Книга Таинственный незнакомец - Эрнест Капандю

— Как чудесны слава и победа! — восклицал Рупар. — И как подумаешь, что я, говорящий с вами, лично присутствовал при этом!

— Да, ведь вы были при Фонтенуа, — сказал кто-то из соседей, с восторгом сложив руки.

— Был. Я победитель!

— И не были ранены?

— Нет, но мог бы быть ранен!

— Так вы были в сражении?

— Был ли я в сражении! — вскрикнул Рупар. — Но я больше ничего не делал! Я слышал, как свистели пули, я видел мертвых и раненых.

— Уж не произвел ли вас король в генералы? — спросил молодой белокурый приказчик чулочника.

— Я не просил его, — скромно ответил Рупар, — однако я присутствовал при сражении.

— Спрятавшись в комнате по другую сторону реки, — сказала Урсула, вышедшая из лавки. — Уж лучше тебе меньше хвастаться своими подвигами! Если бы все солдаты у короля были такими, он проиграл бы сражение.

— Но, моя подруженька, мне кажется, что…

Урсула перешла через улицу, не выслушав своего мужа, и встретила Арманду, выходившую из салона Дажé.

— А я шла за вами, — сказала Арманда. — Нисетта и Сабина хотят посоветоваться с вами насчет подвенечных платьев, которые только что принесли.

— Значит, свадьбы состоятся скоро?

— На будущей неделе.

— Почему же не на этой? Сегодня только понедельник.

— Жильбера нет в Париже. Он был вынужден уехать по делам, и вернется только в пятницу или субботу. Войдите, — прибавила Арманда, переступая порог салона. — Вы увидите моего нового друга.

— Кто это?

— Войдите, войдите, увидите!

Урсула вошла первой, Арманда вслед за ней. В эту минуту по внутренней лестнице спустились два человека: первым был Ролан, сменивший мундир на свой прежний костюм, вторым — лейб-гвардейский сержант.

— Месье Тюлип! — Урсула всплеснула руками.

— Собственной персоной! — ответил Тюлип, любезно кланяясь.

— Вы в Париже!

— С нынешнего утра. Я имею честь находиться в конвое его величества и вступил в Париж вместе с королем. Ролан заставил меня поклясться, что мой первый визит будет к нему, и я сдержал слово.

— А Нанон? — спросила Урсула.

— Милая маркитантка? И она также вернулась. Она там, наверху, с девицами, любуется нарядом.

— Пойдем скорей! — сказала Урсула.

Обе женщины проворно взбежали по лестнице.

— Славно надумал король взять меня в конвойные! — сказал сержант, подбоченясь. — Получается, я как раз поспел на свадьбу. Теперь уж потанцую с красавицами!

И Тюлип начал петь и приплясывать прямо в салоне. Приказчики парикмахера смотрели на гвардейского сержанта с восторгом. Делая па, Тюлип дотанцевал до порога салона и замер, смотря на улицу.

— Что это у меня, куриная слепота или нет? Кого это я там вижу? Это невероятное брюхо, это красное лицо… это он, мой приятель, мой гость!

Бросившись на улицу, он подбежал к группе, собравшейся перед лавкой чулочника. Рупар вскрикнул:

— Тюлип!

— Мой спутник в походе! — закричал сержант.

Схватив Рупара в объятия, он прижал его к сердцу с таким порывом, что у чулочника захватило дух.

— Ну, Рупар, ты узнаешь меня? — вскрикнул Тюлип.

— Узнаю ли я вас, сержант…

— Берегись, берегись! — вдруг раздался голос извозчика.

Быстро мчавшаяся карета остановилась у дома парикмахера, дверца отворилась, и Дажé соскочил на землю.

— А! Вот Дажé! — обрадовался Тюлип. — Я пойду к нему узнать…

Отодвинув Рупара, он подошел к лавке, в которую вошел парикмахер. Дажé держал за руки Ролана. Он казался очень взволнованным, но это волнение было приятное.

— Пойдем к Сабине, — сказал он, — я с ней должен поговорить в первую очередь.

Он прошел на лестницу, за ним Ролан и Тюлип. На площадке верхнего этажа они услыхали оживленный разговор в комнате Сабины, в той комнате, куда шесть месяцев назад молодую девушку принесли без чувств, всю в крови. Дажé открыл дверь. Сабина, Нисетта, Урсула и Арманда рассматривали с величайшим вниманием два белых платья, лежавших на стульях. Нанон стояла чуть позади и также изучала наряды. Целая коллекция белья, лент, юбок была разложена на других стульях и на кровати. Обе молодые девушки, маркитантка и соседки говорили одновременно, рассуждая с чрезвычайным воодушевлением. При шуме отворившейся двери они замолкли и обернулись.

— Отец! — обрадовалась Сабина, подбегая к Дажé.

— Месье Дажé! — воскликнула Нисетта.

Парикмахер, поцеловавший Сабину, обернулся к Нисетте.

— Почему бы тебе не звать меня так же, как Сабина? — спросил он. — Разве я не отец твой?

— Пока нет, — ответила Нисетта, краснея.

— Сегодня — нет, но скоро стану им.

Вошли Ролан и Фанфан.

— Любимые дети, — спросил Дажé, — вы счастливы?

— О да! — ответили Сабина и Нисетта.

Дажé поцеловал обеих в лоб.

— А ты, Ролан? — спросил он.

— И я тоже, отец, — ответил молодой человек, — я счастлив, но счастье мое станет полным только в тот день, когда Жильбер будет с нами.

— Жильбер приедет в субботу.

— И цель его путешествия такая чудесная, такая славная! — сказала Нисетта.

— Мы получаем от него письма каждый день, — прибавил Дажé.

— Это правда, — сказала Сабина, вздыхая, — но я согласна с моим братом: я желала бы, чтобы Жильбер уже был здесь.

— Повторяю тебе, что он будет здесь в субботу, — продолжал Дажé. — Король сказал мне это сегодня.

— Король! — вскрикнули женщины.

— Да. Пока я причесывал сегодня его величество, мы разговаривали, как это часто случается. Король говорил со мной о моих детях. Я поблагодарил короля за то, что он удостоил Жильбера чести быть посланным в Шателеро, на оружейный завод, выбрать шпагу, которая будет преподнесена герцогу де Ришелье за услугу, оказанную при Фонтенуа. Король улыбнулся, слушая меня. «Но если вы довольны, Дажé, — сказал он мне, — то ваша дочь должна быть недовольна отсутствием жениха». Я признался королю, что Сабина часто вздыхала и что отсутствие Жильбера отсрочило вашу свадьбу. Король сказал мне, что послал приказ Жильберу вернуться не позже субботы, потом, взяв со стола бумагу, добавил: «Теперь не будет никакого замедления, Дажé. Вот этим указом я освобождаю вашего сына от службы, хотя он вступил в армию как волонтер».

Дажé вынул из кармана указ и подал его Ролану.

— Вот теперь ты свободен! — сказал он.