Книга Хроники Черного Отряда. Книги юга. Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин - Глен Кук

У него все сжалось внутри.

– Жертвы чему? Кому? Зачем?

Она ответила не сразу. А когда ответила, Костоправ заподозрил неправду.

– Мне это неизвестно. Может, твой Лейтенант Могаба знает?

Не столько слова, сколько тон Душелов вызвал у Костоправа дрожь. Он поверил, вспомнив, что Могаба и вправду вел себя загадочно и скрытно. Что же теперь будет с традициями Черного Отряда?

– Дважды в год в этой роще собираются приверженцы культа Кины. Через месяц они здесь устроят Фестиваль Огней. Нам следует управиться до их прихода.

Костоправ встревожился:

– А что мы тут делаем?

– Поправляем здоровье, – рассмеялась Душелов. – Здесь нас никто не побеспокоит – эту жуткую рощу все обходят стороной. Как только поставлю тебя на ноги, попрошу ответной услуги. – Все еще смеясь, она откинула капюшон. Головы не было. Она приподняла ящик, который был всегда при ней – обшарпанный, квадратный, со стороной примерно фут, – и открыла дверцу. Костоправ увидел лицо. Красивое, женское, похожее на лицо его возлюбленной – но на том лежала печать пережитых невзгод.

А это лицо было мертвым.

Невозможно!

Он вспомнил тот день, когда эта голова, отсеченная от тела, валялась в пыли, вытаращив на него и на Госпожу глаза. Ее сестра. Она получила тогда по заслугам. Душелов предала Госпожу, попытавшись занять ее трон.

– Я не могу тебе ничем помочь.

– Разумеется, можешь. И все сделаешь как надо. Ведь только это спасет нас с тобой. Тебе хочется жить, скажешь, нет? Мне тоже хочется. И еще мне хочется увидеть ее страдающей. Тебе хочется жить ради нее, ради Черного Отряда, а еще… – Она тихо рассмеялась. – А еще ради надежды, которая жива, пока жив ты.

12

Прокатился гром. Серебряная молния расколола затянутое темно-бурыми тучами небо. Серая, как плесень, живая масса исторгла рев, и тот ринулся по базальтовой равнине к золотым колесницам богов. Из этой орды вышла фигура десятифутовой высоты, словно выточенная из черного дерева и отполированная. Обнаженная, если не считать пояса из детских черепов, она помедлила, расставив ноги, затем шагнула вперед и топнула, да так, что содрогнулась земля.

Женщина была прекрасна, даром что полностью лишена волос. Но вдруг ее лицо преобразилось, став неописуемо уродливым, с горящими глазами и клыками вампира.

Чудовище схватило демона – и давай его пожирать, разрывая на куски тело, разбрасывая вокруг внутренности. Струи и брызги крови прожигали почву. Широко распахнув челюсти, женщина заглотила голову демона целиком. В горле задвигался комок, как у змеи, расправляющейся с мышью.

Ее осаждали сонмы визжащих демонов. И не могли побороть. Она поглощала одного за другим и с каждым разом становилась все больше и страшнее.

– Я здесь, дочь. Откройся мне. Я твоя мечта. Я сила.

Голос осенней паутинкой летел по золотистым пещерам, где вдоль прохода сидели старики – бессмертные, безумные, бездвижные, не в силах даже приподнять веко. Некоторые были покрыты тонкими ледяными кружевами, будто тысячами пауков сотканными из замерзших водяных струй. Дивный лес сосулек свисал со свода над головами.

– Иди. Я то, что ты ищешь. Ты мое дитя.

Но земля под ногами была так ненадежна – ни вперед шагнуть, ни назад.

Голос все звал, все манил, и терпение его обладателя было неиссякаемо.

На этот раз по пробуждении я не забыла оба сна. Я все еще дрожала, будто и вправду побывала в той стылой пещере. Сны всегда бывали разные, и все же мне казалось, что они об одном и том же.

Сны – это призыв.

Я не дура. Я навидалась в жизни невероятного, немыслимого. Я способна понять, что это не просто кошмары. Кто-то избрал меня своим инструментом; очевидно, у него какие-то планы в отношении меня – а вот какие, можно только догадываться. Способ вербовки древний как мир. Я сама прибегала к нему тысячу раз. Предлагала власть, богатство, все, чего душа пожелает. Ждала, когда рыбка заглотит наживку, и помалкивала о том, какую плату потребую за мои дары.

Знает ли эта сущность, кто я такая? Маловероятно. Просто я восприимчива, вот меня и пытаются завлечь.

Не думаю, что это какой-то бог, хотя, возможно, ему (или ей) и хочется, чтобы его таковым считали. До сих пор я встречала только одного бога – Праотца-Дерево, повелителя равнины Страха. Да и он не может считаться богом в общепринятом смысле этого слова. Всего лишь существо, невероятно долго прожившее на свете. Да, Праотец обладает могуществом, какое я вряд ли когда-нибудь обрету, но корни крепко держат старика на месте. Его влияние распространяется и за пределы равнины Страха, но тут он полностью зависит от своих помощников.

А еще есть Властелин, которого я низвергла в забвение. Он тоже сильнее меня, и может статься, через тысячу лет его возведут в ранг темных богов.

Правда, Костоправ рассказал мне о третьей могучей силе, о той, что захоронена под Праотцом, – оставаясь невидимой, эта сила питает дерево и делает его бессмертным по человеческим меркам.

Где есть три могучие силы, запросто могут найтись и другие. Этот мир стар, его прошлое окутано туманом. И те, кому в новой эпохе удалось обрести величие и могущество, зачастую этим обязаны древним тайнам, в которые им удалось проникнуть. Кто знает, сколько злодеяний скрывает эта очарованная земля?

А что, если боги всех минувших веков человечества – лишь отголоски тех, кто шел той же дорогой, что и я, и тем не менее тоже пал жертвой беспощадного времени?

Такие мысли плохо успокаивают душу. Время – это враг, терпение которого нельзя испытывать бесконечно.

Нарайян подошел так тихо, что я даже ахнула, услышав его голос.

– Госпожа, ты встревожена? – Ухмылки на сей раз не было, на его лице отражалось искреннее сочувствие.

– Нет. Просто дурной сон, но его трудно забыть. Кошмары – это плата за наши дела.

Он как-то странно посмотрел на меня.

– Тебе снятся кошмары, Нарайян? – Я решила слегка надавить на него и по ответам понять, чем он дышит.

– Никогда, Госпожа. Я сплю как младенец. – Он медленно повернулся, осмотрел лагерь. Кругом стоял туман. – Что у нас на сегодня?

– Оружие для тренировок есть? Может, проведем учебный бой? Батальон на батальон?

Людей у меня хватит на два батальона по четыреста бойцов, да еще останется несколько сот для разных работ в лагере. Можно также собрать плохонький конный отряд.

– Оружия мало. Ты уверена, что такой бой нужен?

– Да, было бы неплохо. Но как наградить победителей?

Теперь мы устраивали соревнования. Победители, а также наиболее рьяные воины получали награды. Усердие даже в случае поражения заслуживает признания и поощрения, оно побуждает отдаваться службе целиком.