Книга Союзник - Дикон Шерола

— А как же хваленая клятва Гиппократа? — нарочито спокойно поинтересовался Лесков, тем не менее на всякий случай преграждая санитарам путь.

— Клятва Гиппократа распространяется на людей, — прогремел Борис Степанович.

— А это — нелюдь, и нечего марать об него наши простыни.

— Нелюдь — потому что полукровка? — мягко спросил Дмитрий.

— Потому что мразь!

— Позвольте вам напомнить, Борис Степанович, что я вхожу в совет этой станции, и если вас что-то не устраивает, подайте свою жалобу в письменном виде — мы рассмотрим ее на общем собрании. А пока извольте выполнять то, что от вас требуется. Или хотя бы не мешайте это делать другим.

— Да что ты говоришь, парень? — Борис Степанович скрестил руки на груди, всем своим видом давая понять, что проще разбить кулаком скалу, нежели переубедить этого врача. Чем-то он и впрямь походил на скалу: рослый, плечистый, крепкий. Такой человек скорее должен был колотить грушу в боксерских перчатках, но никак не проводить сложнейшие хирургические операции.

Он навис над Дмитрием, мрачно глядя на него с высоты своего роста.

— Позволь-ка тебе напомнить…, - мужчина нарочно выделил интонацией слово «тебе». — Хотя ты, может, этого не знаешь, но я тебя просвещу: здесь влияние совета заканчивается. Занимайтесь войной, политикой, да чем хотите, главное, не лезьте в это здание! На этой территории решаю я. Не хотите считаться с моим мнением, лечитесь где-нибудь в другом месте. А ты, салага, лучше держи язык за зубами. Вот когда тебе исполнится полтинник, тогда и будешь разговаривать со мной на равных, а пока беги к Волкову и прихвати с собой эту падаль. В последний раз повторяю: в моей больнице этот находиться не будет!

— Отчего же в этой больнице находились те, кто бежал с Адмиралтейской? — по- прежнему спокойно поинтересовался Лесков. То, что этот человек позволил себе разговаривать с ним в таком тоне, чертовски взбесило Дмитрия, но виду он решил не подавать. Таких людей, как Борис Степанович, отсутствие реакции раздражает гораздо больше, чем встречные эмоции.

Заметив легкое замешательство собеседника, Лесков продолжил:

— Может, я вас неверно понимаю, но… Судя по вашей логике, все жители должны были остаться на атакованной «костяными» станции и спасать друг друга. Так сказать, героически принять удар на себя. И плевать, что полягут все — главное, чтобы другие не осудили.

— Да что ты несешь! Ваши солдаты ценой своей жизни защищали женщин, детей и стариков. Они старались увести хоть кого-нибудь!

— Верно. Но только не обреченных. Когда нет оружия, невозможно вырвать у ящера его жертву. Можно только умереть рядом. Впрочем, если вы не верите мне, вы всегда можете на досуге прогуляться на поверхность и познакомиться с этими существами лично.

— Ермаков не был обречен! Американец прикрылся им, как щитом. Должны были напасть на него, а он исчез, трус проклятый!

— Этот, как вы выразились, трус увел за собой несколько сотен «костяных», приманивая их на собственную кровь. И, если вы так хорошо осведомлены о происходящем, то должны знать, что он был против сопровождающего. Скажу даже больше: я тоже считаю, что Ермаков поехал с ним напрасно. Быть может, если бы он послушался Фостера, то был бы сейчас жив.

Какое-то время Борис Степанович молчал. Он не знал всех подробностей случившегося, поэтому слова Дмитрия все же произвели на него эффект. Взгляд мужчины переместился на Эрика. В этот момент американец показался ему совсем мальчишкой, сопляком, который влез в игру сильным мира сего и стал их марионеткой. Затем врач заметил зеленые полосы чешуи на запястьях парня, словно он пытался покончить собой, вскрыв себе вены. Хотя, если верить Лескову, таким образом он пытался приманить к себе «костяных». К себе, а не к Кириллу Матвеевичу.

— Черт с вами, — наконец произнес Борис Степанович, и, махнув рукой, направился прочь из палаты. Санитары проводили его взглядом с нескрываемой досадой, после чего удалились следом.

Оставшись наедине со спящим, Дмитрий опустился на стул и устало потер глаза. В этот момент он почувствовал, как усталость обрушивается на него, словно высоченный небоскреб. Мужчина даже не знал, чего ему сейчас больше хочется: пить, есть, спать или помыться. Но вместо этого Лесков остался «прикованным» к человеку, который большую часть их знакомства пытался его подставить или убить.

«Нужно найти Артема, чтобы осмотрел его», — подумал Дмитрий. Если бы не ранение Альберта, все было бы куда проще, а пока что на данный момент «четырехглазый» оставался единственным врачом, к которому Дмитрий рискнул бы обратиться. Вопрос заключался в том, как это сделать, при этом не оставляя Фостера одного. Может, где-нибудь и существовали кайрамы, способные клонировать себя, но Лесков, увы, к таким не относился. А это означало, что едва он выйдет за пределы этой комнаты, к Эрику могут нагрянуть «посетители». И вряд ли они принесут с собой апельсины.

Судя по настроению местных жителей, оставаться на поверхности для Эрика было ненамного опаснее, чем здесь. В теории, если поговорить с ними, люди воспримут ситуацию адекватнее. Однако снежный ком, вызванный гибелью Ермакова, уже разросся до таких масштабов, что мог раздавить Фостера раньше, нежели Дмитрий успеет что-то исправить.

— Проклятье! — вырвалось у Лескова. Он тряхнул головой, пытаясь отогнать от себя сонливость, а затем принялся мерить шагами комнату. Нужно было что-то придумать, и желательно как можно скорее.

В какой-то момент Дмитрий едва не вздрогнул от неожиданности, когда в дверь пару раз настойчиво постучали, а затем она моментально приоткрылась. В проеме показалась голова Георгия Лосенко, не такая веселая, как обычно, но все же было видно, что Лось рад их встрече.

— Я беспокоился, — пробасил он. — Реально стреманул за тебя, когда ты ломанулся наверх один. Тем более из-за америкоса… Это, забыл… Войти можно-то?

— Да заходи ты уже, — раздался встревоженный женский голос, в котором Дмитрий сразу узнал Оксану. Голова Лося исчезла из проема, и спустя миг эти двое уже вошли в комнату. Лесков посмотрел на них так, словно это были два ангела, посланные к нему самим Господом Богом.

— Оксан, найди мне Артема, — произнес он, шагнув девушке навстречу. — Позови его, пожалуйста, сюда. Скорее.

— Если для наемника, то Борис Степанович настрого запретил…

— Для меня, — не желая тратить время на попытки переубедить Оксану, Лесков решил солгать. Он положил руку на бок, делая вид, что ему больно, и в глазах девушки немедленно отразился страх.

— Сейчас, — воскликнула она, заметно побледнев.

Оксана уже хотела было броситься к двери, но Георгий опередил ее. Мужчина вылетел из комнаты и стремительно помчался по коридору, попутно спрашивая каждого встречного, не видел ли тот рыжего очкастого врача по имени Артем.

— Он приведет, — растерянно произнесла Оксана, после чего снова приблизилась к Дмитрию. — Что ты стоишь? Сядь, ради Бога! Мне нужно осмотреть твою рану. Давай помогу снять…