупать комикс с такой гнилой кровью?

– Да таких было хоть отбавляй, потому как это очевидный факт, – настаивает Санни. – Вон у Леннона спросите.

Я держу его сзади за ремень черных джинсов. Он нагнулся вперед, и половина его тела скрывается в витрине – подготовленной в честь Хеллоуина композиции из тыкв с вырезанными ртами, глазами и носами, и черного казана, вместо ведьминского зелья наполненного презервативами и баночками массажного геля. Сам праздник был вчера, поэтому сегодня мы меняем наши тыквенные фонари на рог изобилия Дня благодарения.

– Ты слышишь? – спрашиваю я. – Тебе говорят. Он выныривает обратно из витрины и выпрямляется во весь рост:

– Санни права. Медсестра сделала у них забор крови, потом они полетели в Нью-Йорк, приехали в типографию «Марвел» и перед печатью вылили пузырьки с ней в бак с чернилами. Что публично засвидетельствовал присутствовавший при этом нотариус.

– Б-р-р-р… – хором тянем мы.

Леннон пожимает плечами:

– «KISS» всегда шли на подобные идиотские, шокирующие уловки, чтобы лучше продавать свою продукцию. Их больше интересовала не музыка, а деньги.

– Вот так, – говорит Санни Мак, и ее лицо расплывается в радостной ухмылке. – С тебя кексик.

Мак потрясает кулаками, грозя потолку:

– Будь я проклята, если хоть еще раз сыграю в эту игру в страшилки из жизни рок-звезд.

Не знаю, почему она без конца спорит с Санни. Все равно ведь всегда проигрывает. Хотя, может, в этом все и дело. Я знаю только одно – «кексик» в данный момент звучит просто восхитительно и мне хочется, чтобы эта витрина вместо презервативов была наполнена настоящими сладостями. Думаю, в последнее время мне приходилось есть слишком много дрянной пищи, причем я никогда не думала, что до такого докачусь. Но мы с мамой были слишком заняты, чтобы съездить в магазин и купить нормальных продуктов. И единственной домашней готовкой для нас стали воскресные ужины у Макензи.

После папиного отъезда прошло пару месяцев. Он по-прежнему живет в Сан-Франциско и полностью переключился в режим «куда ветер подует», традиционный для Бриллиантового Дэна, то есть стал совершать импульсивные поступки. Записался на курсы, чтобы получить сертификат конского массажиста-терапевта – это я совсем не шучу. Все правильно, ему очень хочется переехать в Соному и мять спины лошадям. Но это, надо полагать, его жизнь. Пару раз мы говорили с ним по телефону, но видеться не виделись. Что, по всей видимости, только хорошо. Я злюсь уже не так, как раньше, однако новые проблемы в жизни мне не нужны.

Как и маме. У нее тоже дел по горло. «Клиника здоровья Эверхартов» превратилась в «Спа-салон здоровья Мун». Да, назвать заведение своим девичьим именем решила она, но использовать в его обновленном логотипе Луну в прямом смысле этого слова предложила я. Санни с Мак нашли ей новую массажистку – подругу какой-то подруги, которая переехала из Сан-Франциско в Ист-Бей, потому что больше не могла платить слишком высокую арендную плату. Мегаполис забрал себе папу и поменял ее на Энн, молодую пурпурноволосую американку, обожающую собак. В итоге все остались в выигрыше.

Пока мама упорно перестраивает бизнес, я сосредоточиваю усилия на школе. Поначалу все мои мысли занимало поступление в колледж, но теперь мы с Ленноном постепенно приходим к выводу, что с этим по окончании школы лучше будет годик подождать. Это позволит мне подготовить портфолио по астрофотографии и записаться на курсы корейского, заявленные местной общиной, чтобы лучше общаться с дедушкой Сэмом. Леннон намерен перейти на полный рабочий день и отложить немного денег. И хочет, чтобы мы отправились в турпоход куда-нибудь в Европу. В этом я полностью на его стороне.