Книга Спецшкола для нечисти - Мария Николаева

— Так что сейчас ты свободен от каких-либо обязательств? — Все-таки я задала этот вопрос, а ведь не собиралась — зачем бередить рану? Всего лишь детская мечта, даже не сама мечта — ее призрак. Да-да, я признаю, что этот вампир мне нравится. Но я признаю и то, что этому чувству до любви так же далеко, как дайкаю до настоящего дракона.

— Нет, сейчас я просто лишен какого-либо будущего. Люди так легко нарушают клятвы только потому, что не знают, что это такое. Мы знаем. Любое обещание — это клеймо на ауре. И его невозможно стереть, просто передумав и бросив веское «нет». Оно остается там навсегда и подчиняет себе всю твою жизнь, незаметно, по крупице, но подчиняет.

Я нахмурилась. Не понимаю… Но потом вспомнила слова Каримы и то, что отец Спироса сумел обойти это ограничение. Да, не до конца, но он обрел хоть какое-то счастье.

— Но ведь ты сам сказал, что твой отец…

Глянув на меня через плечо, Спир лишь болезненно улыбнулся и качнул головой. У меня комок встал в горле: никогда не видела его таким… смиренным? Смирившимся?

Но так было ровно мгновение, потом яркий всполох нового залпа высветил прежнего Спироса, знакомого до боли, заботливого сверх меры и очень скрытного. Сделав шаг ко мне, он небрежным жестом скинул свой плащ и, только укутав меня в него, вновь отступил назад. Я замерла, не зная, как мне реагировать. С одной стороны, мне было приятно вновь почувствовать себя в коконе его опеки, с другой — я смутилась, словно глупая дебютантка, получившая приглашение на первый в своей жизни танец. Так и не дождавшись с моей стороны какой-либо реакции, Спир вновь отвернулся. А я, не зная, что и думать, стояла и смотрела ему в затылок. В голове бродили какие-то странные, невесть откуда забредшие мысли. В какой-то момент я уж было, решила, что этот разговор можно считать оконченным, когда он негромко заговорил:

— Лика, скажи, ты знаешь, что такое тэ’риль для моего народа?

— Тэ’риль? — переспросила я, но потом, не дожидаясь подтверждения, припомнила скудные сведения, почерпнутые на эту тему из книг: — Это жертва. Добровольная, если я правильно помню.

— Да, это если совсем упрощать. — Он все еще не смотрел на меня, изучая кованый орнамент стен беседки, и от этого его безразличия становилось как-то не по себе, словно что-то привычное и давно ставшее родным вдруг повернулось неведомой гранью. — А что это понятие означает на самом деле, знаешь?

— Ну, я читала, что если кто-то добровольно отдаст свою кровь вампиру ради спасения жизни последнего, то образуется что-то вроде связи… — растерянно отозвалась я, хотя именно в этой теме для меня было слишком много белых пятен. В книгах, что мне попадались, сам обряд обходили стороной, давая ссылки на какие-то явно вампирские первоисточники, а их-то в библиотеке и не было.

— Не совсем так, но, по сути, близко. Добровольная жертва — это обязательство, причем дается оно обеими сторонами. И вампир, и его жертва, соглашаясь на этот ритуал, многим поступаются, и, прежде всего своей свободой. Дело в том, что в своем первоначальном смысле это брачный обряд. Разумеется, сейчас это официально считается чуть ли не варварством — все-таки в глазах обывателей ни один нормальный человек жертвой не станет, да и сложно поверить, что для вампиров слова «пища» и «возлюбленная» могут быть синонимами, пусть и при довольно необычных обстоятельствах. А ведь для нас действительно особой разницы между этими понятиями нет. Есть просто «еда» — это люди, которым мы крайне благодарны за их дар и которых в дальнейшем мы стараемся не оставлять без собственной помощи — незримой помощи, ибо чаще всего они и сами не в курсе, что когда-то оказали подобную услугу кому-то из моего племени. И есть тэ’риль. И последнее это не просто дар жизни — это и есть сама жизнь. Собственно, поэтому к кандидату в тэ’риль предъявляется множество разнообразных требований. И выполнение всех условий обязательно всегда и всюду.

— Спир, ты это сейчас к чему ведешь? — Я озадаченно уставилась в спину вампира. Как-то невзначай вспомнились слова Каримы, и отчего-то стало на душе мерзко. Неужели целительница была права? — К тому, что я подхожу тебе? Хочешь, чтобы я стала этой твоей тэ’риль?

— Нет, ящерка, не хочу, — почти неслышно произнес он. Забавно, но в этот момент мне было обидно за себя — вот такая я вот, непоследовательная и непредсказуемая. — Потому что ты ей уже шесть лет как являешься, — тяжело вздохнув, сообщил он.

Как обухом по голове…

— Но… но как? Как такое могло случиться? — Мыслей нет, лишь где-то на задворках сознания плещется стремительно подступающая паника.

Он снова обернулся. Всего один взгляд, и я сразу же успокаиваюсь. Действительно, какая разница, насколько тесно мы связаны, ведь свободы воли это не лишает. Надеюсь…

— Не помнишь? Это еще один довод, доказывающий истинность моих слов. Никто из тэ’риль никогда не помнит о своем подвиге. Хотя это вполне объяснимо — память стирается автоматически в момент укуса, и не имеет значения, имел он добровольную основу или был обычным актом насыщения. Вот и ты не помнишь… Знаешь, вампирам редко помогают случайные знакомые, гораздо чаще это бывают друзья и возлюбленные, которые прекрасно знают, на какой шаг идут и ради чего. В нашем случае все было не так — мы и знакомы-то были всего пару часов… Собственно, по этой причине в твоей памяти не осталось и следа от нашей встречи.

Ну почему же? Что-то осталось. Незримые цепочки почти невесомых, но светящихся в темноте следов. Неудивительно, что он казался мне знакомым… Правда, вспомнить я все равно не могу. Совсем. Печально.

— Не хмурься. Отсутствие воспоминаний о нашей встрече нормально. Я бы очень удивился, если бы ты о ней что-то помнила. Ладно, раз так, зайдем с другой стороны: а наше посольство помнишь?

— Да, но Сарайд представляли всего три вампира, и я помню их всех, — все еще не до конца сознавая услышанное, но уже начиная верить, откликнулась я.

— И Джила? — уточнил он.

— Джила? Это ты про Джилиуса? Да, помню. — Я невольно улыбнулась, вспомнив морковно-рыжего очаровашку, который умудрился чувствовать себя и среди светлых как дома. — Очень забавный вампир. Он словно играл в посольство, а не был дипломатом в потенциально вражеской стране.

— Именно. Не знаю, что он тогда натворил, чем так проштрафился, но отец явно посылал его в надежде если не избавиться навсегда, то хотя бы проучить. Я в то время как раз находился в светлых землях после одного незначительного инцидента… Инкогнито, разумеется. А Джил мало того, что нашел в городе мои следы, так еще и на церемонию прощания с посольством пригласил. Вот так я и оказался в этом дворце. На приеме. Если честно, я уже плохо помню подробности, да это и неудивительно, если учесть, что именно было подмешано в вино, но одно могу сказать точно: без твоей помощи я бы тот день не пережил…

— Тебя пытались отравить?! — Вот теперь я была удивлена по-настоящему. Кому может быть интересен какой-то темный, которого пригласил посол на прием? На любом более-менее важном мероприятии таких «неучтенных» гостей сотни — их и не считает никто.